Репортаж о черном "мерседесе" - Александр Прозоров

Не знаю, кто о чем думает, услышав обвинение в убийстве, а я первым делом испугался того, что если задержат на «Мерседесе», то отберут, и хрен когда назад получишь. Надо спрятать, пока не поздно. В гараж нельзя, он мой, найдут. Ставить на стоянку – дорого. Остается одно: приткнуть туда, где взял – во двор детского садика. Авось не захочет Валерий Алексеевич прикарманить назад подаренное имущество.

Лену на вокзал я все равно отвез. Но настроение было испорчено безнадежно, и прощание получилось скомканным. Донес ей сумки до вагона, помог закинуть на полку. «Пока», «Пока» – и разошлись.

Дожидаться отхода поезда я не стал – добежал до машины, завел и, шалея от собственной наглости, прямо по Невскому рванул на Васильевский остров. Ни один гаишник внимания на ранний «мерс» не обратил – минут через десять мой «Мерседес» выскочил на Большой проспект, а еще через две минуты зарулил в пустой дворик. Я запер машину, почти бегом домчался до Малого проспекта, завернул за угол и только потом немного расслабился. «Мерседес», пожалуй, в безопасности – осталось уяснить, как обстоят дела у его владельца.

Васильевский остров я знаю не очень хорошо, поэтому не могу точно сказать, в каком сквере устало опустился на скамейку, расслабленно откинул голову назад и принялся думать думу, греясь в ласковых утренних лучах.

То, что я никого жизни не лишал, в доказательствах не нуждалось. Во всяком случае, для меня. Юрка в одиннадцать был у себя, и вряд ли этого домоседа могло понести на улицу на ночь глядя. А если и понесло – никого он не убивал. Как там сказали? «… личность без определенных занятий». Но я-то знаю, чем он занимался! Чем занимались мы трое… Схема преступления напрашивалась сама собой: одного любопытного прикончить, двух других посадить за его убийство. И все шито-крыто! Кто мог провернуть подобную операцию? Вот-вот. Начхать им всем на мое алиби, им меня засадить требуется.

В стройной картине не хватало двух кирпичиков: как они узнали, что я тоже занимаюсь издательством? Ведь Юра и Геннадий Петрович ходили туда вдвоем, а я специально старался выглядеть ни при чем. И как они успели так быстро все провернуть? Милиция – не милиция, но подготовить убийство, да так, чтобы подставить конкретных людей – на это ведь время нужно. Хотя, с другой стороны, уже начались накладки: ведь я на свободе, и у меня алиби!

Впрочем, главное сейчас не то, кто и как убил председателя профкома, главное – почему? Ведь, если верить Юре, в фирме все чисто и законно!

В работе журналиста есть свои основы техники безопасности. Первейший закон желающего умереть своей смертью рыцаря пера гласит: немедленно сбрасывать опасную информацию! Узнав нечто из ряда вон выходящее, сразу звонить в редакцию и рассказывать, послать пару писем друзьям; в конце концов – просто останавливать прохожих на улице и спрашивать:

– Я из газеты «Чирик-бум-бум», мы проводим социальный опрос. Как вы относитесь к тому, что ваш мэр зарезал секретаршу? Вот тут и фактики есть.

Может показаться, что я утрирую, но как только вы успели разболтать секрет трем-четырем людям, убивать вас смысла уже нет – тайна ушла. Преступнику нужно думать уже о своей шкуре, а не о вашей. Так что среди журналистов погибают только дураки. Или ты захотел самолично владеть тайной, и тогда ты дурак, или страшишься поделиться со знакомыми и коллегами, чтобы они не воспользовались твоим открытием – опять же дурак [27] .

Лично я не собирался рисковать жизнью и свободой ради сомнительной славы публициста и готов был немедленно «скинуть» все, что только знал. Беда в том, что я ничего не знал. Да, Юра успел рассказать основное – и холдинг, и посредники действовали глупо, но законно. Однако за такую информацию не убивают. Что еще? Зарплату не платят? Издательство вот-вот разорится? Да этого никто и не скрывает! Тогда что?

В Африке есть древний способ охоты на обезьян: в тыкве делается небольшое отверстие и внутрь кидается банан. Обезьянка просовывает лапку, хватает фрукт, но сжатую в кулак лапу вытащить уже не может. Орет, мечется, боится, а разжать ладонь не догадывается. Сейчас я сам оказался такой обезьяной. Разница лишь в том, что та не догадывается бросить банан, а я не знаю, что бросать. Остается только визжать и дергаться в ожидании охотника.

Глава 4

– Ты жив?

