Ария смерти - Донна Леон

Она закрыла блокнот и взяла с пола сумочку. Набросила ремешок на плечо и подошла к кровати.

– Спасибо, что поговорили с нами, синьорина Сантелло.

Клаудиа наклонилась, взяла девушку за руку, легонько пожала ее и отошла, освобождая место для Брунетти.

– Ваш отец в курсе происшедшего? – спохватился комиссар.

– Он ненадолго уехал во Флоренцию, – проговорила Франческа голосом, медленно соскальзывающим в сон. – По работе. Там скоро фестиваль, и он аккомпанирует на прослушиваниях.

– Вы рассказали ему, что случилось? – спросил Брунетти.

– Я упала и сломала руку, – проговорила девушка в полудреме и нашла в себе силы добавить: – Мне не хотелось его пугать.

Она улыбнулась уголками губ – при мысли то ли об отце, то ли о том, что уберегла его от тревоги, – и уснула.

С полминуты постояв у ее кровати, полицейские ушли. У сидящей на посту медсестры Брунетти поинтересовался, навещает ли кто-нибудь девушку. Да, сегодня утром была ее тетя. Она придет и завтра, а послезавтра заберет синьорину Франческу домой.

– Она рассказала, что родители девочки развелись и ее мать теперь живет во Франции, – сказала медсестра, пожимая плечами. – В какие времена мы живем, комиссарио!

Брунетти поблагодарил женщину за помощь. Полицейские вышли на улицу и направились в квестуру.

Они были уже на середине кампо, когда Гриффони заговорила:

– É mia! Конечно, он имел в виду другую женщину. Франческе он бы выкать не стал. Она еще совсем юная, и к тому же, черт побери, он пытался ее убить! Тут не до формальностей!

– И кто же эта другая женщина? – спросил Брунетти.

– Со мной можешь не юлить, Гвидо, – сказала Клаудиа с нескрываемым раздражением. – Я считаю, что твое предположение может подтвердиться.

– Всего лишь может? – уточнил он, изо всех сил стараясь «не юлить».

Гриффони улыбнулась и ущипнула его за предплечье.

– Ладно! Очень даже может.

Немного не доходя до моста дел’Оспедалетто, они повернули налево и зашагали вдоль канала. Брунетти даже не заметил, что сам выбирает дорогу, а Гриффони послушно следует за ним, как рыба-лоцман за акулой.

Возле следующего моста они остановились, и Клаудиа спросила:

– Что ты намерен предпринять?

– Отправлю Вианелло по месту жительства синьорины Сантелло. Пусть расспросит соседей. Может, неподалеку околачивался кто-то подозрительный? – ответил Брунетти и добавил: – Было бы хорошо, если бы девушка находилась под присмотром, но Альвизе отстранили от работы, людей не хватает, и я ума не приложу, как это организовать.

– Почему бы не попросить его? – предложила Клаудиа.

– Кого? Альвизе?

Гриффони кивнула.

– Я не очень хорошо его знаю, но он надежный человек и может исполнять простые приказы. И будет только рад поработать. Так что если сказать, что это особое поручение – следить за тем, чтобы с пострадавшей в больнице ничего не случилось, – Альвизе бегом туда побежит!

– Но его же отстранили, и, насколько я понимаю, он не получает жалованья, – произнес Брунетти. – Я не могу рисковать, выводя его на задание, и уж точно не заставлю делать это бесплатно.

Гриффони ненадолго задумалась, потом сказала:

– Гвидо, я не думаю, что это проблема.

– Конечно, проблема! Как мы заплатим Альвизе? Пройдемся по отделам с предложением сброситься?

Брунетти поймал себя на мысли, что их разговор становится все более нелепым. Может, попросить денежку и у лейтенанта Скарпы, чтобы виче-квесторе наверняка узнал об их проделках?

Гриффони скользнула по комиссару взглядом, хотела что-то сказать, но передумала и стала смотреть на воду в канале. Не найдя там ответов, женщина снова сосредоточилась на своем спутнике.

