Право на жизнь. История смертной казни - Тамара Натановна Эйдельман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Насколько серьезными были бы эти обвинения в наше время? Конечно, вооруженное нападение на чужую собственность, пусть даже ради восстановления того, что нападающий считает справедливостью, и сегодня считается преступлением (хотя вряд ли кому-то придет в голову требовать за это смертной казни). А вот для того, чтобы осудить участниц группы «Пусси Райот», спевших песню в храме Христа Спасителя, пришлось обратиться к постановлениям средневековых церковных соборов – на самом-то деле по современному законодательству девушек можно было привлечь в лучшем случае за хулиганство и приговорить к административному аресту на 15 суток, а вовсе не к «двушечке».
Что же касается алхимии, чтения «неправильных» книг, общения с подозрительными для церкви людьми, то в цивилизованных светских государствах сегодня уже никто не считает это преступлением. Человека, который сегодня занялся бы поисками философского камня для превращения металлов в золото, или того, кто стал бы совершать странные с точки зрения церкви (но безвредные) обряды, возрождать древние языческие верования и даже пытаться вызывать духов, могут посчитать странным, но не более того. Времена меняются, с ними меняются законы – и меняются преступления, за которые люди или государство считают нужным карать смертью. Какие действия в разные времена приводили на эшафот? Попробуем разобраться.
Вещи ценнее жизней
При взгляде из сегодняшнего дня в первую очередь удивляет и шокирует распространенность в разных культурах и эпохах казней за экономические преступления. Да что там! «Экономические преступления» – слишком громко сказано. Речь идет о воровстве, в том числе мелком. Как же мало наши предки ценили человеческую жизнь, если могли отнять ее за кражу?! У многих сибирских народов еще в XIX веке воры подвергались остракизму, что означало невозможность выжить в одиночестве в лесу, то есть, по сути, казнь. Как отмечали этнографы, у нивхов, жителей Приамурья, человек, уличенный в воровстве, зачастую уходил в тайгу и вешался, не выдержав общественного осуждения.
В Двуречье человек, пойманный на воровстве днем, должен был заплатить огромный штраф, а вот если преступление было совершено ночью, его казнили. Ночь, очевидно, считалась, как и у многих народов, временем разгула злых духов, и вор, действовавший под покровом тьмы, уже не просто посягал на институт собственности, но и нарушал некие священные установления.
В вавилонских законах Хаммурапи отдельно оговаривается множество вариантов похищения чужого имущества, которые караются казнью: кража во время пожара, похищение раба или зависимого человека, помощь ему при бегстве от хозяина, просто грабеж. Смерть полагалась также за то, что, очевидно, рассматривалось как попытка совершить кражу со взломом: «Если человек сделал пролом в дом другого человека, то перед этим проломом его следует убить». И уж совсем невероятное: если хозяйка постоялого двора (почему-то речь шла именно о женщине) жульничала при торговле спиртным (очевидно, нарушая установленные государством правила), например не принимала в оплату зерно или мухлевала во время взвешивания, это наказывалось смертной казнью, как и проступок другого рода – если она позволяла преступникам собираться в ее доме и не сообщала об этом властям. Уравнивание с точки зрения наказания того, что мы назвали бы мошенничеством, и того, что сегодня считается пособничеством деятельности преступной группировки в сочетании с очень сомнительным, с позиций сегодняшней юстиции, недоносительством, ясно показывает, как жестоко карались преступления против собственности, отягощенные нарушением государственной регламентации. И уж конечно, казнили того, кто похитил имущество «бога или дворца», то есть храма или государя, и даже того, кому перепродавалось похищенное.
Хетты приговаривали человека, захватившего чужое поле, к жуткой казни: «Если кто-нибудь посеет семя на семя, то его шея должна быть положена под плуг. Следует запрячь две упряжки быков и направить одну упряжку лицом в одну сторону, а другую упряжку лицом в другую сторону. Человек должен умереть, и быки потом должны умереть. И тот, кто первым засеял поле, должен собрать урожай»[65]. Интересно, что за этой статьей следует замечание: «Прежде делали так». Очевидно, такой приговор ужасал даже во II тыс. до н. э. и требовал освящения авторитетом традиции. Похоже, за этим скрывалась не просто защита земельных владений, но и какой-то религиозный смысл: смерть человека, разорванного двумя упряжками быков, поневоле наводит на мысль о жертвоприношении, но все-таки речь идет и о собственности, причем конкретных людей, а не храма или дворца. Недаром особо оговаривалось, что настоящий хозяин после совершения наказания может пользоваться этим участком.
Еще интереснее было у ассирийцев – там приговаривали к смерти жену человека, который «заболел или умер», если она отдала другим людям часть его имущества, то есть, очевидно, лишила законных наследников прав на богатство.
Римляне, передавшие потомкам свое преклонение перед правом собственности и тонкости гражданского права, жестоко карали за поджог дома или собранного урожая. Как и хетты, они казнили за покушение на чужой урожай именно в ночное время. А знаменитые «Законы XII таблиц», с заучивания которых начиналось обучение в римских школах, предписывали предоставить человеку, не вернувшему долг, 30 дней для выплаты, и потом, если деньги не были возвращены, следовало заковать должника в колодки и на 60 дней оставить в руках истца. Как кредитор обращался с ним все это время, остается только догадываться, но, впрочем, закон определял, что должнику следовало кормиться за свой счет, а если это было невозможно, то его обязан был содержать кредитор, то есть заморить человека голодом за эти два месяца все-таки нельзя было. Должника несколько раз выводили на площадь – очевидно, в надежде на то, что кто-то заплатит долг за него. Если же этого не происходило и желающих выкупить несчастного не было, то его продавали в рабство или… разрубали на части.
Невыплаченный долг на одной чаше весов – и разрубленный на части человек на другой… Читаешь все это и думаешь: римлянам, очевидно, в течение многих веков такой закон представлялся справедливым – мы не знаем ни о каких выступлениях против него.
Казнь за воровство, пусть даже мелкое, была нормой в большинстве стран и в Средние века.
В 1397 году великий князь Василий Дмитриевич зафиксировал присоединение Двинского края – что на территории нынешней
