Ранняя философия Эдмунда Гуссерля (Галле, 1887–1901) - Неля Васильевна Мотрошилова

именно, что Гуссерль, несомненно, вникал в эти оттенки в период своего философского становления в Галле, тем более что Б. Эрдманн принимал активное и чаще всего позитивное участие в судьбе приват-доцента Гуссерля.

Но не следует упускать из виду, что в Галле Эрдманн был не только авторитетным философом. Он принадлежал к числу тех, кто весьма энергично занимался внутриуниверситетской политикой и вместе с рядом других единомышленников, специалистов в Geisteswissenschaften, в науках о духе, прилагал большие усилия для демократизации университетского дела. Авторы книги «Spirituskreis…» пишут: «Развернутая или поддержанная Эрдманном инициатива обновления отношений на факультете была нацелена на достижение равного положения всех ординариусов, и она была постольку неразрывно связана с борьбой философских направлений (поддержанной его единомышленниками), поскольку относительная демократизация, к которой он стремился, создавала более благоприятные условия в споре против представителей позитивизма и, естественно, в борьбе против той политики реформ 1890 года, которая велась с благословения Вильгельма II и в соответствии с требованиями усиливающегося (aufkommenden) немецкого империализма» (S. 201 ff).

В философской деятельности Б. Эрдманна (и здесь она была тоже тесно связана с влиянием неофициального сообщества – Spirituskreis…) прослеживается настойчивое стремление защитить позиции философии, вообще наук о духе, от нового напора позитивизма, натурализма, материализма, а также от все более настойчивых устремлений соответствующих кругов и инстанций в сторону политики «реального», «прагматического» образования, которые находили многочисленные проявления не только в Германии, но и в других странах Европы. В принципе и Гуссерль, и его учитель, покровитель, друг Г. Кантор могли с сочувствием отнестись к этой борьбе. Как будет специально показано, выдающийся математик Г. Кантор всегда воздавал должное философии, а также философски ориентированным математическим исследованиям. Он вовсе не чужд был интересам гуманитарного образования и наук о духе в целом. А уж что касается Гуссерля, то и основания более поздней его философии, и идеи, складывавшиеся в Галле, обнаруживают несовместимость с плоским натурализмом, позитивизмом, с попытками просто подчинить философию, психологию натуралистическим методам и устремлениям. В «Кризисе европейских наук и трансцендентальной феноменологии» Гуссерль ретроспективно свяжет усиление подобных умонастроений с общим кризисом Европы, европейского духа и тем самым всей человеческой цивилизации.

О том, каковы были ценностные установки великого ученого Г. Кантора, будет подробно рассказано в посвященном ему разделе. Но здесь речь идет скорее не о ценностях, а о такой тонкой жизненной материи, как личностные отношения и размежевания. А отношения между Кантором, его друзьями и кругом Б. Эрдманна сложились неблагоприятно.

В частности, Б. Эрдманн и его единомышленники запальчиво и несправедливо усматривали в Г. Канторе противника их социальной, образовательной программы. Под такое подозрение отчасти подпадал, наверное, и друживший с Кантором Э. Гуссерль. Как отмечают историки, «в размежевании между неокантианством и позитивизмом, по видимости ориентированным на естествознание, кульминацией стало объявление Кантором в зимнем семестре 1891/90 гг. занятий по теме “О понятии числа” – как философских лекций; это надо рассматривать в связи с появившимся в 1891 году сочинением приват-доцента по философии Э. Гуссерля, вышедшего из школы Ф. Брентано, под заглавием “Философия арифметики” и с его лекциями на тему “Избранные вопросы философии математики» – или с посвященными тем же темам сочинениями и лекциями Б. Эрдманна. Следует добавить, что Гуссерль, как и Кантор, позднее ни разу не читал в Галле лекции на названные темы, что позволило историкам оправданно предположить: «речь идет о полемических мероприятиях (Veraustaltungen), вызванных актуальными поводами» (Ibidem. S. 205).

Справедливости ради надо учесть: в разных делах, так или иначе касавшихся Б. Эрдманна, его единомышленников по Spirituskreis, сам Г. Кантор вел себя весьма запальчиво, язвительно обличая прежде всего бреславцев уже за их попытки в приватном кругу регулярно заслушивать научные доклады. Итак, поведение с обеих сторон было не вполне рациональным, хотя оно вызывалось к жизни достаточно весомыми соображениями. В случае Б. Эрдманна и его единомышленников это была понятная борьба философов, ученых-гуманитариев против проявлений упадка культуры нации, угроз со стороны чисто прагматических реформ образования, подрубающих корни богатейших духовных традиций Германии и всей Европы, акцентирование преимущественной полезности естественно-научного, технического и т. д. образования. А ведь и сегодня мы во всех европейских странах сталкиваемся с подобными угрозами и проблемами. (Нечто подобное, увы, происходит сейчас в «новой» России.) Итак, история повторяется – и, к сожалению, из нее так и не извлекаются уроки…

Теперь мы кратко осветим деятельность Б. Эрдманна в Spirituskreis (далее кратко SK). (Читатель должен иметь в виду, что в упомянутом Приложении он сможет в общем и целом познакомиться с целями и работой этого весьма интересного неофициального сообщества ученых-гуманитариев Галле.) Б. Эрдманн регулярно (т. е. каждый год) выступал с докладами на вечерних собраниях SK. И это были доклады, которые, с одной стороны, подчинялись общему тематическому плану кружка, с другой стороны, были продиктованы интересами и устремлениями самого ученого. 9 января 1891 года Б. Эрдманн выступал с докладом на тему «Условия развития философии XVII века», что отвечало его многолетнему интересу к XVII и XVIII столетиям и их роли в развитии европейской философии. 19 ноября 1892 года им был зачитан доклад «К теории восприятия (апперцепции)» – Zur Theorie der Wahrnehmung (Apperzeption). Весьма интересен по своей теме доклад, сделанный 6 января 1894 года – Zum Wissen vom Unbewuβten (К вопросу о знании о бессознательном). Доклад от 9 июня 1895 года назывался «Метафизика как наука» («Die Metaphysik als Wissenschaft»); 9 мая 1896 года был доклад Б. Эрдманна «Über Worte der Vorstellungen», что можно перевести так: «О словах [отнесенных] к представлениям»; 8 мая 1897 года он прочитал доклад на весьма важную тему «Догматический реализм Канта» (Kants dogmatischer Realismus); 6 ноября 1897 года – «[Нечто] метафизическое по поводу психологии» (Metaphysisches zur Psychologie). В последующие годы Эрдманна, как известно, уже не было в Галле.

Анализируя тематику докладов этого ученого, можно с уверенностью утверждать: все избранные им темы тесно соприкасались с проблематикой, над которой в тот же период усиленно трудился Гуссерль. На данном примере (как впрочем, и на других примерах) можно видеть, что заседания SK, которыми был так недоволен Г. Кантор, посвящались таким (в данном случае – философским) вопросам, которые живо интересовали научное сообщество и, в частности, тех его представителей, которые, несмотря на молодость, напряженно и новаторски работали на переднем крае своих дисциплин. Следовательно, для междисциплинарного сообщества, объединявшего не только философов, но и историков, юристов, экономистов, филологов, теологов, то была бы великолепная и завидная возможность ознакомиться с новейшими разработками коллег из других научных областей, поставить и обсудить наболевшие теоретические и методологические вопросы. Но и недовольство Кантора не было беспочвенным: сколь не