Курды. Потерянные на Ближнем Востоке - Максим Лебский

К концу 70-х годов вооруженная борьба между правыми и левыми боевиками обострилась до предела. Периодически происходили убийства левых или правых политических деятелей. Целые кварталы крупных городов контролировались левыми активистами и объявлялись освобожденными зонами[346]. По некоторым оценкам, в период между 1975 и 1980 гг. с обеих сторон было убито более пяти тысяч человек, раненых было намного больше[347]. Большим влиянием в молодежной среде пользовались ультраправые группировки, прежде всего Партия Националистического Движения. По данным, собранным прокуратурой Анкары, после переворота 12 сентября партия А. Тюркеша готовила фашистский переворот для установления диктаторского ультраправого режима. ПНД имела 200 тыс. членов и около миллиона сторонников. Партия имела тренировочные лагеря для обучения боевиков, владела складами оружия, радиостанцией и другими специальными средствами[348]. Активно действовало боевое крыло НПД – «Серые волки». Отделения этой неофашистской организации были разбросаны по многим странам Европы – Нидерланды, Бельгия, Швейцария, Франция. На 1981 г. существовало 129 представительств «Серых волков» в Западной Европе[349].

Кемаль Пир – один из ближайших соратников Оджалана

12 сентября 1980 года в истории республиканской Турции произошел третий государственный переворот. Он обуславливался тяжелым экономическим кризисом, который был вызван скачком цен на нефть в 1973 году (80 % всей потребляемой нефти Турция импортировала) и непрекращающейся политической нестабильностью в стране[350]. Политическая жизнь Турции 70-х годов – это попеременная смена двух основных партий у власти. Первая – социал-демократическая НРП, во главе с Б. Эджевитом. Вторая – консервативная Партия Справедливости, возглавляемая С. Демирилем. Ни одна из них не могла сформировать однопартийного правительства, поэтому они были вынуждены блокироваться с ПНД и ПНС. С 1974 по 1980 гг. было сформировано семь коалиционных правительственных кабинетов[351].

Бонапартистский переворот К. Эврена имел явную взаимосвязь с геополитической ситуацией, сложившейся на Ближнем Востоке к тому времени. В конце 70-х г. происходит два важных события для Ближнего Востока. Исламская революция в Иране (1978–1979 гг.) сметает шахский режим – традиционного проводника американского влияния в этом регионе – и устанавливает теократический режим. В 1979 г. Советский Союз решает оказать военную поддержку в ответ на многократные просьбы об этом со стороны афганских революционеров. В декабре того же года СССР ввел свои войска в Афганистан. Роль Турции в ближневосточной политике Вашингтона значительно повышается. В июне 1978 г. генерал К. Эврен находится с визитом в США. В ходе беседы с З. Бжезинским последний обратился к турецкому генералу со следующими словами: «Нам нужна стабильная Турция. А события развиваются не в этом направлении»[352].

В следующем 1980 г., на заседании военного комитета НАТО в Брюсселе, главнокомандующий войсками НАТО – генерал Роджерс советовал турецким военным расширить рамки их полномочий[353]. Резюмируя данные факты, можно заключить, что проамериканский курс внешней политики Турции не оспаривался высшим генералитетом турецкой армии. Данный внешний политический курс полностью сохранялся и после военного переворота 12 сентября[354].

Инициаторами и основными руководителями переворота 1980 г. были верхи военной элиты под главенством генерала Кенана Эврена. В ночь с 11 на 12 сентября силами армии, жандармерии, национальной разведывательной организации (MUT) были арестованы руководители государственных управлении Радио и Телевидения, почт, телеграфа и телефона, лидеры основных политических партий[355]. В своем выпущенном обращении генерал Эврен характеризовал цели этого политического действия следующим образом: «Цель предпринятой операции – сохранить целостность страны, обеспечить национальное единство и сплоченность, предупредить возможную гражданскую войну и братоубийственную вражду, воссоздать авторитет и само существование государства, устранить причины, препятствующие функционированию демократического строя. Парламент и правительство были распущены. Члены парламента лишены неприкосновенности. Во всей стране объявлено чрезвычайное положение»[356].

