Наше время. 30 уникальных интервью о том, кто, когда и как создавал нашу музыкальную сцену - Михаил Михайлович Марголис

«Песни года»). Кино могло бы начинаться с повествования Крутого, озвученного мне более четверти века назад: «Бедным я и в молодости не был. Когда учился в институте и работал в Николаеве пианистом в ресторанном ансамбле вместе с Сашей Серовым, зарабатывал по 400 рублей в месяц. Представляешь, какая это сумма по тем временам!

– На что тратили такие деньги?

– Ой, да много вариантов имелось. Серов, по-моему, «Жигули» купил. А чего же я-то?.. Да, вот пластинки покупал.

– На 400 рублей ежемесячно?!

– Ну, еще съемную квартиру оплачивал, сестре помогал. Она училась в другом городе».

По вечерам, покинув ресторан и присев на автобусной остановке, друзья Крутой и Серов размышляли о том, что обязательно нужно перебираться в Москву, где вся работа и тусовка. Главное – пробиться хотя бы одному из них, а потом он «подтянет второго». Но судьба поначалу распорядилась иначе. Крутой женился и уехал в Ленинград («хотя никогда особой симпатии к этому городу не питал»), а Серов отправился в Черновцы, где возглавил музыкальный ансамбль, в котором пели сестры Ротару.

В Питере Крутому работы не нашлось, и он отправился в вожделенную столицу – прослушаться в ансамбле Полада Бюль-Бюль Оглы, от которого получил приглашение.

«Мне повезло, там подобрались очень хорошие музыканты, джазмены, сильная духовая секция. Приобрел огромный опыт, исполняя широчайший репертуар. Кроме того, я ведь отучился и получил музыкальное образование».

В Москве у композитора случалось всякое. Некоторое время снимал квартиру на Флотской за 70 рублей в месяц, потом и этих денег не стало и из квартиры выселили. Спасся отъездом на гастроли. Затем все как-то утряслось. Свой дом появился, когда поменяли питерскую квартиру жены на столичную. Но потом семья распалась…

– И как же поступила бедная супруга?

– Она нашла способ утешиться. А я снова год снимал квартиру. После чего обратился к Евгению Павловичу Леонову за помощью. Мы с Серовым постоянно ездили с ним на творческие встречи. Он очень хорошо, по-отечески ко мне относился. Мы дружили. Леонов вместе с Валентиной Толкуновой поехал к председателю Ленинградского райсовета, до сих пор помню его имя – Шахманов Игорь Васильевич, и, когда тот открыл дверь, Палыч, как мы его любовно называли, переступил порог, брякнулся на колени и сказал: «Дайте этому пацану квартиру». Председатель опешил: «Давайте хотя бы посмотрим, заслуживает он ее или нет». Тут Палыч стал про меня рассказывать, что-то вроде того, какой я прекрасный музыкант и как без меня заглохнет вся наша эстрада. Председатель вызвал своего помощника и сказал: «Найдите ему коммунальную квартиру, но чтобы сосед или соседка были не младше 80 лет». Таким образом моей соседкой оказалась 86-летняя старушка.

– Вы, конечно, сразу решили перечитать «Преступление и наказание»?

– Нет, никакого цинизма… Мы с ней очень дружно жили. Ко мне тут же переехал Серов и стал снимать у нее вторую комнату (квартира была трехкомнатная). Потом я уехал на гастроли, а старушка, к сожалению, умерла на руках у Саши. После чего эта квартира стала моей первой в Москве.

Итак, базовую мечту Крутой с Серовым осуществили – оба закрепились в столице. Александр пел, Игорь музицировал, аккомпанировал Леониду Сметанникову, Владимиру Мигуле, Валентине Толкуновой, играя все – от фольклора до песен советских композиторов. Начал выезжать за границу как пианист. Однажды оказался по каналам общества «Родина» вместе с Толкуновой в Канаде. «Было это осенью, в начале 80-х. Тогда я выступал в роли баяниста. Афиши гласили: «Русская певица – Валентина Толкунова и русский баянист – Егор Крутой. Цена билета – 5 долларов».

А в 1987-м началось восхождение николаевского тандема. «Мы с Сашей дружили уже лет двадцать к тому моменту, когда появился наш первый диск-гигант. Главный редактор фирмы «Мелодия» Владимир Дмитриевич Рыжиков издал его фактически на свой страх и риск: целая пластинка малоизвестного молодого певца Серова, исполняющего исключительно песни такого же малоизвестного, молодого композитора Крутого. Примерно в это же время нам удалось снять клип «Мадонна», и он хорошо раскрутился. Новый композитор, новый певец, у которого на подбородке дырка, и все женщины его хотят. Это вызвало огромный резонанс. Вдогонку «Мадонне» появилась песня «Ты меня любишь» и клип с Ириной Алферовой. Вся страна заговорила о них, как о чудесной паре, хотя пары не было. Просто два актера сыграли роли. Однажды в Ялте, на пляже гостиницы «Интурист», Саша и Ира появились вместе, и не было человека, который не повернул бы голову в их сторону. Серов был олицетворением мужества, Алферова – женственности. В общем, красивая история, сродни индийскому фильму, а за всем этим стояла моя музыка, благодаря чему я прозвучал.

– Что же в этот момент олицетворяли вы?

– Я олицетворял теневую экономику. Потом мы с Сашей решили создать фирму «АРС». И поскольку ее руководителем стал не просто некий бизнесмен, а композитор, к нам ринулось много музыкантов: и «Электроклуб», из которого вышла Аллегрова, и Игорь Николаев, и Наташа Королева, и Ольга Кормухина. Их почему-то тянуло сюда. Помню, как мы познакомились в квартире редактора радио Лены Салминой с Игорем Тальковым, и он размышлял, куда положить трудовую книжку, надо же как-то устраиваться. Я тоже предложил ему пойти к нам. Потом мы сделали под эгидой «Утренней почты» программу «АРС представляет», где были только наши исполнители. И дальше все закрутилось…

Подхватывая реплику маэстро, замечу – закрутилось стремительно. Крутой с мобильной командой помощников (большинства которых в сегодняшнем «АРСе» уже нет) не только подтягивал в сферу своего влияния десятки артистов, заодно пополняя их репертуар своими композициями, он очевидно становился ключевым «правопреемником» советской эстрады. В той или иной степени, на его «орбите» оказались почти все, сохранившие актуальность, звезды «союзных» времен: Пугачева, Ротару, Леонтьев, Вайкуле, Аллегрова, Лещенко, Николаев, Шуфутинский… Он «подобрал» бренд «Утренняя почта», в 1993-м «реанимировал» и навсегда сроднился с топовой отечественной телепрограммой «Песня года», а позднее перезапустил и главный советский эстрадный конкурс в Юрмале, пригласив для этого в качестве «свадебного генерала» – самого Раймонда Паулса. Даже офис «АРСа», постепенно занявший целый этаж, разместился в историческом здании, где обитала «старейшая советская концертная организация» – Москонцерт.

«Баянист Крутой» сменил неброский свитер 80-х на официальный костюм и пестрый галстук, и в 1994-м уже отмечал свое 40-летие большим творческим вечером с симфоническим оркестром, в золоченых интерьерах столичного Театра Оперетты. Телесъемку действа режиссировал будущий генпродюсер Первого канала Александр Файфман, сценографией занимался постановщик «Рождественских встреч» Аллы Пугачевой, столь же пробивной и заточенный на монополизм, как сам Крутой, художник Борис Краснов. Драматургия вечера (на годы вперед определившая формат и атмосферу всех