Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

торпед… Пока чисто, никого не обнаружили. Курс сто девяносто, глубина двести двадцать, скорость пятнадцать узлов. Место – примерно двести миль вест-норд-вест от Нарвика.

В этой истории, не без нашей помощи, морская война на севере приняла вялотекущий позиционный вид. Немцы сидят в Нарвике, но стратегическое значение – вывоз шведской железной руды – этот порт приобретает лишь зимой. Сейчас же редко-редко вдоль берега, прячась в фиордах, проходит каботажный транспорт с текущим снабжением для гарнизона и 11-й флотилии подводных лодок. Причем в нашу зону ответственности фрицы предпочитают не соваться, помня об устроенном нами подводном геноциде, а тихо-мирно пробираются в Атлантику – топить англичан. Хотя иногда отдельные экземпляры пытаются подняться к северу – то ли проверяют наши возможности, то ли просто отклоняются при обходе Британских островов. Но других целей для активных действий СФ пока нет – потому отрабатываем на них тактику противолодочной обороны.

Выглядит это так: наши самолеты, патрулирующие над морем, засекают цель бортовым радаром (у нас уже есть целый полк таких «всевидящих глаз») и передают место, курс и скорость цели нашим подлодкам уже развернутой в море завесы. Обычно в этой роли выступают большие крейсерские, тип К, «котельниковский» дивизион – и быстроходные, и силуэт сильно отличается от «немок», что позволяет избежать «дружеского огня». Но их в составе СФ всего пять, так что к этой задаче привлекаются и «эски», хотя реже. Лодки против лодок, однако за лето общим старанием уже пять зафиксированных побед!

И вот немцы попробовали огрызнуться. Две недели назад С-56 Щедрина, находясь на позиции ожидания, была атакована неизвестной подлодкой и едва сумела уклониться от торпед. Так как силуэт «эски» мог сойти за немецкую, то сначала даже предположили, что переусердствовали свои, но расследование показало, что никто из наших, находящихся в море, атак не производил. Затем так же была атакована К-3 и тоже с трудом увернулась, причем на этот раз противник даже показал рубку. Расчет сорокапятки успел открыть огонь, было ли попадание неизвестно. Ждать, когда кого-то потопят, Головко не захотел – и вызвал нас. Поскольку противолодочные торпеды до лодок фронтовых дивизионов еще не дошли, да и, как показали опыты с Щ-422, мы стреляли ими гораздо лучше местных товарищей.

А еще – ни одна из атакующих «немок» не было замечена самолетами, ни до, ни после боестолкновений! Чего быть не должно – моряки знают, для прочих же поясню, что субмарины этой войны были, по сути, «крокодилами», а не «акулами», нырять могли очень ненадолго и, как правило, непосредственно перед атакой, при обнаружении противника. Для немецкой «тип VIIC» восемь с половиной тысяч миль дальности надводным ходом и всего восемьдесят миль под водой – еще объяснения нужны? То есть выдвигаться в район атаки и уходить после немцы должны были поверху, так отчего же их не засекли? Причем летуны клялись, что никак пропустить не могли – вот график патрулирования, сетка маршрутов, ну должен был фриц хоть кому-то хоть раз попасться на экран! Головко даже приказал проверить, может, в этих широтах радары дают сбой. Нет, «катюшу» устойчиво засекали за сорок – пятьдесят миль! Шнорхели на немецких лодках в знакомой нам истории появились лишь в конце сорок третьего, пассивные радары «Метокс» тогда же, лодки нового поколения «тип XXI» вошли в строй с лета сорок четвертого, и то практически не воевали. Так, может, у немцев, после наших жестоких уроков, тоже прогресс ускорился? Разобраться и доложить!

Вообще-то, мы, формально входя в состав СФ, могли быть посланы в бой лишь с разрешения Ставки. Но в этот раз Москва дала добро, а Кириллов намекнул, что эта миссия может быть для нас тренировкой к следующей, более важной. Значит, так тому и быть!

«Куйбышев» и «Урицкий» тоже идут с нами. Но держатся милях в двадцати позади, «для чистоты эксперимента». Предполагается, что мы будем обнаруживать дичь и опробовать на ней противолодочные торпеды. Ну, а если не получится, работаем как раньше – даем с нашей ГАС целеуказания для эсминцев, а они забрасывают фрицев глубинками. Еще задействован авиаразведчик, связь с ним через «Куйбышев». И истребители на базе Лаксэльв, той самой, где мы выбивали немцев «Гранитами», ждут в готовности, могут быть над нами через час. В общем, всё имеет отдаленное сходство с корабельной поисково-ударной группой гораздо более поздних времен.

На исходе вторых суток доклад от акустиков: «Контакт!» Пеленг 100, дизельная, но сигнал какой-то странный, и по сигнатуре не опознается. Меняем курс, идем на сближение. Проходит пара часов. За это время мы успели не только сблизиться, но и передать информацию на «Куйбышев», а те летунам. От них приходит доклад – район обследован, противник не обнаружен. Что за черт?

Сближаемся еще. Саныч со своими из БЧ-1 колдует над планшетом, прикидывает элементы движения цели по изменению пеленга и уровню сигнала. Получается разброс от тридцати до пятидесяти кабельтовых, скорость пять – девять узлов. Что-то дизельное, на поверхности не видно. Ответ может быть один – подводная лодка под РДП.

Это устройство, попросту именуемое шнорхелем, вообще-то известно давно, изобретено еще в 1913 русским подводником Гудимом, командиром лодки «Акула». Но сколько я вспоминаю историю, немцы до лета сорок третьего не интересовались им вообще, в июне провели испытания, массово на субмарины это пошло лишь в конце года. Вопреки бытующему мнению, для подлодки это совершенно не вундерваффе, а узкоспециализированный инструмент. Поскольку лодка под РДП и скорость имеет гораздо меньшую, при том же расходе топлива, и почти глуха и слепа, а при волнении это может быть просто опасным – у нас в шестидесятых на СФ лодка С-80 погибла именно так. И единственная польза – что можно преодолевать районы, постоянно контролируемые вражеской авиацией, с гораздо меньшим риском быть обнаруженным (сантиметровые радары, появившиеся у союзников в сорок пятом, и головку шнорхеля над водой секли). Теперь, значит, мы на севере немцев так же загнали, как в нашей истории союзники в Атлантике год спустя.

– Боевая тревога! – Что так поздно? А зачем людей зря изнурять? – Торпедная атака! На двухстах глубины проскочить поближе, – все помнят, что так шумность меньше, на большем ходу? – А вот теперь выходить на полсотни, глубину пуска торпед! Командую Бурому – командиру БЧ-3: – Первый аппарат ЭТ-80 акустическая, остальные три противолодочные по проводам. ГАК, уточнить дистанцию – короткий «пинг» в активном. Двадцать пять кабельтовых, внести данные в торпеды, – чтобы на первом участке пути шли без демаскирующего сигнала, по заложенной программе, грубо выводящей на цель, дальше будет управление с лодки. – После первой интервал пять секунд, последующие – через пятнадцать. Аппараты, товсь, залп!

В отличие от лодок этого времени, у нас при