После переворота власть сконцентрировалась в руках высшего генералитета, создавшего Совет Национальной Безопасности. Этот орган апеллировал к политическому наследию Ататюрка, обвиняя свергнутое правительство в бездействии против атак «внутренних экстремистов», подрывающих безопасность турецкого государства. В послевоенной истории Турции это был уже третий военный переворот. Он стал результатом определенной цикличности в развитии турецкого общества. Армия в цикле стабильного развития Турции демонстративно дистанцировалась от поддержки каких-либо политический партий и в целом от участия в политической борьбе. В кризисном цикле, когда появлялись явные признаки нарушения концепции шести стрел Ататюрка, армия выступала традиционным защитником кемалистской парадигмы развития. Исследователь В. И. Шлыков справедливо называет данную политическую конструкцию «системой военного патронажа»[357].

Риторика К. Эврена содержался «надклассовый посыл» прекратить политические дрязги и сконцентрировать усилия на борьбе с «экстремистами». В. И. Ленин писал, что основным историческим признаком бонапартизма является: «лавирование опирающейся на военщину (на худшие элементы войска) государственной власти между двумя враждебными классами и силами, более или менее уравновешивающими друг друга»[358]. Это определение полностью подходит для характеристики режима Эврена, который пытался отрицать всякую партийность своей политики.

А. Оджалан вспоминает: «В Турции ощущалась потребность в режиме, который смог бы подавить стремление масс к лучшей жизни и использовать государство в качестве средства удовлетворения всех желаний монополий, объединить это с целями империализма. Он должен был стать не временной, а прочной социальной структурой. Капиталистическое развитие, зависимое от империалистических монополий, еще в 1950 г. ощутило потребность в таком режиме и посеяло семена для этого. Кризис, проявлявший себя в условиях капитализма во всех сферах, показывал реальность фашизации государства Экономику, в условиях кризиса позволившую проявить себя соглашательской монополистической буржуазии, невозможно было поддержать никаким другим режимом, кроме фашистского»[359].

Левые силы Турции не были готовы к террору, который развязал режим турецкой военщины. Тысячи активистов были брошены в тюрьмы. Наиболее боеспособная и радикальная часть левого движения начала вооруженное сопротивление против военной диктатуры. В уголовном кодексе Турции до 1991 г. наиболее применяемыми были три политические статьи – 141, 142 и 163. Статья 141 предусматривала уголовную ответственность за действия граждан, которые путем насилия стремились ликвидировать какой-либо социальный слой, установить господство одного социального слоя над другими, ликвидировать существующий в стране экономический или общественный порядок. В зависимости от степени участия в заговоре подсудимые приговаривались от 8 до 15 лет лишения свободы. По статье 142 обвинялись лица, пропагандирующие действия, названные в статье 141. Статья 163 налагалась на лиц, использующих религию в качестве средства политической борьбы[360]. По данным Генерального штаба Турецкой армии, за период с переворота 12 сентября до 11 февраля 1982 было арестовано[361] 43 140 человек. Из них 57 % были в возрасте 16–25 лет, в одном Стамбуле арестовали 1664 человек[362].

По оценкам турецких правозащитников, после переворота было задержано 650 тыс. человек, 1 683 тыс. занесено в полицейскую картотеку, привлечено к суду 230 тыс. человек. Смертные приговоры были вынесены 517 чел., из них повешено 50 осужденных. По статьям 141, 142 и 163 УК подвергнуты суду 71 тыс. человек, 388 тыс. были лишены загранпаспортов, 30 тыс. уволено с работы, 14 тыс. лишены гражданства, 30 тыс. покинули страну как политэмигранты, 300 человек погибли при невыясненных обстоятельствах. Документально подтверждена смерть от пыток 171 человека. Была приостановлена деятельность 23 677 обществ, уволено 3 854 учителя, 120 преподавателей университетов, 47 судей; 400 журналистов осуждены в целом на 4 тыс. лет тюрьмы, 3 журналиста застрелены[363]. Стоит сказать и об ударе по ультраправым силам, но он безусловно был намного меньше, нежели репрессии против левого движения. 578 членов ПНД во главе с А. Тюркешем предстали перед судом. Их обвинили в убийстве 594-х человек, включая видного профсоюзного деятеля – К. Тюрклера[364].