Том 3. Русская поэзия - Михаил Леонович Гаспаров

строфами 1 и 7 («…свети! …жги!») — строфы 2–6 («беспризорщина — взятки» и т. д.); строфа 8 («А что же о мае…?») — постскриптум, о котором ниже. Единственное симметрическое стихотворение, где в середине — не логическая детализация, а последовательное повествование, — это «Вместо оды»: в обрамляющих четверостишиях — привязка к дню 8 марта, в основной части — малорасчлененный рассказ о семейной жизни «советской бабы».

Мы видим: в композиции всех этих одночастных стихотворений, в отличие от двухчастных, противопоставление «прошлое — настоящее / будущее» не играет никакой организующей роли. Появляется оно только в двух симметричных стихотворениях. В «Первых коммунарах» тема прошлого — в срединной части, тема настоящего — в обрамлении: строфы 4–6 — «версальцы — расстрел — садизм», 3 и 7 — «лозунг», 2 и 9 — «они и мы», 1 и 10 — «память». В «Нашем новогодии», наоборот, тема течения времени — в обрамляющей части, 1–3 и 9–11, «праздничный год в счете лет», а детализация настоящего времени — в срединной: 6 — «провинция», 5 и 7 — «деревня», 4 и 8 — «поэтический отчет о них».

6

Два многочастных стихотворения; три двухчастных с равновесием частей; шесть — с главной и подчиненной частью; шесть одночастных стихотворений однородных; восемь симметричных; в совокупности это девять десятых нашего материала. Остальные три стихотворения — это «Было — есть», хаотическая попытка противопоставить прошлое настоящему не в совокупностях, а враздробь («царь — полиция — чиновники — священники» и т. д.); это «Февраль», трехчленное повествование о прошлом («восстание — победа — вперед к Октябрю»); и это «Октябрь», не повествование и не описание, а рассуждение о времени и памяти, самое отвлеченное в нашем материале. Как о стихотворениях «Долой шапки» и др. мы сказали, что это — ставшие самостоятельными призывные концовки стихотворений, так об «Октябре» можно сказать, что это — ставший самостоятельным зачин стихотворения: зачины на тему «помню», «помни» и проч. встречаются в нашей подборке не менее шести раз («Май», «Было — есть», «Корона и кепка», «9 января» и оба стихотворения к дню Коммуны).

Мы пришли, таким образом, к общей схеме построения праздничного стихотворения Маяковского: зачин — основная часть с описанием и/или повествованием — заключительная часть с прославлением или призывом. Зачин с формулировкой темы аналогичен пиндаровскому зачину с именованием победителя, его родины и его победы или средневековому гимническому зачину с именованием чествуемого святого или праздника. Описание аналогично статической характеристике святого, повествование — пересказу эпизодов его жития (в меньшей степени — ассоциативному мифу у Пиндара). Заключительный призыв аналогичен финальной молитве («оперативной части») гимна: просьбе, чтобы бог или боги и впредь не оставляли нас своим покровительством. У Маяковского этот призыв обращен, конечно, не к высшим, а к собственным силам рабочего класса, но функциональная роль у него та же.

Остается посмотреть, как соотносится эта общая схема с конкретными календарными поводами к каждому стихотворению.

7

Прежде всего, поражает своей необязательностью зачин. Без него обходятся 12 из 29 стихотворений. Видимо, сам контекст праздничного газетного номера берет на себя функцию именования праздника, и стихотворение, будучи заверстано среди прочего праздничного материала, может начинаться in medias res. Наиболее частые мотивы зачина — «Сегодня…» (два раза о Мае, два раза о МЮДе) и «Помню…», «помни…» (один раз о Мае, один об Октябре, четыре — о других революционных годовщинах), ср. «Встаньте…» (в «Лене»). «Лозунги-рифмы» к годовщине Красной армии начинаются: «Десять лет боевых прошло…» (с каких пор — подразумевается само собой); «Наше новогодие» (нехарактерный для Маяковского праздник) начинается «Новый год!..» — но только с тем, чтобы тотчас опровергнуть этот банальный зачин: «для других это… а для нас…» (о таких «выворачиваниях наизнанку» будет речь далее). Кроме того, в двух стихотворениях содержание зачина хоть и отсутствует на своем месте, однако появляется в конце: в последней строфе «Вместо оды» прямо упоминается день 8 марта, а в последней части «Пролетарий… задуши войну» почти прямо — антивоенный день, годовщина мировой войны.

Когда зачин отсутствует, то в пяти случаях его заменяет залп призывов-восклицаний по образцу заключительной части («Октябрь», «Октябрьский марш», «Первый из пяти», «Застрельщики», «Вперед, комсомольцы»), в двух случаях — ироническая констатация общего порядка вещей («Долой!», «Всесоюзный поход», — кажется, такие зачины пришли из сатирических стихов Маяковского), в трех случаях поэт сразу приступает к срединной, повествовательной части («Стекались…» в «Феврале», «Пошел я…» в «Двух культурах», «Дрянь адмиральская…» в «Десятилетней песне»). Суррогаты зачина, используемые в остальных случаях, систематизации не поддаются.

В целом, если считать, что зачин «помню…» представляет взгляд из праздника на прошлое, «сегодня…» — на настоящее, а призывные восклицания — на будущее, то соотношение этих семантических аспектов будет 6:4:5, приблизительно поровну. В частности, в стихах о второстепенных революционных праздниках оно будет 4:0:0, «прошлое» абсолютно преобладает; в стихах о новой трудовой годовщине — 0:0:2, «будущее», естественно, преобладает; в стихах о МЮДе 0:2:1, в стихах о Мае 1:2:0, в стихах об Октябре 1:0:2. Явственно ощущается разница между праздниками-воспоминаниями и праздниками, уже забывшими о своем начале. (Даже лояльный советский гражданин обычно не знал, почему рабочий день справляется 1 мая, а женский день 8 марта, и редко знал, почему военный день — 23 февраля.)

Любопытно, что Октябрь примыкает к праздникам, обращенным не в прошлое, а в будущее (открытым текстом это сказано в стихотворении «Не юбилейте!»). Видимо, это значит: «25 октября было только началом мировой революции, окончательная же ее победа — впереди» — идеология, принятая в 1920‐х годах и отставленная в 1930‐х. Любопытно также отношение Маяковского к Маю: этот праздник занимал в советском годовом цикле (наряду с Октябрем) главное место, но, видимо, меньше поддавался переориентировке на будущее и ощущался как праздник сегодняшних побед. Поэтому, вероятно, Маяковский, начав свои праздничные стихотворения именно с майских (1922–1923), в последние свои годы отходит от них и предпочитает Маю праздники без прошлого: МЮД или годовщину пятилетки.

8

Основная часть стихотворения, как сказано, это или поэтапное повествование, или дифференцированное описание. Только в четырех длинных двухчастных стихотворениях (средняя длина — 54 строки) и то, и другое сосуществуют: это «Два мая» (описание настоящего, повествование о будущем), «Парижская коммуна», «Десятилетняя песня», «Две культуры» (повествование о прошлом, описание настоящего). В 13 стихотворениях перед нами только описание, и это всегда описание настоящего (самое большее — описание осколков прошлого, сохранившихся в настоящем или в будущем, — такова «Корона и кепка»). В шести стихотворениях перед нами только повествование: четыре раза об историческом прошлом («Май», «Февраль», «9 января», «Первые коммунары»), два раза о фиктивном настоящем или будущем («Вместо оды», «Пролетарий… задуши