– А что, если синьорина Элеттра не успела подать докладную об отстранении Альвизе? Ну, до того, как перестала работать?

– Она не перестала работать, – с нажимом произнес Брунетти, пытаясь внести в разговор хоть немного здравого смысла. – Синьорина Элеттра бастует.

Интересно, так ли чувствовала себя кэрролловская Алиса в лесу из слов, из которого она не знала дороги?

Гриффони спорить не стала, поэтому комиссар решил усилить аргументацию.

– Тем более что платят ему из Рима, а не из Венеции, – пояснил Брунетти. – Как и всем нам.

Ну, это она и сама знает!

– Но приказ о прекращении выплат на счет Альвизе должен поступить из Венеции, разве нет? – спросила Гриффони. – За подписью лейтенанта Скарпы, завизированной виче-квесторе. – И, истолковав молчание комиссара как согласие, добавила: – Есть способы это обойти!

Правой рукой Брунетти поскреб подбородок: после утреннего бритья под нижней губой уже наметилась щетина. Комиссар легонько прошелся по ней ногтем, и ему показалось, что он слышит, как отдельные щетинки распрямляются, стоит их зацепить.

– Обойти? – повторил он.

Лицо Гриффони оставалось подозрительно бесстрастным, когда она сказала:

– Если бы приказ так и не передали в Рим, а Альвизе перевели в другую должностную категорию, никакого перерыва в выплатах не было бы.

– Если бы его перевели? – Брунетти сохранил сослагательное наклонение, к которому так часто прибегали в разговоре между собой эти две дамы – комиссар Гриффони и синьорина Элеттра. – В другую должностную категорию?

Клаудиа вскинула брови и обе руки, словно подчеркивая безграничное количество смыслов этой фразы.

Брунетти всмотрелся в ее лицо. Сильно ли оно изменилось с тех пор, как Клаудиа и синьорина Элеттра подружились? И это едва уловимое лукавство во взгляде, раньше он его не замечал…

Вопрос сам сорвался с его губ:

– Это она все сделала?

– Да.

– А что сказали ему? – поинтересовался Брунетти.

– Что, пока идет разбирательство, его переведут на другую работу. – Клаудиа отвела взгляд, но ее смущение длилось недолго. – Сейчас Альвизе помогает в архиве.

– Как именно?

– По мере своих возможностей, – последовал короткий ответ.

Брунетти посмотрел на дома на другой стороне канала. Ставни на окнах самого большого здания выгорели на солнце, некоторые из них скособочились. Водосточная труба была плохо закреплена, и на фасаде темнели следы от дождевой воды.

– Сможешь сказать Альвизе, чтобы он отправлялся в больницу и несколько раз в день проверял, как там пострадавшая? – спросил комиссар. – Разумеется, он должен быть в штатском. Ему это понравится.

Вот, сам не заметишь, как станешь соучастником!

– А когда синьорину Сантелло выпишут? – поинтересовалась Гриффони. – Что тогда?

– Если она останется в городе, пусть он все равно за ней присматривает, – сказал Брунетти.

Конечно, это не бог весть что. Помощь Альвизе – не бог весть что. Но все-таки хоть что-то.

Комиссар зашагал вниз по набережной, к квестуре.

Клаудиа поспешила за ним.

– Послушать бы, как она поет!

– Эта девушка? – спросил Брунетти с удивлением.

– У нее красивый голос. Глядя на нее, этого не подумаешь – тоненькая как тростинка…

Они уже вошли в здание, когда Клаудиа спросила:

– Есть еще поручения для меня? После того как я поговорю с Альвизе?

Нежелание Брунетти отправлять Гриффони в театр объяснялось тем обстоятельством, что она не венецианка: люди, которые там работают, вряд ли будут откровенничать с приезжей. «Не венецианка…» Брунетти мысленно взвесил эти два слова. Хотя… Шарм и красота Гриффони могут оказаться достойным контраргументом.

– Узнай в театре, не заметил ли кто-нибудь кого-то или что-то, кого (чего) там быть не должно.

Не уточняя, кого именно следует опросить, Клаудиа кивнула. На площадке