Записки под партами - Ники Сью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дорогой, давай к столу, — тянет она его, а мы втроем с сестрами молча стоим в коридоре. Родители входят первыми. Мачеха делает широкий жест рукой, как бы показывая, на ее труды.
— Ты каждый раз устраиваешь такой пир в честь моего приезда, — улыбается Александр Иванович и усаживается в центре. Радует его все эти семейные посиделки. Ведь видит он лишь оболочку. Может оно и к лучшему, правда.
— Девочки, — обращается мачеха к нам, — давайте заполняйте тарелки. Я так старалась, — расхваливает себя женщина. Тут же подлетает и начинает накладывать отцу еду, каждый раз любезно интересуется, понравилось ли ему. И когда папа говорит, что вкусно, я мысленно тоже улыбаюсь. Пусть он и не знает, но все эти старания только для него. — Как учеба? — Александр Иванович спрашивает у всех нас, переводя взгляд на каждую из дочек. Миля обычно не хвастается, поэтому сухо отвечает, что пойдет.
— А вот у Яночки прям оценки отличные, по всем предметам хвалят, — сообщает мачеха за дочь. Дальше она рассказывает о всяких конкурсах, куда, то и дело суют Янку. Правда сестра не любит их и всячески старается увиливать. Не забывает заботливая хозяюшка периодически подливать компот главе семьи охать от радости, что всем нравится ее стряпня. — Таисия, — Александр Иванович, наконец, переводит взгляд на меня. Строго смотрит, сдержанно. Хотя до этого был улыбчив, словно кот из Алисы в Стране чудес.
— Все нормально, пап, — говорю как-то сухо. За последние пару лет разговоры у нас не ладятся. Всегда выходит односложно.
— Троек много? Не жалуются на нее учителя, Люб, — спрашивает отец у любимой жены. Раньше мне было неприятно, сейчас все равно. Родитель давно перестал вникать в мою жизнь, в мои проблемы и трудности.
— Ой, да вот недавно звонили, — врет мачеха. Потому что у моей классной и номера-то ее нет. Да и звонить поводов я не давала. Оценки отличные, поведение тоже.
— Почему? Что натворила? — У отца аж глаз задергался, когда услышал. Вот ведь реакция.
— Прогуляла первый урок, — опять врет Тетя Люба. Хочет выставить меня в плохом свете. Хотя толку нет от этого, я в глазах папы давно ниже плинтуса.
— Проспала, — тоже вру. Поддерживаю общую идиллию лапши на ушах. — Будильник не прозвенел. Я уже объяснилась и отработала прогул.
— С каждым годом все хуже и хуже, — качает головой Александр Иванович. Больше разговор обо мне они не заводят. Тетя Люба рассказывает о своих хлопотах, о том, что надо откладывать деньги на выпускной. Отец лишь молча кивает, о своем о чем-то думает.
Потом пьем чай, а мачеха бегает из комнаты в кухню, причитает что-то, аки порядочная хозяюшка. Даже показушно посуду моет и со стола убирает.
— Тася, — строгий голос отца останавливает меня в проходе, когда я планирую уйти в свои скромные покои. Семейство в гостиной (или родительской комнате, говоря по-нашему), заняты чаем и булочками с шоколадом. Уплетают за обе щеки, до болтают о ерунде всякой.
— Да, пап, — тихо отзываюсь и смотрю ему прямо в глаза, стараясь найти там отголоски отцовской заботы и любви, которую я лелеяла в детстве. Но все тщетно.
— За пощечину, извини, — отец говорит в не свойственной ему интонации. Виновато, что ли.
— Все в порядке, сама виновата, не бери в голову, — отмахиваюсь и натягиваю улыбку. Пусть думает, что у нас идеальная семья с идеальными отношениями.
— Ну… иди, — позволительно кивает и отпускает меня в коморку.
___
пр.: перевод песни взят с сайта amalgama-lab. Трек: Stanfour — Life Without You
Глава 23
Следующая неделя прошла вполне неплохо. На улице стояла плохая погода, поэтому отец находился большую часть времени дома. Мачеха готовила ему сама, стирала вещи, вытирала пыль, в общем, вела себя как полагается. Сестры тоже смиренно помалкивали. Миля в принципе меня не трогала, поэтому с ней ситуация всегда стабильно одинаковая. А вот Янка явно злилась, что ее посадили под домашний арест и заткнули рот кляпом. Мачеха строго наказала, пока Александр Петрович дома, вести себя паинькой. Я тоже старалась не подливать масло в огонь. Где нужно помогала, а где нужно лишний раз не открывала рот. На вопросы отца отвечала однотипно: да, нет, все нормально… Думаю, ему со мной было некомфортно. Все же мы стали слишком далеки друг от друга.
В школе все, к удивлению, было спокойно. В понедельник я сначала боялась идти на занятия. Все-таки была вероятность встретиться с Даниилом, но когда мы пересеклись, он отвернулся, будто видит незнакомку. Оно и к лучшему. Общение с ним лишнее внимание, которое мне не нужно. Из интересного могу отметить поведение Левакова. В один из дней, когда Титов начал откидывать в мой адрес очередные шуточки, одноклассник его жестко присек. То ли дело было в до ужаса пошлячих комментариях, то ли Антон просто был не в настроении. Но Жора замолчал и уткнулся в телефон. Было непривычно спокойно. Словно я стала невидимкой. А в пятницу мое удивление достигло апогея. К обеду пошел сильный дождь, настолько, что аж смотреть в окна было жутковато. Ветер завывал, серость затянула облака, и спрятало солнце. Я выбежала из школы, но в ту же минуту поняла, что даже зонтик не способен спасти ситуацию. Тут-то передо мной и остановился байк Антона. Он приоткрыл окошко шлема и спросил:
— Подвезти? — Я бы села от удивления, да не на что было.
— Откажусь, — кинуло грубо в ответ, и собиралась двигаться к остановке, как мотоцикл Левакова сдал назад, загораживая мне путь.
— Я серьезно, — его голос звучал чуть иначе, чем обычно. Да и взгляд был серьёзный, не знакомый мне.
— Я тоже, — снова выдала отказ, потому что Стокгольмским синдромом не страдаю. Обошла его железного коня и побежала прочь. К счастью, Антон настаивать не стал. На этой неделе он вел себя настолько странно, но я уж было решила, заболел. Однако одноклассник ходил на занятия, бодро отвечал на вопросы учителей и все же нет-нет, но подкидывал шутейки в мою сторону.
На работе вопрос тоже удалось уладить.
