Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий

– Ну, пошли. – и мы снова выходим в коридор, заполненный гомоном. На нас начинают оборачиваться. Когда мы проходим мимо – замолкают. Так мы и идем, словно посланцы князя Тишины и позади нас остается тишь тихий шепот.

– Ты видел? – шепчет кто‑то кому‑то: – это демоны Сумераги!

– Тихо ты! Не привлекай внимания… – отвечают ему: – я хотел автограф после отборочных взять…

– Ты дурак?! – шепчут ему в ответ, но мы уже отошли достаточно далеко, чтобы я не слышал, что ему ответили. Питер хмыкает и говорит, что использование этого  имени сразу дает нам двадцать очков рейтинга с нуля. А это круто. Теперь интриги у народа прибавится, будут гадать кто есть кто и где сама Сумераги‑тайчо. Хороший ход.

Мы выходим на солнечный свет, оставив коридоры с приятной прохладой и полумраком, разгоняемым люминесцентными лампами позади. Я прищуриваюсь, ничего не вижу из‑за слепящего солнца.

– А, вон наши сидят. – говорит Питер и решительно направляется в ту сторону. Я присматриваюсь. Точно, сидят. Иошико подпрыгивает и машет нам рукой, вот неугомонная. Майко одергивает ее, та садится, не переставая улыбаться. Мы подходим ближе.

– Садитесь! У нас места в переднем ряду! – улыбается Иошико.

– И неудивительно. – говорит Майко: – тут же просто яблоку негде упасть.

Я оглядываю пустые трибуны стадиона. Сарказм Майко понятен, на отборочные как правило приходят только сами участники, да их родственники и друзья. Возможно – редкие зеваки. Для того, чтобы наполнить самый большой стадион Сейтеки этого маловато.

– Тем лучше. – говорит Акира: – наш позор останется незамеченным. Сегодня она в полумаске и выглядит крайне непривычно без очков. Ее рука дёргается вверх, в привычном жесте, поправить очки, замирает у лица. Потирает подбородок. Совершенно нехарактерный для нее жест.

– О каком позоре ты говоришь? – прищуривается Майко: – я твердо намереваюсь надрать всем задницы.

– Об этой одежде. – отвечает Акира: – в том, что ты всем тут головы открутишь я не сомневаюсь. Я сомневаюсь, что смогу забыть это… вот. – она опускает руку вдоль тела, показывая всем «это безобразие». На мой невзыскательный вкус, Акира выглядит великолепно. Даже в спортивном костюме… особенно в спортивном костюме. Ее красный обычный костюм все же состоял из юбки‑карандаша, приталенного пиджака и блузки, так что фигура Акиры немного была искажена плечами пиджака, его полами, юбкой. А в спортивном костюме, который был ей слегка маловат в груди…

– А на мой взгляд ты выглядишь прекрасно! – говорю я, излучая щенячий восторг. Когда еще увидишь Акиру, которая стесняется? Милота.

– И мне кажется, что вам идет, Акира‑сан. – говорит Юки. Вроде не краснеет на этот раз, растет над собой девочка.

– Ооо! – говорит Питре: – вы великолепны в этом костюме, Акира‑сан. Обычно я не делаю комплименты на поле боя, но вы разрушаете все правила, и я просто вынужден…

– Идиоты. – буркает Акира и отворачивается, но я вижу, что ей приятно.

– Хватит трепаться, сейчас начнется! – прерывает нас Майко. Я оборачиваюсь и смотрю на заросшее зеленой травой поле. Питер говорил что «Вышибалы» – это когда скидывают в воду, но никакой воды на стадионе не видно. Условная вода? Просто проведут мелом круг?

На середину поля выходят трое, все в белых одеждах, на груди красуется иероглиф кандзи – «власть». Глаз не видно, высокие шапки и из‑под каждой вниз идет полоса белого полотна, закрывающая лицо, в руках у них посохи. Как они видят что‑то вообще, думаю я. Первый из белых поднял руки и звучный голос вдруг заполнил весь стадион, словно бы исходя из каждого угла.

– В соответствии с высоким эдиктом, Небесный Хозяин Мириада Небесных Колесниц, Император Японии объявляет это место– святой землей на весь период прохождения Ежегодных Игр! – он бьет белым посохом в траву и словно бы купол вырастает из‑под его основания, мгновенно вырастая и захватывая в себя весь стадион. Я вдруг ощущаю прилив сил и под моей кожей словно бы взрываются тысячи маленьких пузырьков. Тепло и счастье. Преданность Императору! Десять тысяч лет Императору!

