Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

— Нет, я не виновна!

Зажимы завинтили вновь, и Ишмерай выгнулась назад, обратив мученический взгляд к сводам зала. Зубы ее были плотно сжаты, как и горло, препятствуя крикам и стонам. Она почувствовала, как по ступням ее потекла теплая кровь.

— Под каким образом впервые вам явился дьявол? И в какое время дня? Утром, днем, вечером или ночью?.. Отвечай!

— Я не виновна! — выдохнула Ишмерай. — Я ничего не знаю.

Впиваясь в подлокотники, она обломала ногти, но не вскрикнула, когда винты завинтили еще сильнее. В глазах потемнело, и она зажмурилась.

— Вступали ли вы в плотскую связь с демонами? — последовал следующий вопрос.

— Я не виновна!

Потекла теплая кровь.

— На основе ли договора, простого обещания или какой договоренности состоите вы в союзе с дьяволом? Что обещал он вам? Что обещали ему вы?

— Нет никакого договора… — выдохнула девушка, выстанывая боль. — Я не виновна!

В одном из пальцев что-то оглушительно хрустнуло, и девушка зарычала, не позволив себе вскрикнуть.

— Довольно, — распорядился судья. — Вздернуть ее на дыбе.

Ее отковали от кресла и заставили подняться. Девушка могла стоять только на пятках, ибо большие пальцы отказались служить ей. Когда один из палачей грубо дернул ее, девушка не удержалась и упала на колени.

— Вставай, потаскуха! — тихо рыкнул он и грубо поставил ее на ноги.

Ишмерай с трудом прохромала к столу рядом с висящей Атаргатой. Девушку уложили на него, привязали к рукам и ногам веревки и начали тянуть в разные стороны.

Ишмерай показалось, что ноги и руки сейчас оторвутся от ее тела, и ужас обуял ее, пронзив ее душу, разум, разметав ее мужество.

— Кто вместе с тобой был на шабаше? — слышала она вопросы судьи.

— Я не была на шабаше! — выжала из себя Ишмерай, чувствуя, как тело ее растягивается и начинает трещать под немилосердным натиском веревок.

«Я не буду кричать… — думала Ишмерай, сжимая зубы. — Мне не больно, нет!»

Но боль ослепляла ее.

— Кто писал тебе письма? Назови имя! Тот ли, с кем ты убивала детей? Тот ли, с кем ты варила свое зелье? Тот ли, с кем совокуплялась ты на ваших греховных игрищах на Чёрной горе у подножия трона сатаны?!

Веревки вновь страшно натянулись, и с губ Ишмерай сорвался приглушенный крик, когда в ступню ее вонзилось что-то острое.

— Я ничего не знаю! — мучительно закричала Ишмерай, боль свою вкладывая в свой ответ. — Я не виновна!

Веревки натянулись так, что затрещали кости, угрожая вырваться из суставов, а несколько толстых игл вонзились в ее ступни, и Ишмерай завизжала.

— Кто был с тобой на Шабаше, ведьма?! — вторя ее крику, закричал судья.

— Я был с ней! Я был с ней на шабаше!

Толпа зароптала, кто-то вскрикнул.

Боль стала тише, и Ишмерай открыла глаза. Руки и ноги ее перестали растягивать, а ступни перестали протыкать. Ишмерай повернула голову, чтобы поглядеть на безумца, решившегося помочь ей, — и ужас, затопивший ее, оказался страшнее пытки. Александр спускался с трибун и шел к присяжным и судьям быстро, прямо, непоколебимо.

— Я был с ней! И она оказалась на шабаше из-за меня — эта девушка пыталась вразумить меня. И погибает теперь из-за меня.

Толпа роптала, Марта Вайнхольд рыдала в платок, Вильхельмина потрясенно раскрыла рот, кто-то называл это ложью, но Александр глядел только на судью.

— Элиас! — воскликнула Ишмерай, потрясенно качая головой. — Судья, это ложь! Его там не было! Была только я! Не слушайте этого безумного! Элиас Садеган никогда бы…

— Мое имя Александр Сагдиард, — твердо, стараясь заглушить ее отчаянные крики, отчеканил мужчина. — Отпустите девушку. Она не виновна.

Судья сделал знак палачам. Те отвязали девушку от дыбы и заставили ее подняться на ноги. На холодном полу за нею оставался кровавый след, ноги ее не слушались, руки от боли висели бесполезными ветками. Она прошла всего несколько шагов и рухнула на пол.

Александр пытался подойти к ней, но его оттолкнули палачи, и Ишмерай осталась сидеть на полу, трясясь от ужаса, осознавая, что Александр начал рыть себе могилу, еще более глубокую, чем та, что ждала ее.

— Вы утверждаете, что это вы были с ней на Чёрной горе, — судья с интересом и ухмылкой глядел на Александра, высокого, сильного и такого безумного.

— Верно, я был на Чёрной горе, а эта девушка мужественно пыталась вернуть меня обратно.

— Не ваши ли это письма, дер Сагдиард?

— Мои, — заявил Александр. — Я писал ей их. И я научил ее этим письменам. Прошу вас, эта девушка страдает без вины.

— Ложь! — закричала Ишмерай, но один из палачей шлепнул ее по щеке, и девушка прикусила язык.

— Держите его! — скомандовал Хладвиг, и к Александру подбежали трое крепких солдат и схватили его, ибо он тотчас кинулся к палачу, ударившему Ишмерай.

Судья сделал знак отпустить Александра. Он был отпущен, однако солдаты не давали ему подойти к Ишмерай. Палач взял ее за волосы, и девушка, застонав, с трудом вскарабкалась в железное кресло, где ей пытались раздробить большие пальцы ног.

— Что ж, — судья выглядел довольным. — Давно ли вы на службе у дерр Бернхарда?

— Полтора года.

— Был ли осведомлен дер Бернхард о том, что у вас иное имя?

— Полагаю, догадывался.

— Где, при каких обстоятельствах и как давно вы познакомились с подсудимой?

— Мы выросли в одном краю, жили в одном краю, а познакомились два года назад. В Кабрию я пришел следом за ней.

Зал зароптал, Вильхельмина что-то потрясенно заголосила.

— Стало быть, вы познакомились с нею раньше, нежели поступили на службу к дерр Бернхарду.

— Все верно.

Ишмерай поглядела на Бернхарда. Он потрясенно глядел то на Александра, то на Ишмерай.

— Кем приходится вам подсудимая? — осведомился судья.

Александр ответил, не медля и не задумываясь:

— Ишмерай Алистер Праций моя невеста.

Зал взорвался ропотом.

— Говорит ли правду дер Сагдиард? — осведомился у Ишмерай судья, перекрикивая возгласы, доносившиеся