Соломон Крид. Искупление - Саймон Тойн

30

Морган настолько резко вывернул на Мэйн-стрит, что баранка выскользнула их рук. Он пытался одновременно вести, звонить и не выпачкать весь салон кровью. И то, и другое, и третье получалось хреново. Телефон зазвонил. Шеф полиции переключил его в бесконтактный режим и уронил себе на колени. Три звонка – и мэр ответил.

– Она меня подстрелила!

– Что такое?

– Холли Коронадо! – выдохнул коп. – Она в меня стреляла.

Пауза. В трубке слышались звуки праздника: смех, музыка.

– Ты как? Нормально?

– Бывало и лучше. Каменная соль. Щиплет жутко, но не умру. Послушай, Крид еще у нее.

– Ты же сказал, что останешься поблизости и послушаешь, о чем они говорят.

– А что мне было делать? – осведомился Морган. – Она целилась мне прямо в лоб. А парень захотел остаться. Пришлось позволить.

– А если позвонят от Тио? Захотят узнать, где он?

– Мы же знаем, где он. От Тио что-нибудь слышно?

– Нет.

– Со мной они тоже не связывались. Приеду в офис – позвоню сам. Но сначала патрулю: пусть привезут Холли в участок.

– Думаешь, нужно? Не проще ли оставить как есть?

– Она стреляла по мне при свидетеле. Если я ничего не предприму, то как это будет выглядеть? Ей надо сделать хотя бы предупреждение. Нельзя же просто так палить из ружья по офицерам полиции! К тому же нам это на руку. Если увезем ее из дому, Соломон останется в одиночестве.

Повисло молчание, такое глубокое, что казалось – слышно биение сердца.

– Думаешь, нужно сообщить им, где он? – спросил наконец мэр.

– Надо дать им хоть что-то, показать, что мы сотрудничаем. Они не звонят – это плохо. Потому я сам скажу им, где парень, и вышлю людей, чтобы подготовили почву. Тогда и посмотрим.

Он отключился, чтобы не вступать в неприятные пререкания с Кэссиди, и посмотрел на руки. Однажды, мальчишкой, он катался на велосипеде с террикона, слетел и острыми камнями ободрал кожу с ладоней. Такими же ободранными они выглядели и сейчас. Морган повернул зеркало заднего обзора, глянул на себя. На лице всего пара порезов. Если бы чертова баба прицелилась повыше, могла бы оставить слепым.

Морган злобствовал всю дорогу до «Кинг коммьюнити хоспитал», думал о Соломоне, Холли и прочем. Худшего денька не было за всю жизнь!

– Недолго осталось, – напомнил себе коп. – Нервы и спокойствие. Держаться плана. Тогда все сойдется тютелька в тютельку, и этот день останется лишь плохим воспоминанием.

Он остановился у подъезда для «скорой помощи», потянулся за телефоном, оставленным на соседнем сиденье, и обнаружил что-то чужое, лежащее в ногах. Морган нагнулся.

Бейсболка. Ее носил Соломон. Морган взял ее за козырек, медленно повернул и улыбнулся, заметив единственный белый волос, приставший к сеточке на затылке, чуть не светящийся на темно-красном фоне.

– Привет, мистер Крид, – проговорил шеф полиции, переворачивая бейсболку и складывая так, чтобы надежно укрыть волос внутри. – Посмотрим, можно ли выяснить, кто вы на самом деле.

31

Мэр Кэссиди стоял под черным куполом своего зонтика и глядел на карнавал, в который превратились окрестности противопожарной полосы. Все смеялись, глядя на выжженную пустыню, качали головами, не в силах поверить в то, что непонятным чудом выстояли перед огнем. Дождь хлестал, но никто не торопился под крышу – ведь он-то всех и спас. Кэссиди тоже улыбался, но без особой радости. В город спешила новая беда, и дождь тут не поможет.

Мэр проверил телефон. Все еще пусто.

– Мэр Кэссиди?

Голос заставил его повернуться, и внутри что-то болезненно сжалось при виде атлетически сложенного незнакомца в темном костюме, с простым черным зонтиком в руке.

– Я сотрудник Национального бюро безопасности движения, – сказал он и показал бумажник с федеральным удостоверением. – Я направлялся в Таксон, когда услышал об аварии самолета, и решил заехать к вам. Бригада уже на подлете, но они попросили меня заранее проверить место аварии. Вы не против, если я на него взгляну?

– Думаете, это безопасно? – спросил Кэссиди, покосившись на дымящуюся дорогу.

– Думаю, да. К сожалению, дождь не всегда исключительное благо. Он погасил пожар, но сейчас смывает следы и улики. Пока прибудут эксперты, многое может исчезнуть. Так что я бы очень поспособствовал делу, начав прямо сейчас. Чем раньше мы выясним, что здесь произошло, тем скорее откроем эту дорогу для вас.

Кэссиди посмотрел в пустыню, полную дождя, тумана и дыма, плывущих по дороге словно призраки.

