Возрождение полевых цветов - Микалеа Смелтцер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, – честно отвечаю я. Мама стала более активной, и ей не так больно. Это все, о чем мы можем просить, тем более зная, что ей так мало осталось.
– Хорошо себя чувствуешь? – Она тянется к маминому запястью, чтобы проверить пульс, но мама поспешно прижимает руку к груди.
– Джорджия, для этого существует медсестра. Почему бы тебе не присесть?
Джорджия надувает губки, но делает как ее просят.
– Хочешь что-нибудь выпить, или перекусить, или что-нибудь еще? – спрашиваю я, чтобы чем-то себя занять.
– Я и сама могу… – Она хочет встать, но я жестом предлагаю ей сесть.
– Ты беременна, ты работаешь и воспитываешь двоих детей. Сиди, пока можешь.
Она трясет головой, но смеется. Она любит этих мальчиков всем сердцем. Она прекрасная мама.
– Отлично, тогда принеси мне воды и крекеров.
На кухне я делаю несколько глубоких вдохов в надежде успокоить бешено колотящееся сердце. Я знаю Тайера, и признание уже сделано, но нервы все равно на пределе. Все кажется каким-то необычным. Теперь мы встречаемся официально, не как раньше. Мы идем на свидание, и это больше не тайна, не какой-то грязный секрет.
Я наливаю стакан воды для Джорджии и беру пачку крекеров из крошечной кладовки. Она с улыбкой забирает из моих рук и то, и другое.
– Волнуешься перед свиданием?
– Она протоптала дорожку на ковре, если это тебе о чем-нибудь говорит, – вмешивается мама, прежде чем я успеваю что-либо сказать.
– Я сто лет не ходила на свидания, – произношу я в свою защиту.
Над маленьким столиком у лестницы висит зеркало, и я в который раз смотрю на свое отражение и поправляю выбившиеся пряди. Может, стоило оставить волосы распущенными, но мне хотелось сделать какую-нибудь прическу.
Раздается звонок в дверь, и я вскрикиваю, а мама и сестра смеются.
– Ох, как она нервничает! – хихикает Джорджия. – О, нет. – Она опускает взгляд на свои колени. – Кажется, я немного описалась.
Я игриво показываю ей язык и открываю дверь.
Тайер непростительно хорош собой; если бы он хоть немного представлял, как сильно меня к нему влечет, он бы рассмеялся. Или убежал куда подальше.
Он явно потрудился над своей прической – его волосы зачесаны назад и не такие непослушные, как обычно. Он аккуратно выбрит. Я волновалась, что, возможно, оделась слишком вычурно – хотя мое платье далеко не модное, но мне становится легче, когда я вижу, что на нем красивые джинсы и бледно-голубая рубашке на пуговицах с закатанными рукавами.
– Это тебе. – Он протягивает еще один букет розовых пионов. Интересно, где он их берет. Сомневаюсь, что у местного флориста их так много.
– Пионы скоро заполонят весь дом, – с улыбкой предупреждаю я и беру цветы. – К счастью для тебя, я не возражаю.
Он усмехается и засовывает теперь уже пустые руки в карманы.
– Я отнесу. – Я и не заметила, как сестра встала с дивана. Она тянется к букету, и я передаю его ей. – А теперь идите и повеселитесь. – Она шлепает меня по заднице и вразвалку возвращается на кухню.
Тайер берет меня за руку, а потом кричит в дверь:
– Я скоро привезу ее обратно, Элли!
Мама улыбается, в уголках ее глаз появляются морщинки.
– Просто позаботься о ней ради меня.
Он смотрит на меня, его улыбка становится шире.
– Так и сделаю.
Мы закрываем дверь, и он ведет меня за руку к своему фургону, припаркованному возле нашего дома.
– Я бы прошлась пешком. Твой дом за углом.
– Нет. – Он энергично качает головой. – Это свидание. А значит, все начинается с того, что я забираю тебя из твоего дома, а не из своего. – Он открывает пассажирскую дверь и протягивает руку, чтобы помочь мне подняться.
Как только я оказываюсь внутри, он закрывает дверь, обходит фургон спереди и опускается на водительское сиденье. Он заводит двигатель, хитро улыбается и дает задний ход.
– Что? – Я не понимаю, почему он на меня так смотрит.
– Прямо сейчас я создаю воспоминание.
Мое сердце сжимается от этих слов.
– Я тоже, – шепчу я.
Он наклоняется и обхватывает ладонями мой затылок.
– Я не позволю тебе стать той, кого я не смог удержать.
– Что это значит? – Я смотрю на его губы и вспоминаю, как мы целовались в этом фургоне всего неделю назад.
– Я не хочу, чтобы ты стала человеком, о котором я всю оставшуюся жизнь буду думать: «А что, если бы?» Что, если бы я лучше старался? Что, если бы я признался в своих чувствах? – Он прижимается лбом к моему, наше дыхание смешивается. – Я хочу, чтобы ты стала той самой, единственной. И все. Нечего тут гадать. Я знаю это наверняка.
– Я…
– Ничего не говори. – Он отстраняется. – Я хочу все сделать правильно. Узнать, какая ты теперь, встречаться с тобой по-настоящему. И я хочу дать себе время.
– Дать время на что?
Он облизывает губы и смотрит на меня так, словно боится, что я исчезну.
– На то, чтобы ты снова в меня влюбилась.
Он выезжает задом с парковки, и я ничего не отвечаю, хотя и не могу отделаться от мысли, что я и не переставала его любить.
Глава двадцать третья
Салем
Я удивляюсь, когда Тайер сворачивает на парковку возле парка. Я не знаю, чего именно я ожидала, но уж точно не этого.
– Что мы здесь делаем? – Я озираюсь по сторонам, пытаясь увидеть хоть какое-то объяснение того, почему он выбрал для нашего первого свидания это место. Но здесь все так же, как и всегда. Широкие лужайки, деревянная детская площадка и пешеходная дорожка по периметру.
– Устраиваем пикник.
– Пикник? – Я смотрю на него, широко улыбаясь. Мне такое и в голову не пришло!
– Изначально я планировал, что мы разложим на траве плед и будем есть на нем, но прошлой ночью разразилась буря и разрушила мои планы. Но есть беседка, так что, думаю, все получится.
Я почему-то уже забыла о грозе, зато теперь понимаю, почему сегодня в парке так малолюдно – мокрая и грязная трава никого не привлекает.
Тайер тянется к своей дверце и поспешно оглядывается на меня.
– Жди.
– Что…
Не дав мне договорить, он выходит из машины, обходит ее, открывает мою дверцу и протягивает руку:
– На этот раз я все сделаю правильно.
Мое сердце вздрагивает. Я без возражений принимаю его помощь. Когда мои ноги касаются земли, его руки опускаются
