Пророчество тьмы - Анви Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты знаешь, где они?
– Они ближе, чем тебе кажется. Иногда нужно смотреть чуть дальше своего тщеславного носа.
Наемник, доковыряв острием ножа под ногтями, очертил лезвием свою скулу. Он засмеялся, но, оглянувшись на Лирасу, которая потянулась на кровати, утих, криво улыбнувшись.
– Ты начинаешь меня раздражать, Куан. Не заставляй меня жалеть о нашей сделке.
– Ни в коем случае, мой король, ни в коем случае. – Наемник открыл дверь. – Допроси эту шлюху. А потом… – Он, не касаясь кожи, провел ножом себе по горлу. – Думаю, ты понял.
Подмигнув королю, Куан скрылся за дверью.
Глава 14. Соно
Они молча скакали вдоль Большого леса, оставляя позади высокую мельницу и затихающие крики горожан. Эвон и Далия впереди вели Юри и Соно к Свесе, которая стояла у границы Рэкенских гор.
Пару раз оглянувшись, ниджай убедился, что за ними никто не гнался. Видимо, резня на главной площади была важнее сбежавших стражников. Неловкую тишину нарушал лишь топот копыт по заросшей травой земле. Соно поглядывал на Юри, которая сжимала поводья до побелевших костяшек. Ниджай знал, что она злится, и понимал: в этом его вина.
– Юри! – позвал Соно, но та, подгоняя лошадь, поравнялась с Эвоном.
Ниджай должен был сказать ей сразу, как понял, насколько в Эвероке опасно. Сразу, как увидел Ренриса на пристани и в пабе, за столом в углу комнаты. Но он промолчал. Понадеялся, что она не узнает. Соно не хотел тревожить ее. Но, как обычно, сделал только хуже. Ниджай чувствовал разверзающуюся между ними пропасть, в которую легко мог провалиться.
По правую руку от беглецов расположилась маленькая деревушка, в которой жили фермеры и скотоводы. Дети играли в салки у дороги, выбегая прямо под ноги лошадям, и смеялись, догоняя и толкая друг друга. Родители звали их на ужин, но люди в костюмах стражников интересовали больше, чем куриная похлебка.
– Когда я вырасту, то стану смотрителем во дворце! – кричали они наперебой. – Буду как они! – Дети тыкали пальцами в незнакомцев.
Так странно. Недалеко от них, в столице, гибли мятежники, желавшие лучшей жизни. От рук королевской стражи, к которой так мечтали примкнуть дети. Но скоро эту деревню настигнет та же участь. Тьма, поселившаяся в сердце короля, раскинет свои щупальца и завладеет Эвероком. Пусть дети мечтают и радуются, пока могут. Скоро они станут рабами тирана, убивающего всех на своем пути.
– Под утро будем в Свесе, – прочистив горло, заговорила Далия, которая все это время молчала.
– Ты хотела сказать к обеду? – Эвон попытался продолжить придуманную шутку, но остановился: не время веселиться. – Мы очень медленно едем.
– Тогда нам надо поторопиться. – Голос Далии изменился. Стал грубым и серьезным.
– Дэл, все в порядке? Ты кажешься напряженной, я за тебя волнуюсь.
Травник обогнал ее, перегородив дорогу.
– Я хочу скорее увидеться с твоим отцом. Там, – она указала в сторону Франа, – умирают люди. Мои люди, Эвон. А я не могу им помочь…
Травник посмотрел на Соно и Юри, которые ехали позади принцессы. Они не вмешивались, тихо слушая разговор, но, кажется, Эвону понадобилась помощь.
– Сначала переночуем в лесу, – встрял Соно. – И нам, и лошадям нужен отдых.
– А еще нам есть что обсудить, – Юриэль кинула на ниджая косой взгляд.
Принцесса недовольно вздохнула, а Эвон, улыбнувшись, кивнул Соно.
Полдня в дороге сильно ощущались усталостью, будто оставившей в них лишь тяжелые кости, которые так и хотелось бросить на землю. Ночь медленно затягивала своим звездным одеялом небо, будто хотела укрыть ниджая, спрятав в мире грез. Соно плохо спал все прошедшие дни. Мысли начинали путаться, а глаза – слипаться, поэтому остановиться и отдохнуть было необходимостью.