– Хорошо, – согласился он, – я поезду с вами, мистер…

– Дэвидсон, – представился Малкэй, протягивая руку.

– Дэвидсон, – повторил мэр Кэссиди, пожимая руку и глядя прямо в глаза, как учил отец. – Агент Дэвидсон, добро пожаловать в Искупление!

32

Внутри дом Холли Коронадо был обставлен просто, открыто и со вкусом. Типичное обиталище пары молодых профессионалов. Вот только кто-то постарался его полностью разгромить. Все ящики выдвинуты, содержимое вывернуто на пол, диван опрокинут, изнанка вспорота так, что торчат пружины. Соломон перевернул его ногой, усадил Холли. Та моргала, пытаясь сосредоточиться.

– Я в порядке, – проговорила она, – я только пришла с небольшого…

– Где кухня? – спросил Соломон.

Женщина посмотрела на него с любопытством, будто заметила лишь сейчас:

– Вы выглядите таким бледным…

– Вы тоже. Кухня?

Холли показала, и Соломон направился туда, миновав по пути оторванную от стены полку из светлых дубовых досок для телевизора.

На кухне то же самое: ящики выдвинуты, дверцы шкафчиков раскрыты. Но разорено не все. Отчетливо прослеживается граница. Значит, кто-то либо отыскал нужное, либо его потревожили – возможно, предупредив, что похороны закончились и Холли направляется домой.

Странно было бы прятать ценные вещи на кухне, так что грабителя, скорее всего, потревожили и он не нашел искомого.

Соломон взял из сушилки стакан и налил воды из кувшина с фильтром, вдыхая ароматы комнаты: стиральный порошок, полировку и запахи с улицы. Казалось, сухая солома и машинное масло, словно масляная пленка, покрывали все другие кухонные запахи. Соломон вдохнул глубже и уловил кое-что еще: отдающий мелом запах глубокого отчаяния вдовы. На гранитной столешнице виднелись следы белого порошка. Соломон коснулся их кончиком пальца, слизнул крупинки и машинально определил состав.

Золпидем. Противосудорожное, расслабляющее мышцы, чаще всего используемое как снотворное.

Соломон наполнил стакан и вернулся в гостиную.

– Выпейте маленькими глотками, – велел он, передавая Холли стакан, и положил руку ей на лоб.

Разгорячена, но температуры нет.

– Вы принимали что-нибудь?

– Нет, – ответила вдова, заметно напрягшись.

– Уверены?

– Да, я… но кто вы такой?

– Я надеялся, что это скажете мне вы, – ответил Соломон, вытягивая из кармана книгу и показывая. – Думаю, мне дал это ваш муж.

Он раскрыл книгу на странице посвящения и передал Холли.

– Соломон Крид, – проговорила она и покачала головой. – Я никогда не слышала, чтобы Джим упоминал это имя. А отчего вы лишь думаете, что он дал книгу вам?

– Потому что я в точности не знаю. Я ничего не могу вспомнить: ни своего имени, ни того, откуда я. Ничего. У меня есть лишь книга и странная уверенность в том, что я здесь из-за вашего мужа. Думаю, я здесь, чтобы…

– Что?

– Чтобы спасти его.

Лицо вдовы исказилось болью. Она отдала книгу:

– Значит, вы опоздали. Мой муж умер. Он не может вам помочь. А значит, не могу и я.

Соломон взял книгу и подумал о белом порошке, обнаруженном на кухне:

– Не исключено, что я здесь ради помощи и вам тоже.

– Мне не нужна ваша помощь. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Спасибо за внимание, но думаю, что сейчас вам лучше уйти.

– Я не могу.

– Вы в моем доме. Если я прошу – вы должны уйти.

Соломон не двигался, глядя на нее, впитывая взглядом ее всю: хрупкую красоту, боль, зрачки, ставшие такими широкими то ли от потрясения, то ли из-за чего-то еще.

– Если вы не уйдете прямо сейчас, я вызову полицию.

– Не вызовете, – сказал Соломон, качая головой. – Полиция только что была здесь. И вы выстрелили ей в лицо. Интересно – почему?

– Чего вы хотите?

– Я уже сказал. Узнать, кто я.

– Но я не знаю, кто вы.

– Возможно, знал ваш муж. Зачем ему посылать эту книгу мне, если мы никак не связаны? И отчего у меня такое сильное ощущение, будто я здесь из-за него? Думаю, здесь что-то не в порядке. Не исключено, что ваш муж попал в беду, и вы знаете о ней, а я неким образом к ней причастен.

В черных глазах Холли читалось недоверие.

– Отчего вы думаете, что Джим оказался в беде?

– Оттого. – Соломон кивком указал на разгромленную комнату. – И еще оттого, что вы выстрелили офицеру полиции в лицо. И оттого, что, как мне показалось, никто не хочет говорить про случившееся с вашим мужем.

– Это кто не хочет говорить? – спросила Холли, и в ее словах послышался искренний интерес.