Право на жизнь. История смертной казни - Тамара Натановна Эйдельман

пришел к раскаянию. Как позже рассказывал режиссер, «меня интересовала не сама криминальная история, завязанная на подпольном производстве джинсов, так что убийство было совершено из корыстных мотивов. Меня увлек путь к раскаянию. В конечном итоге человек, совершивший самое тяжкое преступление – убийство, уходит из жизни, заплатив за содеянное самой высокой ценой, но он уходит человеком, не убийцей. Зрители картины задумываются не над тем, как и почему он убил, а над тем, что он пережил в своем одиночном заключении. Речь идет о душе. В ожидании казни он приходит к христианским ценностям любви, которые вычитал не из книг, а осознал на собственном опыте. К порогу своей смерти он приходит с чувством, что он человек»[220].

Валерий Долгов еще успел прочитать рецензии на вышедший фильм, ожидая ответа на свою апелляцию, – но приговор был приведен в исполнение. Был ли это «высший суд», или же, как сказал бы Сэмюэл Ромилли, расстрел лишил молодого человека возможности реализовать тот внутренний свет, который безусловно жил в нем и привел его к раскаянию?

ХХ век знал множество книг – художественных и документальных, – протестующих против смертной казни. Но иногда создается впечатление, что сильнее всего в наше время протест против узаконенного убийства был выражен в кинематографе. Наверное, это объяснимо.

Кино возвращается к тому самому восклицанию Руссо – «сердце ропщет», оно разговаривает с нами на языке образов и показывает то, что даже самый убежденный рациональный сторонник казни вряд ли может видеть спокойно.

Фильм «Зеленая миля» воспроизводит основные сюжетные линии романа Стивена Кинга – и, кстати, многие доводы противников смертной казни. Здесь показано удушающее отчаяние приговоренных, ожидающих своей участи, и то, как в убийце тоже может жить человек, который вдруг, среди судорог последнего одиночества, привязывается к мышонку и дает ему человеческое имя Мистер Джингл, и то, как к казни могут приговорить по ошибке, – ведь прекрасного, удивительного Джона Коффи арестовали, когда он сидел, измазанный кровью, рядом с телами двух изнасилованных и убитых девочек, – и то, как искажается душа тех, кто должен по долгу службы организовывать и проводить казнь. Фильм пропитан отторжением самой идеи смертной казни, но, наверное, самое сильное высказывание в нем – не сама мистическая история, а вид электрического стула, жуткие репетиции, которые устраивают тюремщики, старающиеся провести экзекуцию без проблем, и, конечно, реальная казнь, прошедшая как раз с очень большими проблемами. Гнусный и злобный Перси, племянник жены губернатора штата (а дело происходит, что очень характерно, в Луизиане, одном из самых «казнящих» штатов), хочет удовлетворить свои садистские наклонности и сам провести казнь ненавистного ему Эдуарда Делакруа. Он уже ломал пальцы Делакруа и убил его мышонка, но ему этого мало. Теперь вместо губки, пропитанной водой, которая должна обеспечить казнимому быструю и безболезненную смерть, он тайком кладет сухую губку – и Делакруа погибает в страшных мучениях.

Но это же фэнтези, это странная история о Джоне Коффи, обладавшем магическими способностями, мало ли что там можно показать! И все-таки – одно дело читать об электрическом стуле, а другое – видеть его. И еще – разве не считала сестра Элен Прежан, что ее подопечный, которого казнил не садист Перси, а аккуратный, исполнительный, эффективный сотрудник тюрьмы, при этом все-таки умирал несколько минут?

Сгорающие на электрическом стуле Делакруа и Джон Коффи, который мог бы спасти человечество от многих бед, но вместо этого идет на смерть, наверное, сделали для отторжения, неприятия смертной казни больше, чем множество трактатов и рассуждений.

Есть много доводов против смертной казни, и все равно трудно найти что-то более сильное, чем «сердце ропщет»…

Рекомендуем книги по теме

Праведный палач: Жизнь, смерть, честь и позор в XVI веке

Джоэл Харрингтон

Град обреченных: Честный репортаж о семи колониях для пожизненно осужденных

Ева Меркачёва

Краткая история Европы

Саймон Дженкинс

Просвещение продолжается: В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Стивен Пинкер