Познавая Иисуса через Ветхий Завет - Кристофер Райт

3) Типология была характерна уже для самого Ветхого Завета

Из нашего обзора Ветхого Завета в двух последних главах видно, что уже в самом Ветхом Завете имеется внутренняя типология. Многие события и люди берутся и рассматриваются в Ветхом Завете как «типичные». Иными словами, они иллюстрируют какие–то характерные черты того, что делает Бог. Следовательно, такие места можно использовать для облегчения понимания каких–то новых Божьих дел или того, что Бог обещает или угрожает сделать. Так, Содом и Гоморра стали крылатым выражением, означающим осуждение Богом человеческого греха. Разрушение Богом Силома используется Иеремией в качестве наглядного примера того, что Бог собирается сделать с Иерусалимом (см.: Иер. 7:12—15). Исход неоднократно используется как образец последующих освободительных деяний. Даже у отдельных людей есть этот «типический» аспект. Давид, конечно, служит примером идеального царя. Авраам — примером веры и послушания (см.: Быт. 15:6). А Моисей — это образец пророка (см.: Втор. 18:15,18).

4) Типология опирается на аналогию

Как уже было сказано, слово typos не используется в Новом Завете в каком–то специальном или устоявшемся смысле. Есть, однако, множество способов, с помощью которых авторы Нового Завета привлекают наше внимание к аналогиям между Ветхим и Новым Заветом, используя слово typos. Несмотря на явные различия между Ветхим и Новым Заветом, есть также места, которые, несомненно, друг с другом соотносятся.

Так, мы находим соответствие между словом Божьим при творении, описанном в Бытии, и началом нового творения в Иисусе, Слове, описанном в Ин. 1. Рождение Иисуса как начало Евангелия искупления в Новом Завете имеет параллель с рождением Исаака как сына обетования в Ветхом Завете (Гал. 3, 4; Рим. 4). Пролитие крови Иисуса можно понять через аналогию одновременно с исходом, пасхальным агнцем и переходом через Красное море! Есть явные аналогии между общиной, собранной Иисусом как Мессией, и восстановленным Израилем (это мы будем разбирать ниже). Павел настойчиво использует аналогию земли и царства, чтобы описать новое состояние ранее отвергаемых язычников, когда те примирились с Богом через Христа (см.: Еф. 2:11—22). В том же самом отрывке сравниваются храм и Церковь. Есть такое же сочетание идей в 1 Пет. 2:4—12. Есть и другие аналогии, некоторые из них нами уже отмечались. Например: между Новым Заветом во Христе и всеми предыдущими заветами в еврейской Библии; между царством Яхве и израильских царей и царством Божьим; между Божьей заботой обо всех народах и обо всем мире в изначальной истории, описанной в Быт 1–11, с одной стороны, и масштабом миссии среди язычников и нашей надеждой на будущее искупление и объединение всего творения во Христе, с другой.

Итак, имеется надежное основание для того, чтобы считать аналогию правомерным методом библейского толкования, потому что она используется в самой Библии. В Ветхом Завете аналогия используется для объяснения того, что на тот момент было будущим. А в Новом Завете аналогия используется для объяснения настоящего через ссылку на прошлое. Когда Петр встал для проповеди в день Пятидесятницы, солнце не потемнело и луна не была кровавой, однако он мог уверенно сопоставлять значимость того, что происходило в тот момент, со знаменитым видением Иоиля (Иоил. 2:28—32) и утверждать, что сегодня то же, что было тогда (Деян. 2:16 и дал.).

5) Типология опирается на историю

Соответствие между Ветхим и Новым Заветами заключается не только в аналогиях, но и в том, что нам указывают на многочисленные примеры реальных действий Бога в истории. «История спасения» — это краткая характеристика системы представлений о том, как Бог с целью довести до конца спасение действовал в истории через конкретные события. В предыдущих двух главах мы исследовали, как эти действия вписываются в схему «обетование — исполнение — возобновление обетования». Такое исследование помогает увидеть, как Бог пользуется Своей верховной властью и что в Своих действиях Он последователен.

Бог действует так, как «типично» для Бога. Иными словами, если вам известны Его предшествующие дела, то можно сделать вывод, что есть что–то характерное, предсказуемое в Его действиях. Как сказала однажды новообращенная христианка, выражая свое восхищение по поводу постоянства и последовательности Божьих деяний, Бог всегда поступает по–божьему!

