Репортаж о черном "мерседесе" - Александр Прозоров

Как истинное дитя конца двадцатого века, Первушин считает, что компьютер может заменить все, и ничего кроме оного не имеет. На рабочем столе этого писателя, среди груды книг и лазерных дисков, гордо высится 486-ой агрегат, с 16-ю метрами памяти, принтером, цветным монитором, CD-ромом, аудиобластером и факс-модемом. Про мое преступление Антон знать ничего не может – разве только о нем сообщали в сети «Фидо». Если попроситься к нему на пару часиков поработать, то статью можно не только написать, отредактировать и красиво оформить, но и переслать в редакцию по факсу. Конкретно – Чесановой Татьяне. Пока примут, пока отнесут. Даже если захотят потом засечь и поймать – не успеют.

– Кукиш вам всем! – громко объявил я, испугав встречную девчонку, и ускорил шаг, чтобы успеть перейти к Дворцовому мосту по зеленому сигналу светофора.

Переслав материал в редакцию, я могу смело отправляться в консультацию к Панаетовой Ольге и просить ее взять на себя адвокатскую защиту Юры. Объясню, что и как. Пусть он на ближайшем же допросе подробно впишет в протокол – имеет право – все, что узнал из документации о холдинге, и укажет на факт использования служебного положения, как на мотив убийства. Думаю, после этого следствие предпочтет отправить подозреваемого куда подальше. Им ведь нужно эту тему замолчать, а не вытаскивать на судебное заседание.

Телефона у Ольги в кабинете нет, значит в милицию о появлении разыскиваемого преступника она сможет сообщить только после моего ухода. На машине – успею смыться.

Такой вот план действий.

«Мерс» стоял там, где я его оставил, в целости и сохранности. Рядом пристроился темно-темно синий «Лексус». Я снял свое единственное сокровище с сигнализации, сел внутрь, завел. Дал немного прогреться двигателю.

Дверь детского садика отворилась, оттуда выскользнул плечистый охранник, мягкой, кошачьей походкой подошел к машине и постучал указательным пальцем по ветровому стеклу:

– Эй, парень. Тебя шеф к себе зовет.

«Кажется, все-таки влип», – подумал я, но спорить не стал.

Кабинет Валерия Алексеевича со времен последней нашей встречи ничуть не изменился. Хозяин дружелюбно улыбнулся, широким жестом указал на стул напротив себя.

– Здравствуй, Сергей. Увидел я вчера своего «старичка» и порадовался. Приятно, что он попал в хорошие руки. Ремонт дорого обошелся?

– Порядка пяти баксов.

Валерий Алексеевич присвистнул, встал, подошел к окну.

– Ну надо же! Никаких следов.

– Друг помог. Золотые руки.

– Рад за него. – Хозяин оглянулся на меня. – А вот тебе, я слышал, не повезло.

– Ничего, за пару дней выберусь, – пообещал я. – Просто мы поймали одного чиновника на попытке украсть девяносто миллионов долларов, и он хочет заткнуть нам рот.

Валерий Алексеевич на минуту закрыл глаза, открыл, вернулся к столу, вежливо улыбнулся и приподнял брови:

– Сколько, ты сказал?

– Собирается украсть девяносто миллионов, а успел присвоить, по нашим расчетам, около двенадцати миллионов. Долларов.

– Это каким образом?

– Длинная история.

– Ничего, – Валерий Алексеевич посмотрел на часы. – Минут пятнадцать у меня есть.

У меня, в отличие от гостеприимного хозяина кабинета, времени не было, но гордыню пришлось смирить и рассказать все с самого начала. Валерий Алексеевич не перебил ни разу, только время от времени начинал постукивать пальцами по столу. Потом нажал кнопку селектора:

– Виктория Сергеевна, Пашина пригласите, пожалуйста.

Через минуту в кабинет заглянул низкий, кудрявый толстячок.

– Толя, послушай, – предложил хозяин и кивнул мне: – Повтори, как вы все это рассчитывали.

Я повторил.

– Цифры взяты с потолка, это ясно, – прокомментировал Пашин, – но порядок сумм, думаю, примерно такой и есть.

– А что за судебное решение?

– Трудовой коллектив подал коллективный иск на предприятие, – более развернуто объяснил я. – По решению суда имущество издательства должно быть арестовано. Но судебного исполнителя на проходной не пустили.

– Не понял, – замотал головой Пашин. – Либо имущество описывается до принятия судом решения, либо суд признает фирму банкротом и описывает имущество.

– Они еще работают, – вставил я.

– Не принципиально, – хмыкнул Пашин. – Плюнули на решение о банкротстве и работают, как ни в чем не бывало.

– Какой район? – спросил Валерий Алексеевич.

