Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

на берегу. Как Ассоль Грина – интересно, кто из вас придумал сшить из алой ткани летящие накидки-пальто по моде уже конца века? Картина, когда несколько десятков красавиц, одетых в них (не только жены, но и кто-то из пока «просто знакомых») машут нам руками с пирса, а ветер, баллов шесть-семь, треплет и вздувает их «алые паруса» – я лишь мельком оглянулся, у командира на мостике хватает других дел при отходе от стенки в такую погоду – жаль, не было фотоаппарата, а вот Дима Мамаев, оказывается, успел. После в кают-компании все смотрели снятый им видеоролик. Очень красиво, вдруг еще традицией станет женам и невестам встречать и провожать корабли, надев алый цвет?

Так что я вернусь к тебе, Аня-Ассоль, ты только дождись.

– Классифицировать цель!

Снится ведь всякое. До того было, что мы вот так же выйдя из базы в сорок третьем, в точке рандеву встречаем атомный авианосец «Адмирал Лазарев» с эскадрой, снова 2012 год, только мир победившего СССР – уже на пол-планеты. А в последний раз сон был наоборот, про победу мировой демократии – так что если навстречу действительно «Нимиц» или что-то ему подобное, обеспечивающее действия миротворцев, так две «шестьдесят пятых» еще с наших времен у нас сохранены в аппаратах, специально на крупную дичь. И полный боекомплект местных изделий, далеко не самых плохих и вполне боеспособных. Я ведь не Президент и ничего не подписывал!

– Цели классифицированы: эсминцы типа «новик».

Гора с плеч – и слава богу, никто не заметил. Значит, мы по-прежнему в сорок третьем. И всё идет по плану: «Куйбышев» и «Урицкий» ждут нас в условленной точке для эскорта в Полярное. Корабли постройки шестнадцатого года сопровождают атомный подводный крейсер – выглядит как полный сюр! Хотя «Куйбышев», бывший «Капитан Керн», достроили уже при советской власти, а вот «Урицкий», в бытность свою «Забиякой», вошел в историю – в ту самую октябрьскую ночь стоял на Неве рядом с «Авророй», правда, по Зимнему не стрелял. Сейчас уже старички, двадцать шесть лет для боевого корабля – это возраст, но корпуса еще крепкие, машины пока тянут, пушки-«сотки» Обуховского завода и для этой войны пока на уровне, ну а зенитки, радары и акустику на них поставили недавно, по меркам сорок третьего – совсем новье. А главное, взаимодействуем мы конкретно с этой парой давно и успешно, еще как Петсамо брали в прошлом году – и это очень важно, когда командиры кораблей эскадры между собой сработались, понимают друг друга с полуслова.

Сейчас всплывем, обменяемся опознавательными. И курс на главную базу, Полярное – давно уже знакомый. Какую боевую задачу нам поставят на этот раз? Уж очень хочется линкор потопить! А то «Тирпиц» нам не засчитали, «Айову» не засчитали. Хоть кто-то попадется до конца войны?

И что Аня сейчас делает?

Анна Лазарева, Северодвинск

– Ну сучка, ну про. дь!

Да, капитан ГБ Воронов очень не в духе.

– А еще порядочную из себя изображала, подстилка английская! Ну, у нас еще не было, чтобы не призналась и не подписала. Стерва!

– Выражения выбирайте, Николай Константинович, – обрываю его. – Вы что, не знаете, что Стервой здесь часто называют меня? И моих помощниц тоже.

– Простите, товарищ Лазарева, – смутился Воронов. – Сорвался, злость берет. Красивая же, могла кого из наших парней осчастливить – так нет, англичанина ей захотелось! У него что, х… хм, простите еще раз!

– Квадратный? – усмехаюсь я. – Вы, Николай Константинович, так орали, что я отсюда слышала. Слова я всякие знаю от партизан и морячков, так что смутить меня сложно – вот только кому вы здесь и сейчас это говорите, что-то я в этой комнате врагов народа не вижу? Давайте договоримся, что вы впредь ко мне, как к женщине и товарищу, будете уважение проявлять – ну а с подследственными на ваше усмотрение.

Воронов кивает. Видно, что ему неприятно и непривычно, будучи старше и годами и званием, оказаться у меня в подчинении – но с приказом не поспоришь. Я беру со стола протокол допроса, читаю. Итак, Пашкова Таисия Мироновна, 1920 года рождения, русская, беспартийная, из крестьян… Обвиняется в том, что, вступив в связь с гражданами Великобритании… Список в три фамилии – не поняла, она что, со всеми одновременно?

– Нет, товарищ Лазарева, – Воронов упорно обращался ко мне так, а не официально, по званию, – меняла как перчатки, одного за другим. Это те, кого мы установили – возможно, были и прежде. Этот вот последний, с ним разглашение и произошло.

Эндрю Беннет, суперкарго с парохода «Кассиопея». А пароход ушел вчера вечером, так что с этого мистера уже не спросишь. Читаю протокол, ну всё как обычно! Захотелось дуре принца, причем заграничного, интердевочке будущей – как там у Маяковского было:

А дуре кажется, влюбленный клерк

На ней жениться приходит в Воллстрит.

И верит мисс, от счастья дрожа,

Что я долларовый воротила,

И что уже на других этажах,

Для ней готовы и стол и квартира.

Во множественных и частых связях не замечена, значит, не за деньги, а точно принца искала, который увез бы в свою страну, и жили бы они там долго и счастливо. Ну и черт с тобой, вот дурь бы из тебя выбить – но зачем язык-то распускать? Так было разглашение, или мои девчонки перебдили? Если не было, а лишь связь с иностранцем, то малостью отделаешься. И выйдешь после замуж за нашего, рабочего парня и будете вы с ним жить-поживать, добра и детей наживать. Читаю дальше.

Ох, черт! Тут и мне захотелось выматериться. Было. Всё подтверждается. Ну кто тебя за язык тянул, идиотка! И тебя, и всех, кто тебе разболтал! Слухи, треп – пока не дошли до ушей тех, кого не надо. Воронов у окна курит – даже он не знает пока, прочел, не зацепившись. Не понял, что эта, с куриными мозгами, разгласила иностранцу тайну «ОГВ»! Теперь точно пустяком не отделается.

Если коротко: на пароходе «Краснодон» был некий матрос (ФИО записано). Наш, правильный парень, комсомолец, советский человек – а у него девушка, тоже комсомолка. И матрос, хотя давал подписку о неразглашении, все ж не удержался рассказать своей… (интересно, в горизонтальном положении или стоя?), что было у берегов Африки. Без всякой подлой мысли, наоборот – как нам товарищи интернационалисты помогают: мол, мы всей командой перегружали в море ценный минерал, который для нашей промышленности важен, а мировая буржуазия злостно отказалась, так нашлись товарищи – кто, нам знать не положено, но меж собой они по-английски, по-испански и даже по-немецки говорили, живет, значит, идея мировой