За тебя, Родина! - Илья83

— Вы найдёте нужные слова, Питерс! Я знаю! Главное, не теряйте головы и берегите солдат! — с этими словами Шекли тепло улыбнулся, хлопнул его по плечу и ушёл…

Через десять дней штабная палатка, в которую за несколько минут до этого капитан Шекли вызвал лейтенанта Роулингса на совещание, была уничтожена внезапным налётом немецких штурмовиков, подкравшихся к их позициям над самыми деревьями. А секонд-лейтенант Питерс стал лейтенантом, выйдя из этой же палатки пять минут назад, гордый собой и своим маленьким карьерным ростом… Вчера командование над ними взял капитан Робертс, командир соседней роты, но и он бесследно исчез когда уехал в штаб полка. Что с ним случилось, неизвестно до сих пор… Перед этим офицер довёл до сведения Питерса что получен приказ отступать на север, так что ему оставалось лишь дать команду на выступление. Вместо исчезнувшего Робертса из штаба почему-то так никого и не прислали, в результате взвод Юджина, как и три других, направились в сторону Английского канала, двигаясь под командованием своих лейтенантов или сержантов. Вчера очередной налёт уничтожил их технику, разогнал по кустам людей, и дальше солдаты двигались то и дело поглядывая на небо, гадая куда подевались родные «Спиты». И теперь, после долгого марша, от которого отваливались ноги, они оказались здесь, в Бетюне…

Ни с того ни с сего он вдруг вспомнил ту красивую француженку которая вынесла им большой кувшин молока когда их взвод проходил через крохотную деревушку. Она была прекрасна! Стройная, с красивыми волосами, одетая в простое платье… А какие бездонные глаза! Девушка подала ему кувшин, что-то пробормотав, но ему больше всего запомнилось не молоко а крупные слёзы, стоявшие в её глазах. У Юджина стал ком в горле и он так и не смог выпить ни глотка, хотя язык был сухой от жары а вода во флягах кончилась. Пришлось отдать напиток солдатам, которые выпили всё меньше чем за минуту. Когда лейтенант хотел отдать ей посуду то француженка не сдержалась и расплакалась, убежав в дом, на пороге которого стояли её родители. Поставив пустой кувшин на пыльную землю Питерс стиснул зубы от стыда и, поправив винтовку на плече, широким шагом пошёл вперёд, забыв про усталость. Весь его взвод, не сговариваясь, также ускорил движение, словно стараясь убежать от тех кто так напрасно надеялся на их защиту от немцев…

Как это было не похоже на тот приём который они встретили когда высадились во Франции в конце прошлого года! Улыбающиеся девушки, весёлые дети, крепко жмущие руки мужчины… Куда это пропало? Ответ был на поверхности — они сами всё это спустили в толчок. Доверие, надежда на победу… Французы потеряли их, глядя как мимо родных домов отступают те кто должен был остановить проклятых гуннов. И теперь британских солдат, понуро тянувшихся на север, встречает гробовое молчание мирных французов, смотревших на них угрюмым взглядом. И это в лучшем случае! Были и другие…

В некоторых деревеньках люди просто плевали на дорогу по которой они шли. Другие громко кричали что-то на французском, эмоционально размахивая руками. Впервые в жизни Юджин порадовался что знает только английский язык, не понимая их слов. Хотя что тут гадать, и так ясно о чём они толкуют… Умник Клэптон, школьный учитель из Ист-Энда, хорошо говоривший на французском и испанском, опустил голову даже не пытаясь переводить. Лишь его красные уши подсказывали лейтенанту насколько позорными были слова несчастных французов, оставляемых ими во власть гуннов. Суровый и надёжный сержант Барнс уставился вперёд, весельчак и задира капрал Торнтон заткнулся словно воды в рот набрал. Да и остальные старались не смотреть по сторонам.

Но хуже всего им пришлось всего несколько часов назад, когда взвод, изнемогающий от жары, остановился на пятиминутный привал в одной из таких деревенек возле колодца чтобы набрать воды во фляги. Да, там тоже были десятки французов, стоявшие возле своих домов и пронзительно молчавших, когда солдаты жадно пили и выливали на головы холодную чистую воду. Когда они уже готовились уходить от группы французов отделилась старая женщина, ещё не потерявшая до конца следы своей былой красоты. В чёрном платье, несмотря на жару, с седыми распущенными волосами и красными глазами, француженка вдруг кинулась к ним, захлёбываясь плачем. И, что ещё больше угнетало Питерса, она хорошо знала английский язык.

— Не уходите, мальчики! Пожалуйста! Прошу вас!.. — рыдала несчастная, выскакивая на дорогу. — Что же вы делаете⁈ Вы же нас бросаете! Умоляю вас! Как вам не стыдно⁈ Вы мужчины или трусливые женщины⁈

Она метнулась к идущему первым Юджину, рухнула на колени прямо в пыль и обхватила его ноги своими старческими руками.

— Не пущу вас!! Не покидайте нас, пожалуйста!… — ошеломлённый Питерс застыл на месте, не зная что делать. Попытался осторожно оторвать женские руки но куда там… — У вас же есть оружие, вы солдаты! Почему вы бежите⁈ Как же так можно⁈

— Мадам, прошу вас… — неловко забормотал он, снова пытаясь освободиться. — Мы не виноваты… У нас приказ. Мы должны…

Из дома вдруг выскочили две женщины среднего возраста и кинулись к ним, крича «Мама!» Старуха вдруг прекратила рыдать и подняла голову, уставившись на Юджина сверкающими от гнева глазами:

— Приказ, говорите⁈ Приказ бросать тех кто надеялся на вашу защиту⁈ Приказ предать свой долг по отношению к союзнику⁈ Приказ перестать быть мужчинами и превратиться в трусливых зайцев⁈ Вчера я потеряла двух сыновей, не пожалевших жизни чтобы сражаться с немцами, а вы⁈ Куда идёте вы⁈ Бежите на свой проклятый остров, спасаете свои жалкие жизни а нас оставляете на потеху этим германским скотам⁈ Вы хоть понимаете что будет со всеми нами⁈ С моими невестками, внучками⁈ Или вам плевать, лишь бы самим выжить⁈

Его солдаты, окружив лейтенанта, вцепились в её руки и общими усилиями освободили Юджина. Как раз подбежали обе француженки, подхватили старуху под руки и, что-то тихо говоря, осторожно повели её назад, внезапно обмякшую и разом постаревшую ещё больше.

— Простите нас, мадам… простите нас… — только и смог глухо ответить он, ощущая как жестокая правда женщины словно пресс гнёт его вниз. Так стыдно ему не было ни разу в жизни, даже когда он в детстве случайно заметил в окне дома через улицу голую соседку, подмигнувшую Питерсу.

Эти слова словно придали старой француженке дополнительные силы. Она развернулась, отпихнула своих невесток и буквально прошипела дрожащим от ярости голосом: