Союз пяти королевств. Трилогия - Татьяна Геннадьевна Абалова

никогда, Луна чувствовала себя одинокой. Хотя, зайдя в трапезную, она встретила приветственные кивки и улыбки от обычно сдержанных монахинь, которые во главе с настоятельницей уже расположились за столом, отсутствие Змея ощутила всем естеством. Никто не хлопал ладонью по скамье, приглашая сесть рядом (а куда бы она делась?), никто не пихал плечом, чтобы сходила за дополнительной порцией (сам отчего-то жутко стеснялся признаться монахине-раздатчице, что не наедается), никто, как ни учи манерам, не допивал взвар, одним махом запихивая оставшиеся на дне кружки ягоды в рот.

Даже соседки, чьи гневливые взгляды не способствовали аппетиту, сегодня отсутствовали. Пустые места смотрелись непривычно, как вдруг выпавшие зубы в челюсти огромного монстра-стола.

Повернув голову, царевна встретилась с задумчивым взглядом Лозы. В голове тут же проснулся невидимый певец и затянул песню, похожую на стон южного ветра. Перед глазами поплыли ряды сундуков, заполненных драгоценностями. Белобокий жемчуг, слепящие изумруды, таинственно мерцающие рубины.

Стоило моргнуть и видение растворилось. Лоза улыбался.

Ушли монахини, поднялись со своих мест воспитанники, а Луна все сидела и ковырялась ложкой в остывшей каше.

– Нет, в библиотеку сегодня не пойду…– услышала царевна чей-то голос и тут же вспомнила: «Библиотека! Ветер!»

Бросила ложку и уставилась на вещицу, о которой совсем забыла – на соседнем пальце, рядом с «позывником», на который нужно было дунуть, чтобы Ветер узнал о ее намерении идти в библиотеку, красовалось маленькое, невзрачное, но такое знакомое колечко. Она не раз рассматривала его на руке отца.

«Кольцо Жизни! Но откуда оно у Ветра?»

Приглядевшись внимательно, поняла – похожее, но не то. Вон и вязь по-другому выписана, и камень темно-голубым отсвечивает, а у отцовского фиолетовая искорка проскакивала.

«Ветер-Ветер… А ты не так прост!»

И тут же новая мысль обожгла – как снять?

Такие редкие артефакты, как Кольца Жизни, были наперечет, а потому королевские семьи знали, что снять их с руки можно только магией.

«Вручаю от души – вот, что сказал Ветер».

– Вручаю от души! – прошептала Луна, но колечко и не шелохнулось. Подергала, покрутила – все без толку. И как же вернуть? Жаль, что не прислушивалась к словам отца, когда он надевал кольцо на палец младшей сестренки, чтобы та побыстрее выздоравливала. И что она лопотала батюшке в ответ, когда болезнь отступала? Что-то про сердце.

– Возвращаю с добрым сердцем?

О, боже, если сама не снимет, Ветер поймет, что она царской крови, а об этом знать никому не положено, Искра с самого начала предупреждала! Может, к настоятельнице обратиться? Но Мякиня слишком занята для таких пустяков.

«Вечером пойду», – решила Луна и на этом успокоилась, но дабы Ветер не спросил о кольце, достала его же носовой платок, чтобы перевязать руку. Мол, поранилась. А для начала следовало дунуть под камень «позывника», чтобы встретиться, наконец, с его хозяином в библиотеке.

Луна даже представила, как дотронется до кольца, как откроется под камешком лунка, где отыщется порошок, дунув на который она пошлет ветерок-весточку. Тот долетит до старшего воспитанника, тронет его волосы, и Ветер стремглав побежит в библиотеку, куда сама царевна отправится неспеша.

Луна улыбнулась, ткнула пальцем в камешек. Как и ожидалось, что-то щелкнуло, и в углублении действительно обнаружился невесомый порошок.

«Ну-ну!»

Дунула посильней. Порошок ожидаемо взвился, но никуда не полетел. В носу вдруг защекотало.

– Апчхи! – чихнула царевна. Все воспитанники, что задержались в трапезной, вздрогнули и обернулись на нее. Хорошо, что Луна не видела, как вздрогнули кони в конюшне, как уронил меч воин, сошедшийся с напарником в тренировочном бою, как взлетела и закружилась воронкой стая испуганных птиц.

– Апчхи! – донеслось до Ветра и стоящего рядом с ним стражника, вернувшегося с дозора.

– Что это? – изумленно обернулся воин, потом воззрился в небо, думая, что громыхнуло оттуда.

– А! – Ветер улыбнулся. – Это одна девчонка дала знать, что ждет меня в библиотеке.

– Сильна девка! – птицы до сих пор кружили, все не могли успокоиться.

– Она такая, – не без гордости подтвердил Ветер.

Глава 20

– Я… Я его побью! – Луна бежала по коридору. – Я… Я ему все скажу!

Ее лицо пылало. Там, в трапезной, когда минута онемения прошла, но вороны за окном так и не перестали каркать, что раздосадованной царевной воспринималось чуть ли не как издевательский смех, она поймала себя на мысли, что теперь все знают, как над ней подшутил Ветер. Наивная! Думала, что нежный магический ветерок коснется его кудрей, и старший воспитанник поспешит к ней на встречу, а вместо этого громоподобный чих, и теперь она, а не он, несется на всех парусах.

Свернув в тот коридор, который уводил в библиотечное крыло, Луна чуть замедлила бег. Незачем Ветру слышать, как она громыхает башмаками, все-таки девушке положено лететь, а не нестись словно лосихе.

В этот самый момент сильный порыв ветра буквально сбил царевну с ног. Он ударил в спину, и Луна, нелепо взмахнув руками, повалилась навзничь, больно расшибив сначала колени, а потом и со всей дури хлопнувшись об пол лбом. В голове поселился звон, а в глазах поплыла рябь, но это не помешало испуганной воспитаннице заметить, как над ее головой в стене дребезжит перьевой наконечник стрелы, а в воздухе кружится деревянная труха.

Потом на царевну навалилось что-то тяжелое, поднявшаяся было голова еще раз крепко приложилась о каменный пол, а тело придавило так, что ни вздохнуть, ни крикнуть. Луна так и лежала, с ужасом глядя на безжизненно висящую перед ее лицом руку, на которой болтался такой знакомый браслет.

Зачем Лоза упал на нее, и почему не шевелится, думать не хотелось. Да и не моглось.

Истерические женские крики, какая-то возня, напоминающая драку, внезапные порывы ветра, которые шевелили легкие кудри Лозы (если скосить глаза, то царевна их видела) – все вокруг казалось нереальным, словно она попала в какую-то страшную сказку, и конец ее безрадостен.

– Только, пожалуйста, живи! – шептала царевна Лозе, надеясь хоть так пробудить в нем искру жизни, если та еще не совсем угасла.

Потом с нее сняли тело,