И, конечно, это отнюдь не говорит о том, что Бог обязан однообразно повторять прошлое. Он также искусен в сюрпризах и может даже торжествующе воскликнуть через Исайю: «Забудьте прошлое! Смотрите, я творю нечто новое!» Но даже в этом случае Его «новое» может быть описано на языке изначальных понятий — новый исход, новое творение или новый завет. Итак, если современники Иисуса понимали, Кем Он был и чего Он достиг, они говорили следующее: «Это типично для Бога. То, что Он совершил в Иисусе Христе, — это, по сути, все то, что Он совершал в прошлом, только превосходит прошлое и доводит все до конца».

6) Типология — это не только прообразы и предзнаменования

Старый взгляд на типологию стал непопулярен, потому что главным в этом подходе был поиск по всему Ветхому Завету «прообразов» Христа. Считалось, что главная особенность «типа» — указывать на образ Христа. Проблема, однако, в том, что выводы делались без учета того, что впоследствии рассматривалось в свете Христа. Происходящее представлялось скорее как сама причина существования «типа». Поэтому «типом», согласно такой точки зрения, были любое событие, явление или человек в Ветхом Завете, которому Бог предопределил в первую очередь быть предзнаменованием Христа. У такого понимания было два побочных эффекта.

Во–первых, обычно это означало, что толкователям Ветхого Завета не удавалось найти много реальности и смысла в событиях и персонажах самого Ветхого Завета. Не было необходимости тратить время на толкование текстов в их собственном историческом израильском контексте или на выяснение их значения в прошлом. Можно было сразу «перепрыгивать» непосредственно к Христу, потому что именно там, по их мнению, нужно было искать предполагаемый «настоящий» смысл. Взгляд на Ветхий Завет был очень идеалистическим. Иными словами, Ветхий Завет воспринимался всего лишь как собрание «намеков» на что–то еще. В результате, обесценивалась историческая реальность Израиля и терялось истинное значение всего того, что Бог совершил через него и ради него.

Во–вторых, в силу такого рода типологии поощрялись причудливые попытки толковать всякую деталь ветхозаветного «типа» как некое предзнаменование какой–то другой неясной детали, касающейся Христа. Как только вы отрезали событие, явление и человека от их подлинных исторических израильских корней, детали уже не могли быть просто частью истории, как ее изложил рассказчик в Ветхом Завете. Поскольку «настоящий смысл» должен был, по сути, обнаруживаться в Христе и Новом Завете, все детали должны были иметь скрытое значение, которое можно было бы приложить к Иисусу. А это уже было вопросом умения или воображения писателя или проповедника, чтобы извлечь этот смысл, как фокусник извлекает кроликов из шляпы под восторженные «ахи» зрителей. Такая манера обращения с еврейским текстом сейчас вполне справедливо считается необоснованной и субъективной. К сожалению, она все еще встречается в некоторых проповедях.

Резюмируя сказанное, можно сделать вывод, что при надлежащем использовании типология представляет собой способ познания Христа и связанных с Ним новозаветных событий и явлений с помощью аналогий с историческими реалиями Ветхого Завета, рассматриваемыми как примеры и образы. Она основана на последовательности Божьих деяний в истории спасения. Подтверждение этому мы находим в Самом Христе, Который, опираясь на авторитет Отца, видел Себя именно так.

Но типология не единственный способ толкования Ветхого Завета. Во–первых, она вынуждает нас избирательно подходить к текстам, которые мы берем из Ветхого Завета (то есть искать отрывки, которые в значительной мере помогают нам понять Христа). А ведь в Новом Завете категорически утверждается, что все Писание, целиком, написано ради нашей пользы (см.: 2 Тим. 3:16 и дал.). Во–вторых, потому что типология ограничивает нас в поисках смысла этих избранных текстов (то есть мы вынуждены искать смысл, касающийся непосредственно Иисуса). Если вернуться к трем текстам, прозвучавшим при крещении Иисуса, становится ясно, что каждый из них помогает нам понять великие истины о характере и миссии Иисуса. Но если Пс. 2, Ис. 42 и Быт. 22 прочитать целиком, становится также ясно, что в этих главах мы можем найти величайшие истины и смысл, которые к Иисусу прямого отношения не имеют. Типология — это способ помочь нам понять Иисуса в свете Ветхого Завета. Но только с помощью одного это способа понять весь смысл Ветхого Завета невозможно.