Записки под партами - Ники Сью

— Тася, не смей прыгать!

Волосы шоколадного отлива развиваются по ветру, небесно голубые глаза, голос с хрипотцой. Растерянный вид. Это правда, ты, Матвеев?!

Глава 19

Даниил

Сжимаю руль кроссовера так сильно, что кожа скрипеть начинает. Злюсь, аж челюсть сводит. Опять с матерью поругались. Эти истерики происходят каждый день, а бывает и чаще. После развода с отцом ее будто подменили. Ей наплевать на меня, на свой статус, все доказать хочет кому-то. А мне смотреть больно.

Эти альфонсы сменяют один другого, им же кроме ее бабок ничего не надо. Да, она красивая, не то слово. Но о какой любви может идти речь со стороны этих малолеток. Каждый раз она притаскивает в дом новую, более улучшенную версию отца. А ведь ему все равно. Он уже давно живет своей жизнью, забыл, вероятно, даже как звали его бывшую жену и сына. Теперь у него молодая невеста, да еще и беременная, судя по новостям в прессе. Мать как прочитала, так сразу купила бутылку дорогущего вискаря и притащила очередного мачо. Смотрю на нее, и какое-то дикое отвращение к женщинам появляется. Отвращение к отношениям. Отвращение к созданию семьи. Зачем заводить детей, зачем ставить печать в паспорте, если собираешься закончить вот так. Не знаю, кого больше ненавижу. Отца, который предал маму… Или мать, которая забыла, что у нее есть сын. Складывается ярое ощущение ненужности. Никому.

Отец даже квартиру мне купил в новой многоэтажке элитной. Чтобы подчеркнуть, кажется, что я ненужная вещь. Ни дома, ни родителей. Вот так и живем. Видимо, на фоне семейных загонов появились внутренние барьеры. Сторонюсь людей. Не позволяю никому входить в свою зону комфорта. Не завожу отношений. А секс… это не считается. Всего лишь способ спустить пар, получить удовольствие, не иначе. Я даже не целуюсь, противно. Нет желания.

Сегодня тоже было противно. От матери. Зашел в ее офис, в огромном стеклянном здании на самом высоком этаже. Рекламное агентство, куда в очереди выстраиваются солидные компании. И что вижу… какой-то малолетка имеет ее на… твою мать. Схватил его, просто силой выволок. Глаза огнем горели, сердце митинговало, руки готовы были разгромить тут все. А она мне пощечину всадила.

— Совсем с головой поругался, сынок? — Давно перестала называть меня по имени. Будто отвращение испытывает, что я отпрыск ее бывшего. А ведь раньше любила, по головке гладила, рубашки выбирала.

— И не стыдно тебе? — Цежу сквозь зубы, стараясь не смотреть на ее помятый вид.

— Мне? Я в своем офисе вообще-то, — поправляет блузку, прическу, а затем усаживается в президентское кресло. Взгляд равнодушный, убивает больше, чем эти ее хахали.

— Мам, прошу тебя, — сменяю гнев на милость. Конфликты порождают конфликты. В нашем случае особенно. — Прекрати так себя вести, ты же красивая женщина. Да, все эти ублюдки альфонские не стоят тебя.

— За языком следи, — холодно отрезает меня. Не смотрит совсем, пялится в свой дорогущий яблочный монитор. И плевать она хотела, что ненормально детям наблюдать как трахаются их родители. Что крышу у меня рвет, стоит только глаза закрыть.

— Когда ты последний раз мне звонила? — Усаживаюсь на стул напротив. Скрещиваю руки на груди и жду ответа. А она показательно так кликает мышкой, будто дел там куча.

— Езжай домой, — сказала, как отрезала.

— В чей? В твой или в мой? Или у нас общий есть? А? — Огрызаюсь и сам же злюсь от себя такого. Я люблю ее, но не могу же заставить полюбить себя в ответ. Два года прошло после их развода. А холод в мою сторону с каждым днем сильней и сильней.

— Ты пришел для чего, я не пойму? — Спокойно так говорит, будто я сотрудник, а не сын.

— Действительно, для чего, — отвечаю то ли себе, то ли ей. Вскакиваю со стула, тот аж падает, и вылетаю из кабинета. Знаю, что если сейчас не уйти, будет только хуже. Злюсь на весь мир, и на маму в том числе.

Спускаюсь на парковку, завожу кроссовер, который отец подарил мне на пятнадцатилетие. Ездить по городу не разрешал, а вот против ночных гонок не был. Я приезжал с водителем на автодром, закрытый для богатеньких, и там отрывался по полной. После развода родителей стал приезжать чаще, хотелось сброса эмоций. Правда, выходило так себе. Тогда приходилось подключать грушу в спортзале. Благо с боксом и тренером проблем не было. Сейчас благо восемнадцать стукнуло, права получил.

Выезжаю на дорогу и еду сам не знаю куда. Просто давлю на газ и пытаюсь раствориться в поток машин. Когда проезжаю нашу гимназию, жму на тормоз. Нужно остановиться и подышать воздухом. Иначе голову снесет.

Захожу во внутренний двор, иду к турникам. Физическая нагрузка обычно неплохо помогает привести в чувства. Солнце садится, день скоро закончится. Я уже перестал считать дни своей ненужности. Просто существую, по крайне мере пытаюсь.

Подхожу к турникам, они в самой дальней части двора и замечаю, что деревянная дверь задней территории открыта. Видимо та бабуля, что высаживает, тут цветы забыла закрыть. Плетусь туда зачем-то. Собираюсь прикрыть дверцу, как замечаю женские ноги в одном из окон. Совсем не далеко, вроде как класс ОБЖ. Сердце замирает, сжимается. Руки леденеют. Неужели ученица решила с жизнью поквитаться. Да ну нет, бред это. Второй этаж не убивает, разве калечит. Только смысла особо нет в переломах. Подбегаю к окну, делаю шаг назад и присматриваюсь. От увиденного мороз по коже пробегает. Рыжие волосы… та самая девушка, которая спасла меня на улице. Глаза закрыты, будто не дышит.

— Эй, с ума сошла? — Кричу не своим голосом. Оглядываюсь кругом, может лестница, где есть. Как назло ничего, совсем ничего. Поднимаю голову, а она все также не шелохнётся. Сидит с таким обреченным видом, что мне становится страшно. Неужели и правда, сигануть решила.

— Тася, — ее имя отпечаталось надолго у меня в памяти. Уж больно нестандартное, да и произносила она его нервно, переживала. — Не смей прыгать!

Глава 20

Даниил

Смотрит на меня такими испуганными глазами, будто