За тебя, Родина! - Илья83
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помыв за собой посуду, несмотря на просьбу Матильды Витольдовны просто оставить её в раковине, Александр вернулся в гостиную, намереваясь кое о чём попросить женщину.
— Вы уже поужинали, Сергей? — встретил его голос квартирной хозяйки когда он переступил порог комнаты. — Как вам рассольник?
На улице наступили сумерки и дама зажгла настольную лампу чтобы продолжать читать. В результате гостиная, освещённая мягким светом из-под матерчатого абажура, погрузилась в интимный полумрак, рождая в голове неясные мысли и желания.
— Спасибо! У меня просто нет слов, Матильда Витольдовна, чтобы выразить своё удовольствие вами! — восторженно ответил он, с весёлой улыбкой снова садясь в кресло рядом с женщиной. — Поправлюсь — не только вами но и Вандой. Вы снова спасли меня от голодной смерти и в который раз я возношу хвалу Богу что у вас есть такая опытная помощница по хозяйству!
Слова были сказаны от чистого сердца поэтому Матильда Витольдовна открыто улыбнулась, не уловив в его голосе ни малейшей фальши. Никакая женская интуиция, своеобразный детектор лжи настроенный на мужчин, не сможет заподозрить неладное если тот действительно уверен в том что ей говорит. А сейчас всё так и было.
— Не преувеличивайте, Сергей, смерть вам точно не грозила! — со смешком произнесла дама, и тут же озабоченно спохватилась: — Ох, простите мою невоспитанность! Я забыла спросить каково ваше состояние? Вижу что получше?
— Благодаря вашим заботам, милейшая сударыня! — Александр чуть склонил голову, снова вспомнив некоторые манеры высшего общества царской России. — Вы правы, я уже почти выздоровел. Думаю, к завтрашнему утру всё окончательно пройдёт. Кстати, у меня к вам небольшая просьба, Матильда Витольдовна… искренне надеюсь, что вы сможете удовлетворить её.
— Какая же? — заинтересовалась та, отложив книгу и положив сложенные руки на колени.
— Не могли бы вы вечерами иногда заниматься со мной… мм… языком? — спросил он, снова глядя ей в лицо с лёгкой улыбкой.
— Простите? Я не понимаю… — в замешательстве ответила женщина, широко распахнув глаза. — Что значит… языком?
— Дело в том что в отличии от вас, прожившей во Львове много лет, я не знаю польский язык, понимаете? Не могу общаться с прохожими, читать объявления на стенах или названия некоторых улиц… В общем, это довольно неудобно. И поэтому, если вас не затруднит, я бы хотел брать у вас уроки. Естественно, не просто так, оплату гарантирую. А о чём вы подумали? — невинно поинтересовался Саша.
— Это неважно, Серёжа! — тут же отозвалась квартирная хозяйка, быстро вернув себе спокойный вид. Она задумалась на несколько секунд а потом кивнула. — Что ж, если по вечерам у нас с вами будет свободное время то я согласна. Что же касается оплаты… даже не знаю. Никогда не занималась этим, представляете? — улыбнулась краем губ Матильда Витольдовна. — Давайте так, Серёжа… За каждое такое занятие вы станете платить… скажем… половину рубля. Это приемлемо для вас? Просто я не знаю сколько это стоит, поэтому…
— Ничего страшного, любезная сударыня, я согласен! — махнул рукой он. — Если вы подучите меня хотя бы сносно говорить по-польски то я буду вам очень благодарен! Не хочу чтобы из-за незнания языка у меня были лишние неприятности.
— Если будете проявлять старательность, Серёжа, то ваш язык окажется способен на многое, и я постараюсь сделать всё чтобы вы овладели им в совершенстве! — заверила его женщина, даже не подозревая насколько двусмысленно прозвучала эта фраза для выходца из будущего.
— Охотно верю, Матильда Витольдовна! — кивнул он, кусая губы чтобы не рассмеяться. — Если вы не против то предлагаю первое занятие провести прямо сейчас! Что скажете?
— Сейчас? — поразилась та, в некотором замешательстве глядя на него. Потом, что-то прикинув, опять улыбнулась и чуть склонила голову набок. — А почему бы и нет? Что ж, тогда приступим немедленно. Сядьте поудобнее, студент Сергей, и повторяйте за мной…
Берлин.
23 мая 1940 года. Ранний вечер.
Генрих Гиммлер.
Выйдя из своей машины и небрежно отсалютовав часовым на входе рейхсфюрер СС широким шагом миновал порог рейхсканцелярии. С удовлетворением отметив что все вокруг дружно вскинули руки вверх, кроме пары армейских офицеров козырнувших ему, Гиммлер начал подниматься по лестнице к кабинету фюрера.
…Звонок о срочном вызове к Гитлеру поступил ему всего полчаса назад, когда он только лежал в тёплых объятиях Хеди и собирался с ней прогуляться. Бодрый голос Гюнше вежливо передал ему приказ явиться к фюреру как можно быстрее. Причины не пояснил, скорее всего, сам не знал. Солнце едва коснулось крыш на западе но Генрих, побритый и в полной форме, уже шёл по коридору рейхсканцелярии. Он нервничал довольно сильно. Больше всего тревожила неизвестность вызова. Кто знает что там опять задумал фюрер? В последнее время его отношение к главе СС сильно изменилось в худшую сторону, это и неудивительно, учитывая сразу несколько промахов им допущенных. Да и сейчас положение Гиммлера было шатким. Ушли в прошлое те замечательные вечера, когда они собирались в кабинете фюрера тесным кружком «старых борцов», разговаривали о былом и будущем… Выпал из их компании Геринг, а Геббельс да и он сам крупно подставились перед Гитлером… Остальные не в счёт. Но на всякий случай, благодаря своему адъютанту а также верной Хедвиг, Генрих успел заскочить к себе на Вильгельмштрассе и наскоро ознакомился со свежими докладами и донесениями собранными за день со всех концов Рейха, а также зарубежной агентурой. Вроде бы ничего особо срочного или значительного…
Возле кабинета фюрера как обычно стоял великан Гюнше, невозмутимый как статуя. Чуть кивнул рейхсфюреру, постучал в дверь и, выслушав изнутри ответ, распахнул её, приглашая Гиммлера войти внутрь. Сняв фуражку и держа её в руке Генрих постарался придать своему лицу приветливо-деловое выражение и шагнул вперёд.
Фюрер стоял у окна, сложив руки на груди, в своём обычном сером костюме с «Железным Крестом 1 класса» на груди и знаком за ранение. Обернувшись на вошедшего рейхсфюрера Гитлер молча показал ему на одно из кресел, сам сев за стол.
— Здравствуйте, мой фюрер! — улыбнулся Гиммлер, испытывая внутреннюю дрожь.
— Здравствуй, Генрих… — отозвался тот, смотря на него ничего не выражающим взглядом, от которого рейхсфюрер