– Московский.

– Вот что, Толя. Бери машину и съезди в Московский районный суд. Уточни, что там, как и кто судебный исполнитель. Как-то странно они обращаются и с законом, и с собственными решениями

– «Девятки» в разъездах.

– Возьми мою.

Отпустив помощника, хозяин кабинета опять вдавил кнопку селектора:

– Виктория Сергеевна, сделайте нам, пожалуйста, по чашечке кофе, – Валерий Алексеевич покосился на меня. – Тебе с сахаром?

– Мне Юрку выручать надо! – заерзал я на стуле. – Некогда.

– Значит, без сахара. И Юленьку пригласите. – Валерий Алексеевич отпустил кнопку и специально для меня пояснил: – Это адвокат.

– Нужно, чтобы он подробно описал, в чем суть махинации, – торопливо начал объяснять я. – Им такие откровения ни к чему, они его…

– Сережа, – холодно перебил Валерий Алексеевич. – Для решения таких вопросов существуют специалисты. Как зовут твоего друга?

– Сименко, Юрий Романович.

– Достаточно.

К издательству мы подкатили на трех машинах. В «Лексусе» сидели мы с Пашиным и тридцатилетняя женщина с усталым лицом – судебный исполнитель. Сзади, на двух «девятках» – восемь парней из охраны детского садика номер тридцать два во главе с моим давним знакомым Стасом.

Первой в дверь вошла женщина, следом Стас, а потом буквально протиснулись еще трое широкоплечих парней. Я вытянул шею, пытаясь разглядеть все происходящее.

– Здравствуйте, – безнадежным тоном начала женщина, разворачивая сложенную вчетверо бумажку. – Я – судебный исполнитель, согласно вот этому постановлению суда должна произвести опись здания и находящегося в нем имущества. Разрешите пройти.

– Нет, – покачал головой вохровец, – без пропуска нельзя. Попробуйте заказать пропуск по местному телефону. Если директор разрешит, мне позвонят, или вам его вынесут…

Пластиковое стекло содрогнулось от удара ноги, вохровец от неожиданности шарахнулся назад, в этот миг двое парней в три прыжка взлетели на турникет, перемахнули будку и всей массой обрушились на не успевшего ничего понять вахтера. Мужчина, раскинув руки, рухнул на пол, но его тут же подхватили, заломили руки за спину и вмазали лицом в стену.

– Вы препятствуете осуществлению судебного решения, – громким шепотом сообщил ему на ухо Стас. – Это административное нарушение. Нехорошо. Законы нашей страны нужно уважать. Майя Сергеевна, вы проходите, проходите.

Меня отпихнули в сторону, мимо побежали ребята в своих пятнистых комбинезонах, громко затопали сапогами по лестнице. Мы с Толей Пахомовым двинулись следом.

Верхние этажи издательства разительно отличались от нижних: здесь были и белые шумопоглощающие щиты на потолках, и паркет, и свежеокрашенные стены, и множество пальм в больших кадках, и напольные пепельницы на лестничных площадках, и кондиционеры.

Женщин парни выставили в коридор, а ухоженного мужика в бежевой рубашке с галстуком прижали к стене в обитом дерматином кабинете, широко разведя ему руки.

– Кто вы такие?! Что себе позволяете?! – возмущался мужик.

– Я – судебный исполнитель, – повторила женщина уже более бодрым тоном. – Согласно постановлению Московского районного суда должна произвести опись здания и находящегося в нем имущества.

– А мы понятые, – Стас взял мужика за подбородок и повернул лицом к дальней стене кабинета. – Ты сам откроешь сейф, или его придется расколачивать твоей головой?

– Сам, – тут же согласился мужик.

– Господи, всегда бы так, – чуть слышно прошептала женщина, села за стол и стала доставать из портфеля какие-то бланки.

– А где рабочие? – осторожно тронул меня за локоть Пахомов.

– Это надо с другой стороны заходить, – объяснил я. – За проходной по коридору налево, через цех… В общем, пойдемте, покажу.

Директор, Евгений Парнов, с кем-то ругался по телефону. Увидев меня, запнулся, потом сказал:

– Я еще перезвоню, – и повесил трубку.

– Здравствуйте, – кивнул я, но руки подавать не стал, чтобы не нарваться на грубость. – Мне очень жаль Геннадия Петровича, но поверьте, я тут совершенно не при чем…

– Вы не знаете, где он может быть? – перебил Парнов.

– Как, – не понял я, – передавали, он….

– Ерунда, – опять перебил директор. – Вчера звонила Татьяна, жена его. Ходила на опознание, а там не он. Бомжа какого-то с его документами нашли, мертвого. Теперь беснуется хуже прежнего.