Беглецы, обогнув Прибрежный лес, вышли на его край, туда, где вдали шумела река, впадающая в океан. Расположившись рядом с деревьями, они спрыгнули с лошадей. Те, покачиваясь, разошлись жевать траву. Ноги неистово болели. Соно давно не скакал на лошади и уж тем более не сидел в седле так долго. Форма смотрителей стягивала тело и сковывала движения, поэтому первое, что сделал ниджай, – переоделся. Эвон прошелся по кромке леса и, собрав сухих веток, принялся разжигать огонь.
– А у тебя хорошо получается. – Юри села на землю рядом с ним. – Я так не умею.
Она и правда не умела. Соно с теплотой вспомнил те дни, когда заглядывал к ней в минку, чтобы помочь растопить очаг.
– У нас на севере царит холодная зима. Суровая и смертоносная. Единственным другом в бою с ней будет огонь, – хвалился травник, с важным видом накидывая трута в костер. – Нас учат этому с детства. Пламя – наше спасение. Тебе следует знать, поэтому я, так и быть, научу тебя. – Эвон дружественно толкнул сиафа в плечо.
Соно не понравилась ее ответная улыбка. Внутри неприятно кольнуло, и, достав из мешка одежду травника, ниджай передал ее Эвону, с трудом подавив желание кинуть ее в огонь.
Путники переоделись в свои старые, пропахшие потом и солью вещи, и лишь Юри с Далией оставили украденные у смотрителей штаны на себе. Оно и правильно, в них удобнее скакать на лошади и будет теплее в Рокрэйне – заснеженной стране, суровостью которой пугал травник. Кинув на землю шубы, беглецы уселись поудобнее. Грея руки у небольшого костра, они разделили на четверых последнюю оставшуюся булку. Она успела зачерстветь, но изюм в ней так и остался сладким.
Соно хотел лечь спать, но не мог оставить других без присмотра. Заметив усталость ниджая, Эвон предложил компромисс: разделиться на пары, чтобы по очереди следить за общей безопасностью.
– Я побуду с тобой. – Юриэль села рядом с Соно, но не так близко, как обычно.
Эвон и Далия постелили меховые накидки на землю и, подложив под голову полупустые мешки, быстро уснули рядом с тлеющим очагом.
– Юри, – прошептал Соно.
Он хотел сказать многое, но ее имя – это все, что смог произнести. Соно не знал, как начать, и уже собирался сдаться, но Юри взяла дело в свои руки.
– Ты знал, что Ренрис в Эвероке, но не сказал? – Ее голос звучал обиженно.
– Да. Знал.
– Почему, Соно? – Юриэль повернулась к нему, ожидая ответа.
Соно уставился на небо, ища самую яркую звезду, но облака упорно скрывали ее.
– Волновался за тебя.
– Я не ребенок! Хватит меня опекать! – она повысила голос, и Эвон, на секунду открыв глаза, шикнул на нее, а затем вновь провалился в сон.
– Ты никогда не была для меня ребенком.
Но Юри не услышала его.
– Может, это был наш шанс. Убить его и покончить с кланом. Я бы…
– Отомстила ему, – закончил за нее ниджай. – Поэтому и не сказал.
Сиаф уставилась на него, будто выжигая дыру своим проницательным взглядом, но Соно никак не мог найти в себе силы посмотреть в ответ.
– Да. Я бы могла убить его. Сделать то, что его наемники сделали с моим отцом.
– Тебе стало бы от этого легче?
Наконец ниджай поймал ее взгляд. Она замолчала. Ее тяжелое дыхание становилось ровнее, тело расслаблялось, а пальцы, мявшие рукава, отпустили их.
– Не знаю. Кажется, что да. Но ты скажешь, что это не поможет.
– Ты остановила меня и не дала убить Куана. А я не дам тебе испачкать руки кровью Ренриса. – Соно нахмурился. – Ты не такая, Юри. Ты не убийца.
Она наконец подвинулась к нему так близко, что он смог ощутить ее тепло сквозь помятое хаори.
– Ты прав.
– Ты чувствуешь злость и ненависть, но не дай овладеть им своим телом. Если тебе сложно с ними справляться, я помогу. Не дам сорваться в ту кровавую пропасть, в которую когда-то сорвался я.
Она молча уставилась на него. Ее глаза наполнялись слезами, но она ловко смахивала их своими длинными ресницами.
– Я рядом, помнишь? Ты не одна.
Юри встала на колени и повисла у него на шее, обвив ее руками. Она пыталась прижаться к нему всем телом, крепко схватив его хаори на спине. Ее волосы щекотали нос. Соно зарылся в них рукой, нежно поглаживая Юри по голове. Холодные мурашки