– У-а-а! – увидев прямо перед собой форменную милицейскую рубашку я испуганно взвыл, попытался вскочить, врезался головой в мягкий живот, свалился обратно на скамейку, попытался отползти в сторону, но тут наконец-то проснулся окончательно и взял себя в руки. – Фу ты, черт! Сомлел на солнце. Сколько сейчас времени?

Милиционер взял мою руку, повернул к себе циферблатом часов:

– Ровно два.

– Фу-ф! – громко выдохнул я. – Приснится же такое! Будто я в испанской инквизиции, они тыкают мне в морду факелом и спрашивают, кто изобрел петлю Гистерезиса!

– И кто? – расхохотался он.

– Гистерезис, естественно! Кто же еще! Это график изменения заряда в ферромагнитном сплаве при внешнем электромагнитном воздействии. Между прочим, основа основ всех вычислительных машин – от калькулятора до систем самонаведения ракет [28] .

– А со стороны ты совсем как труп выглядел. Я два раза мимо прошел, потом решил проверить.

– Да я не выспался сегодня. Вот и отключился на солнышке…

Сердце замерло от предчувствия обычного в таких случаях вопроса: «Документы имеются?», но молоденький сержант только добродушно посоветовал:

– Шел бы ты в тенек, а то сгоришь не хуже чем от факела, – и пошел дальше. Я, соответственно, немедленно рванул в противоположную сторону.

Это маленькое происшествие навело меня на размышления о том, где сегодня заночевать. Дома ведь матерого убийцу наверняка засада ждет. Притормозив у телефонной будки, я достал из бумажника подаренную в редакции на день рождения миниатюрную записную книжку и вдумчиво пролистал. Знакомых хватает. Многие из них – особенно женского полу – с удовольствием оставят до утра, но… Но кто из них не стал смотреть утреннюю страшилку для горожан? Кто, пригласив в гости, не отправится тут же в отделение с известием? Все они, безусловно, честные люди, но не до такой же степени, чтобы покрывать убийцу! Вот, разве что Алла… У этой в голове только работа, она если новости и посмотрела, все равно пропустила мимо ушей. Ее только валютный курс и налоговые постановления интересуют. Авось выручит.

На месте ее не оказалось, но барышня на другом конце провода обещала, что Алла Карловна появится часа через два. После некоторых раздумий, я решил податься в парк Победы. Там и народу не так много, и скамеечки имеются в немалом количестве, и в тенечке, и на солнышке, и к Алле поближе – она около Электросилы работает.

Разминая затекшие мышцы, я немного пробежался, размахивая руками, потом перешел на быстрый шаг, минут за десять добрался до метро и… прошел мимо. У дверей Василеостровской, рядом с ограждением, стояли трое здоровенных ментов. Они вяло перебрасывались короткими фразами, а взгляды нет-нет, да и постреливали в сторону входящих на станцию людей. Возможно, милиционеры никого и не искали, а так, отошли пивка попить, но проверять это предположение на себе мне как-то не хотелось.

Потоптавшись несколько минут на другой стороне улицы, я решил дойти до Гостиного двора и бодро двинулся в путь. Сперва к Неве, потом по набережной, под дуновениями влажного, прохладного ветерка, до Дворцового моста, перешел на другой берег, направился к Дворцовой площади и тут же увидел там лениво прогуливающийся милицейский патруль. Никогда не думал, что в Питере так много милиции!

Если кому и давали ориентировку на убийцу в розыске, так это патрульно-постовой службе, так что искушать судьбу я не стал, а свернул к Адмиралтейству, пересек садик и потопал по Гороховой к Витебскому вокзалу. Однако при первом же взгляде на Загородный проспект, в районе вокзала обнаружилось сразу несколько патрулей. Пришлось двигать мимо ТЮЗа на Обводный канал, а там, пешочком, пешочком, по Воздухоплавательной улице до Лиговки, и тут, на перекрестке, я минут десять отлеживался на травке возле собачьей площадки, благо место глухое и люди почти не появляются.

На прогулку ушло почти три часа! Ноги гудели, во рту пересохло. Великий Боже! И как только люди без машин живут? Здесь езды-то двадцать минут…

Отдохнув, я направился в сторону Московских ворот и у проходной завода «Аист» увидел телефон-автомат.

На этот раз трубку сняла сама Алла:

– Сережа? Привет. Это ты звонил?

– Да. Ты не пригласишь меня сегодня в гости?

– Хорошо.

– Постой! – чуть не крикнул я, пока она, обменявшись информацией, не отключилась. – Возьми меня с собой, а то я тут рядом, да еще на своих двоих.

– Подходи на Свеаборгскую улицу, – четко и ясно распорядилась она. – Машину мою ты знаешь, подожди рядом с ней.