Телевидение - Эдвард Ли

это не сработало, учитывая уровень отвлечения внимания, который представило ему её гладкое тело. - Я, эм-м-м... хорошо. Кто... - начал он, но был бессилен; её обнажённая красота была настолько бредовой, что он не мог не смотреть на неё.

"Блять!"

И он продолжал смотреть на неё.

Это видение её казалось почти электрическим. Фигура почти с полным отсутствие жировых отложений, подтянутые руки и ноги, плоский живот. К югу от пояса не было ни волоска. Любопытная татуировка, казалось, выгибалась над её лобком, но эта область была слишком плохо освещена, чтобы разглядеть, что там было. Затем его взгляд сосредоточился на её груди. Маленькая, но экзотически очерченная, как твёрдый фрукт. Они были шифоново-белыми, с очень тёмными розово-коричневыми сосками, торчащими наружу. Это было чрезвычайно возбуждающе: резкий контраст её сосков с сияющей белизной её грудей. И теперь он заметил тот же контраст на её лобке, который был таким же белым, но по бокам от трусиков орехово-коричневого цвета. Должно быть, она хорошо знакома с соляриями, потому что это были превосходные линии загара.

"Я сдаюсь", - подумал он.

- Что я говорил? О... кто ты? Как ты сюда попала? Это частная собственность, и дверь была заперта.

Теперь она начала выглядеть сбитой с толку; её икры согнулись, когда она встала на цыпочки, словно желая посмотреть мимо Фартинга через его плечо.

- Полагаю, Элдред не упомянул про меня. Я... подруга Элдреда. Где он? Ты только спроси его, и он тебе всё расскажет.

Фартингу пришлось заставить себя не воображать, что он сосёт эти тёмные восхитительные соски, которые выглядели твёрдыми, как леденцы. Наконец, его концентрация восстановилась.

- Мой дядя Элдред недавно умер. Мне жаль это говорить.

В тот же миг её плечи опустились, а оживлённое выражение лица сменилось несомненным потрясением; слёзы мгновенно навернулись на её глаза.

- О, нет... Боже мой. Этого не может быть, - а затем она поплелась вперёд с широко раскрытыми от шока глазами и протиснулась мимо него в гостиную.

Кем бы она ни была для Элдреда, это, должно быть, имело большое значение; эта новость оставила её совершенно разбитой. Фартинг последовал за её эротическим запахом мыла и сел рядом с ней на диван.

- Мне жаль сообщать такие плохие новости, но, в конце концов, он прожил намного дольше, чем большинство; по словам его адвоката, ему было около ста лет.

Она кивнула, всхлипывая, закрыв лицо руками; когда она наклонилась, образ её упругих, как кексы, грудей только ещё больше отвлёк Фартинга, из-за чего ему стало стыдно.

"Она явно в трауре, а ты посмотри на себя, сволочь, глазеешь на её сиськи..."

- Знаю, знаю, - всхлипывала она. - Просто... в нём было столько жизненной силы. Думаю, я принимала это как должное; наверное, я думала, что он будет жить вечно...

Когда Фартинг утешительно обнял её за плечи, она прижалась ближе к нему. Фартинг не знал, как задать следующий вопрос, не выглядя бестактным, но...

- Но всё же, мисс, мне нужно знать, кто ты и почему ты здесь? Значит, мой дядя дал тебе ключ от этого трейлера?

Она снова кивнула, пытаясь прийти в себя.

- Я... я уверена, что ты уже сложил два и два, - начала она, - но ты должен понимать, что Элдред был гораздо больше, чем просто клиентом, он был ещё и очень хорошим другом. Я обожала этого человека. Он так сильно выручал меня, когда... всё шло не так. Я могла бы зайти сюда вся в дерьме, а через минуту он снова осчастливил бы меня и спас мою задницу.

"Клиент?"

Фартинг подумал, и тут его глупость ударила его в голову.

- О, так ты...

Наконец она села прямо и рассмеялась.

- Я девушка по вызову, конечно. Когда ты заходишь к себе домой и видишь там голую девушку, ты понимаешь, что она не служанка.

Фартинг был в растерянности.

"Как тебе это? Шлюха. И красивая шлюха. Ему была почти сотня, а дядя Элдред всё ещё сеял овёс".

Теперь, очень небрежно, она обняла его, а свободная рука легла ему на бедро. Через секунду Фартинг выпрямился. Он боролся за светскую беседу.

- Я понимаю. Так как ты впервые встретила Элдреда?

- О, он зашёл в салон, в котором я работала, по крайней мере, лет десять назад, и мы сразу же поладили. Думаю, я была как раз в его вкусе, и это моя удача, скажу я тебе. После первого сеанса, конечно, я дала ему знать, что мы делаем визиты на дом к клиентам, которые нам особенно нравятся, вот и всё. Видишь ли, каждые два или три месяца он приглашал меня "пожить здесь неделю", и мы отлично проводили время, как мы хотели. Любая пташка в этом бизнесе скажет тебе, что большинство клиентов - придурки и ничтожества, и мы должны притворяться, что они нам нравятся. Но с Элдредом ничего подобного не было. С ним было просто весело быть рядом. Чёрт, я бы, наверное, приехала, даже если бы у него не было денег, выливающихся из его задницы.

Теперь она расслабилась и положила белые босые ноги на журнальный столик.

Фартинг съёжился, когда она наклонилась, подчеркнув идеальную грудь в форме кексов и непомерные соски. Его глаза широко смотрели на её изгибы, пока его внимание не вернулось.

- Я думаю, ты видел это, не так ли? - спросила она с похотливой ухмылкой и взяла альбом Polaroid.

- Эм-м-м, да, я это видел...

- Я в нём тоже есть, знаешь ли.

Фартинг застопорился.

- Я действительно только пролистал его, - признался он. - Давай посмотрим твою фотографию.

Она рассмеялась и пролистала несколько страниц выше.

- Мои здесь.

Фартинг уставился на них. К одной странице были прикреплены четыре разных фотографии. Первой была девушка в полном одеянии госпожи, с шестидюймовыми каблуками и чёрным хлыстом, но это был фетиш-синдром, который Фартинг никогда не находил интересным. Ещё на двух фото девушка запечатлена в довольно непристойных позах с расставленными ногами. На одном из них её шея была вытянута, когда она сосала собственный сосок. На соседней фотке девушка очень ловко впихнула вибратор в свою промежность почти до конца, всё её тело покрылось потом и напряглось, видимо, в агонии оргазма. На финальном снимке был виден только подтянутый живот девушки, сверкающий линиями спермы, похожими на следы жирных слизняков. Фартинг усмехнулся.

- Для старика дядя Элдред определённо был мужественным.

- И это правда, дорогой, и у него висел, как у коня. Этот человек, клянусь, мог бы кончать три-четыре раза в день, если бы захотел.

Это наблюдение только возбудило зависть к старшему Фартингу.

Тем