Тьма в хрустальной туфельке - Дж. Дж. Харвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Элла, – промямлил он. – Ты почему не в постели?
Элеонора схватилась за перила, просто чтобы хоть за что-то удержаться. На ней была лишь ночная сорочка, волосы – заплетены в небрежную косу, а сама она – босиком. Мистер Пембрук смотрел на её ступни, и глаза у него налились кровью.
– Мне показалось, я услышала шум, – сказала девушка. – Прошу прощения, сэр, теперь я поняла – это вы. Если вы меня извините, я…
– Нет. Мне нужно поговорить с тобой. В кабинете.
Элеонора потянулась к дверной ручке. Мужчина был явно пьян. Может, если она закроет дверь, он забудет, что вообще видел её, а она просто заползёт обратно к себе в постель как ни в чём не бывало…
Мистер Пембрук ткнул пальцем в коридор:
– Если не пойдёшь в кабинет, считай, что ты уволена. Я вышвырну тебя из дома прямо в этом же наряде.
Элеонора посмотрела в его тёмные влажные глаза, блестящие, как гнилые сливы, и поняла: так он и сделает. Пембруку было всё равно, что он её законный опекун или что у неё нет денег и даже обуви на ногах. Он избавится от неё и умоет руки, как уже проделывал прежде не раз с другими девушками, а после обратит внимание на Ифе. Конечно же, она могла остановить мужчину своим желанием… но, в самом деле, хватило бы у неё сил произнести эти слова, стоя прямо перед ним, глядя, как свет в его глазах меркнет?
Она пошла за хозяином по коридору.
Мистер Пембрук вошёл в кабинет. Элеонора последовала за ним, оставив дверь открытой. Все портреты со стен смотрели, как хозяин тяжело сел в кресло, попутно зацепившись бедром за широкий стол из красного дерева, и выругался.
Мысли Элеоноры неслись вскачь. Не дожидаясь, пока он попросит, девушка подошла к серванту и налила мужчине стакан бренди из одного из графинов, в который ранее добавила лауданум. Она поставила стакан на зелёную кожаную поверхность стола, и мистер Пембрук опрокинул его в три глотка.
– Хорошая девочка, – невнятно произнёс он. – Давай ещё.
Элеонора налила побольше. Теперь мистеру Пембруку пришлось осушить его в два приёма.
– А теперь, – сказал он, едва связывая слова воедино, – говори. Что это был за полисмен?
Элеонора смотрела прямо перед собой:
– Нас всех допрашивали, сэр.
Мистер Пембрук выпил половину бренди и махнул рукой, указывая на неё трясущимся пальцем:
– Ты намеренно не пытаешься помочь, Элла. Я думал, ты – хорошая девочка.
Элеонора подлила ему ещё. Зрачки у него стали совсем крохотные, и её охватила надежда – похоже, наркотик сработал.
– До меня дошли тревожные слухи, – невнятно пробормотал мистер Пембрук, проливая бренди на край стала. – О тебе и о юной Лиззи. Я хочу, чтобы ты меня успокоила. Знаешь, мне ведь придётся тебя уволить, если ты не найдёшь для меня повод тебя оставить.
Даже сидя за столом, он был слишком близко. Элеонора видела каждую каплю пота у него на лбу. Мужчина ослабил воротник, и на его дряблой шее осталась красная отметина там, где ворот был затянут слишком туго. Тёмные влажные глаза мистера Пембрука блестели, как гниющие фрукты. Девушка невольно задавалась вопросом, насколько глубоко он прогнил.
– Вам лучше не слушать сплетен, сэр, – тихо ответила она. – Почему бы вам не выпить ещё немного и не выбросить всё это из головы? Уверена, что…
Мистер Пембрук выбросил руку вперёд, пытаясь ухватить её за запястье. Он промахнулся, и вместо этого его перепачканные пеплом сигары пальцы наткнулись на графин. Элеонора поймала графин прежде, чем он упал, и наполнила ещё один стакан.
– Неблагодарная девчонка, – пробормотал он. – Я много лет кормил тебя, одевал и дал тебе достойное положение. А теперь я смотрю на тебя, хочу узнать получше, а ты не хочешь меня слушаться! Где твоя преданность? Или унция благодарности слишком велика, чтобы…
Гнев выжег страх Элеоноры. Да, этот человек прогнил насквозь.
Мистер Пембрук поднял стакан и начал пить. Быстро, словно змея, Элеонора дёрнулась вперёд и подтолкнула донышко стакана так, что мужчина вынужден был заглотить бренди быстрее. До неё донёсся запах мочи, и девушка поморщилась. Завтра здесь придётся убраться.
– Какого чёрта ты…
Элеонора мигнула:
– Я, сэр? Я ничего не сделала.
– Ты, чтоб тебя, пролила мой…
Элеонора наполнила его стакан.
– Уверяю вас, сэр, я даже с места не двинулась. Я не посмею сделать ничего подобного без вашего разрешения. Пожалуйста, выпейте ещё.
Мистер Пембрук уставился на неё. Голова у него чуть покачивалась.
– Но… ты же только что…
Элеонора сунула стакан в его безвольную руку:
– Вы не допили ваш бренди, сэр.
Мужчина потёр глаза, совершенно забыв про стакан. Тот выскользнул из его пальцев и разбился, залив всю его рубашку бренди. Элеонора не стала ловить стакан – вместо этого принесла ещё один и наполнила, снова всунула его в руку мистера Пембрука и поднесла к его рту.
– Право же, я не имела никакого намерения рассердить вас, сэр, – сказала она. – В противном случае я даже не смогу смотреть в глаза своего отражения. Но, сэр, я бы хотела напомнить вам, что я – не как другие служанки в особняке Гранборо. Я – ваша подопечная. Вы – мой опекун в глазах закона, и вы не можете так просто меня уволить.
Глаза мистера Пембрука остекленели, и зрачки стали совсем крохотными. Его взгляд метнулся к лицу девушки, к стакану, к точке где-то за плечом Элеоноры. И всё же он пил жадно, как младенец. Волнами от него шёл запах мочи, старого бренди и пота. Как много он запомнит из этого разговора, Элеонора не знала. Но казалось, на неё снизошла какая-то странная сила. Девушка всё ещё боялась его, но теперь задавалась вопросом, почему вообще слушалась его.
Подхватив стакан, она на всякий случай отступила. Голова мистера Пембрука склонилась вперёд, но взгляд его так и не сфокусировался. Он что-то бормотал, когда Элеонора уже убирала графин обратно в сервант.
– Полагаю, возможно, вам стало нехорошо от бренди, сэр, – сказала девушка, закрывая сервант, – и вы позволили некоторым глупым мыслям закрасться к вам в голову. Уверена, теперь вы понимаете, что не нужно обращать на них внимания. И, конечно же, вы знали, что я никогда не желала вам ничего плохого. Иначе разве вы бы позволили мне подавать вам напитки?
Взгляд мистера Пембрука то устремлялся на неё, то терял фокус. Его рука дёрнулась, и он попытался заговорить:
– Ты…
Элеонора одарила его безупречно учтивой улыбкой, внутри вся пылая торжеством. Ей не нужны были желания. Возможно, она и не сможет написать своё имя среди звёзд, но, по крайней мере, сумеет
