Небо на снегу - Ольга Силаева

   Тэри коснулась руки старого жреца.

   - Мы обязательно найдем того, кто приказал убить вашего друга, - твердо сказала она. - Обещаю.

   - Спасибо, но сейчас вам лучше отдохнуть. - Отец Чосс посмотрел на Холвира. - Особенно вам. В спальне для гостей есть подушки и одеяла.

   Холвир поднялся, опираясь на мой посох. Мы последовали за ним наверх по скрипучим деревянным ступеням. Пять застеленных кроватей располагались в ряд: я долго смотрела на ту, что осталась пустой, пока по крыше барабанил дождь.

   Я спала без сновидений.

   Отец Чосс разбудил нас на рассвете.

   - Собирайтесь, - только и сказал он. - Завтрак внизу.

   В жилой зале окна были открыты, и по ногам гулял холодный воздух. Комнату пронизывали косые лучи солнца, с белых утренних берез доносился птичий щебет. На столике уже стояли миски с творогом и медом. Мы быстро поели, не глядя друг на друга. Холвир и отец Чосс исчезли сразу после завтрака, и когда я услышала стук молотков, я поняла, куда: они сооружали носилки.

   - Богиня, неужели Фор сегодня умрет? - проговорила Тэри.

   - Я ему умру, - мрачно сказал Северн. - Вы бы лучше задумались, куда мы идем.

   - Ты про лагерь варваров или про крепость Разбитой Руки?

   - Про нее, - кивнул Северн. - Никогда не задумывалась, почему оттуда никто не возвращался?

   - Мы вернемся. - Холвир появился в дверях, сосредоточенный и хмурый. - Пора.

   На улице не оказалось ни души: только мы, отец Чосс и Холвир у носилок. Сверху расстилалось чистое небо, желтела мать-и-мачеха под бревенчатыми стенами, ветер колыхал крошечные листья берез. Утро щемило сердце, как последний час приговоренного к казни.

   Фор лежал на носилках под двумя одеялами. Я коснулась его лба, прислушалась к дыханию: ничего. Отец Чосс произнес что-то предостерегающее, но я не обратила на внимания, и когда Холвир подхватил носилки, я оказалась у противоположного конца. Мне не было тяжело.

   Мы вышли из города цепочкой. Отец Чосс шел впереди, Тэри и Северн плелись в хвосте. Первые десять минут мы шли молча, но затем я услышала за спиной тихий разговор.

   - ...Я слышала, как ты рассказывал Нелле о том представлении с перьями и смолой. Из-за него ты отправился на север?

   - А тебе интересно? - странным тоном спросил Северн.

   - Само собой. - Тэри улыбнулась. - Ведь мы друзья.

   - Что есть, то есть, - вздохнул Северн. - Ладно, что там увиливать. Сплетни разлетаются быстро, Тэри. Уже день спустя все постояльцы гостиницы, где я выступал, знали мою историю. Еще через пять дней мне пришлось уехать в другой город.

   - И?

   - Через полчаса меня узнали и с улюлюканьем погнали из таверны. - В голосе Северна послышалась горечь. - Я уехал обратно и отправился прямиком на пристань.

   - Но почему? Еще пара дней, и они бы об этом забыли!

   - Я бард, Тэри, - терпеливо ответил Северн. - Это моя жизнь. Я могу попробовать перекинуться в придворного дурачка, но кому понравятся мои шутки?

   Дорога кончилась, и мы шли по мерзлой траве. Вокруг стелился рыже-бурый вереск, солнце заволокло тучей, и весь мир казался бурым, только поблескивала ледяная корочка на лужах. Возвращалась зима.

   - Я рад, что мы здесь, вместе, - нарушил молчание Северн. - И надеюсь начать все с начала. Честно говоря, я этим занимался всю жизнь: начинал заново. Когда сбегал с фермы, чтобы послушать байки в таверне, когда пел на деревенском празднике, когда ушел из дома летней ночью...

   - И когда сбежал на север, - подхватила Тэри. - И не жалеешь?

   - Ничуть. - Северн улыбнулся. - Мы друзья, а разговор с другом льется, как вода. Или пиво, если поблизости есть таверна. Дома мне не с кем было поделиться: каждая беседа напоминала деревянный кирпич, который нужно было разрубить на щепки. Сейчас гораздо лучше. Только вот...

   - Что?

   - Ничего. - Послышался глубокий вздох. - Ничего особенного.

   Впереди между скалами мелькнул дымок. Дорога круто поднялась на холм, каменистые насыпи расступились, и нашим глазам открылся лагерь. Шатры из шкур поднимались к небу на крепких жердях. Между ними горели костры, в тени на досках сушились козьи шкуры: сами же козы топтались в загоне под козырьком нависшей над лагерем скалы. Недалеко от загона худая женщина взбивала масло.

   - Говорить буду я, - предупредил отец Чосс. - Даже не думайте хвататься за оружие.

   - А если на нас нападут? - спросил Холвир.

   - Варвары не убивают гостей. Поначалу, по крайней мере.

   Со стороны лагеря послышался окрик. Я вздрогнула.

   - Нас заметили, - сказал отец Чосс. - Пора.

   Мы спускались в безмолвии. По обе стороны тропинки то и дело появлялись вооруженные мужчины, и последние шаги мы прошли в живом коридоре. Нас с Холвиром оттеснили от носилок: высокий человек с русой бородой властно произнес несколько слов, и двое рослых мужчин взялись за обтесанные ручки вместо нас.

   - Я Беар из Соколиного Гнезда, - представился бородач. - Идите за мной.

   Не дав нам ответить, он повернулся и пошел вперед по боковой тропинке. Варвары с носилками двинулись за ним.

   Шатер, в который мы зашли, был куда просторнее, чем жилище отца Чосса. Купол уходил в небо, и через неширокую дыру вниз падали солнечные лучи. Пол устилали ковры и шкуры, жаровни светились бездымным огнем, но зима чувствовалась даже здесь: никто из стоящих в шатре не снимал меховых накидок.

   - Вы пришли, - раздался зычный голос. - Что скажете?

   Мы обернулись. Вполоборота ко входу на деревянном табурете сидел человек. Вокруг него стояли еще семь или восемь воинов, но только двое были выше сидящего: я поняла, что смотрю на настоящего гиганта.

   - Мы просим прохода через живой огонь, - произнес Холвир. - Нас ждет крепость Разбитой Руки.

   - В крепости давно не осталось живых, - сказал гигант. - А вы даже не назвали своих имен.

   Отец Чосс открыл было рот, но вождь перебил его:

   - Тебя я знаю, Чосс из Крегора. А ты знаешь, что мальчик, который сейчас лежит за твоей спиной, вчера был здесь? И шпионил за нами?

   - Он не хотел зла, - твердо сказал Холвир. - Мы ответим за его деяния.

   Вождь поднял голову. У него оказались странные глаза: ярко-зеленые, как у тигра или леопарда. И сам он напоминал большую кошку, готовую к прыжку.

   - Говорите, - приказал он.

   Отец Чосс начал рассказывать. Потом вступил Холвир. Лицо вождя оставалось бесстрастным.

   - Значит, ты исцелил его за несколько ударов сердца? - наконец спросил вождь, указывая на Холвира. - И его ранили те же, кто повесил Аэгнора, нашего шамана?

   - Это так, - кивнул отец Чосс.