Я прикусываю губу. Так вот оно что, я, наверное, и правду из Алых Стражей, раз объявление святой земли так на меня действует. Хорошо, что я могу контролировать себя… могу ли? Быстро прокручиваю в голове свои контрольные мысли – схватить Юки за задницу, обозвать Императора, создать свой клан и свергнуть старого мудака, похитить Юки и уехать в Китай, а там зачать с ней кучу детишек и стать угрозой для династии… вроде могу об этом думать. Проверить действием? Кошусь на Юки, которая с блестящими глазами смотрит на происходящее. Пока нет. Может потом, когда это не будет отражаться на моральном духе команды, а ей еще и в первом матче выступать.

Белые отступают назад. Вперед выходит сухощавый старикан, правда двигается вполне себе бодренько, легко так движется. Такие вот стариканы в фильмах про кунг‑фу легко становятся в шпагат, ловят мух на лету палочками для еды и разбивают кирпичи пальцами рук. Подозрительный такой старичок. Сразу за ним – девушка в китайском ципао. Думаю, что крайне непатриотично на Играх, официальному лицу – в ципао. А где традиционное кимоно? И разрез в этом ципао чуть ли не от подмышки идет, так что все сомневающиеся могут лично убедиться, что нижнего белья девица не признает. Просто в шелковом ципао ходит. Жарко ей.

Третьим с ними выступает один из белых, тот, что был посередине. Без предисловий, бодренький старик топает ногой и в мгновение ока земля под ними уплотняется и поднимается вверх примерно на полметра. Такой вот круг, с радиусом метров в тридцать, а вся остальная земля на стадионе – опускается вниз, формируя что‑то вроде рва вокруг. Девица в ципао поднимает руки и разводит их в стороны. Из‑под земли во рву начинают бить фонтаны воды и через несколько десятков секунд, ров оказывается заполнен до краев. Старик что‑то говорит, но расстояние далекое и я не слышу. Его слова повторяет белый, и тут уже все слышат – голос белого снова раздается из каждого уголка.

– Сцена готова. – говорит белый: – представляю судей настоящих отборочных матчей. Старший судья – Като Такэо, чиновник Имперской Канцелярии Третьего ранга. Судья Правой Руки – Ли Мария, чемпион региональной группы Киото. Судья Левой Руки – Ичио Сато, проводник Воли Императора. – судьи обозначили поклон и не спеша заняли свои места на трибуне, легко преодолев водяную преграду, каждый по своему – старикан создал себе каменный мост, девица прошла прямо по воде, а белый – перелетел на ту сторону. Или перепрыгнул.

– А почему они называют это сценой? – шепчет Иошико: – это ж ринг типа. Ну или помост.

– Потому, что это на шестьдесят процентов шоу, а не соревнования. – напоминает ей Питер.

– Аа… – говорит Иошико.

– Прошу занять свои места первым участникам! – гремит голос белого, который Ичио Сато, проводник Воли Императора: – команда «Тайпин» и команда «Сандзюсан»!

– О! Тихо все! – шикает Майко: – команда старой клюшки сейчас выйдет! – все замолкают, смотрят на поле. Линда рядом со мной немного напрягается. На помост поднимаются трое в сине‑красных костюмах. Девушка с чем‑то вроде глефы или алебарды, мужчина в металлической броне и молодой паренек с футуристического вида пистолетом, похожим на бластер из научно‑фантастических фильмов пятидесятых годов. Это, видимо «Тайпин». А где «Сандэюсан» Вечно Молодой Луны Митсуи? Я, кстати, понимаю степень троллинга добрым дядькой этой вот старой клюшки, которая и выглядит как школьница и ведет себя так же, да еще и в титуле есть «Вечно Молодая». Давно видать, знакомы. Смотрю на Линду, думаю задать ей вопрос.

– Очень давно. – говорит она: – не отвлекай. – я смотрю на нее в легком обалдении. Она что, мысли читает? Ну быть не может.

Мое внимание привлекает одинокая фигура, поднимающаяся на помост. Юноша в форме, Сандзюсан, но без шлема. Длинные волосы разбросаны по плечам. Идет легко, словно танцуя. Да что не так, думаю я, глядя на него, почему это все клановые, на кого не глянь – все красавцы и красавицы, а у меня нос картошкой? Нет, ну понятно, может быть я голем Алой Стражи, так неужели не могли покрасивее сделать голема? Чего им стоило сделать Ален Делона? И в определенных местах – побольше…