Батый - Алексей Карпов

После того как Владимир был взят, татарские отряды рассыпались во все стороны: одни устремились к Ростову, другие к Ярославлю[8], третьи к Городцу на Волге (в нынешней Нижегородской области), «и захватили всё по Волге, даже и до Галича Мерьского (в нынешней Костромской области. — А. К.)»; иные двинулись к Переяславлю-Залесскому, «и тот взяли, и оттуда ту всю страну и грады многие — всё то захватили, даже до Торжка; и нет такого места, и мало таких весей или сёл, где бы не воевали они на Суздальской земле». Среди городов, пленённых татарами, летописи называют также Юрьев-Польской, Дмитров, Волок Ламский, Кострому, Тверь (в этом городе был убит «сын Ярославль» — надо полагать, неизвестный нам по имени сын князя Ярослава Всеволодовича, брата Юрия). А всего за один месяц февраль, заключает летописец свой скорбный перечень, взяли татары 14 городов в Суздальской земле, «не считая слобод и погостов». (Для точного счёта позднейший московский книжник прибавил к названным в ранних летописях двенадцати городам ещё Кашин и Кснятин в Тверской земле.) Некоторые из русских городов, захваченных и разорённых татарами в феврале 1238 года, упоминаются и в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина; правда, идентификация их далеко не всегда бесспорна. Персидский историк отмечал мужество русских, хотя, конечно, его больше интересовали подвиги своих, монголов: «Осадив город Юргия Великого (Владимир? или, может быть, Юрьев-Польской? — А. К.), взяли его в восемь дней. Они ожесточённо дрались. Менгу-каан лично совершал богатырские подвиги, пока не разбил их. Город Переяславль (в источнике: Кыркла или Каринкла, так что перевод сугубо предположительный. — А. К.), коренную область Везислава (Всеволода Большое Гнездо? или Всеволодовича? — А. К.), они взяли сообща в пять дней… После того они ушли оттуда, порешив на совете идти туманами облавой и всякий город, область и крепость, которые им встретятся на пути, брать и разрушать»48.

Некоторые города, кажется, остались нетронутыми татарами. Так, если доверять местному преданию, Углич на Волге сдался на милость Батыю, и тот, видя, «яко покоряются граждане и самовольно град сдают, запрети своим воем, дабы никакого кровопролития и разорения не чинили»49. Впрочем, насколько достоверно это свидетельство позднейшего «Угличского летописца», сказать трудно. Да и личное участие Батыя в событиях вокруг Углича сомнительно.

Главной целью татар оставался великий князь Юрий Всеволодович. Весь февраль он провёл уклоняясь от столкновения с татарами, скрываясь, накапливая силы. Однако в решающий момент, когда ему пришлось-таки сразиться с врагом, сил у него как раз и не оказалось. В преследовании и поимке Юрия участвовали наиболее мобильные части монгольского войска. Источники называют в этой связи двух выдающихся военачальников — Бурундая (обычно действовавшего вместе с Батыем) и Субедея (принимавшего участие во всех важнейших операциях монголов). По своим полководческим дарованиям оба далеко превосходили и самого Юрия, и поставленного им во главе дружины воеводу Жирослава Михайловича.

Главное, что не удалось сделать Юрию и его воеводам, — это организовать разведку и систему охранения, «сторóжу». Стараясь уклониться от любого столкновения с татарами, они оказались в полном неведении относительно их собственных перемещений. Поэтому нападение татар стало для русских полной неожиданностью. Правда, реконструировать ход событий мы можем только предположительно, поскольку и битва на Сити, и гибель великого князя Юрия Всеволодовича описаны в летописях очень противоречиво и неясно.

По свидетельству Лаврентьевской летописи, трагедия произошла 4 марта50. Юрий вместе со своим братом Святославом и племянниками Васильком, Всеволодом и Владимиром ожидал татар на реке Сити, где и застала его весть о гибели семьи и разорении стольного Владимира. Он узнал об этом с большим опозданием, когда лагерь его был уже обнаружен внезапно подошедшими татарами. Раздавленный горем князь выступил навстречу врагу; «и сошлись обои, и была сеча зла, и побежали наши перед иноплеменниками, и тут убит был князь Юрий, а Василька в плен взяли безбожные и увели в станы свои… и из дружины его многих убили». По-другому излагает события Новгородская летопись. Юрий с князьями находился где-то в районе Ярославля, когда посланная им разведка во главе с неким Дорожем спешно возвратилась назад с роковым известием: «Уже, княже, обошли нас вокруг». Юрий начал расставлять полки для битвы, но не преуспел в этом, ибо татары Бурундая внезапно появились перед ним («изъехали» его, по выражению ещё одного летописца). Тогда князь бросился бежать, он бежал к Сити и здесь, на реке, татары нагнали и убили его. «И настигли его, и живот свой скончал тут», — пишет новгородский летописец, а дальше добавляет загадочную и многозначительную фразу: «Бог же весть, как скончася; многие бо глаголют о нём инии». Что говорили «иные» о князе Юрии и как он погиб, мы в точности не знаем. Известно лишь, что ему отрезали голову: её впоследствии нашли и положили в гроб, в котором покоилось тело великого князя51. Вероятно, это свидетельствует о том, что князь погиб не в бою, но попал в плен и был убит татарами, которые именно так расправлялись с теми из своих врагов, кого считали преступниками[9]. Так изображают дело и восточные хронисты. В частности, у Рашид ад-Дина читаем: «Эмир этой области Банке Юрку (с таким непонятным титулом передано здесь имя князя. — А. К.) бежал и ушёл в лес; его также поймали и убили». Или в китайской биографии Субедея: «Субедей в одном сражении захватил Юрия-бана» (названного чуть выше «владетелем народа русских»)53.

Всё произошедшее скорее напоминало побоище, избиение, нежели правильное сражение с участием организованных сил русских князей. («Самого короля по имени Георгий они предали смерти вместе с огромным множеством его народа», — свидетельствует Фома Сплитский.) Обращает на себя внимание тот факт, что из пяти князей, упомянутых в рассказе о Юрии Всеволодовиче, на поле боя погиб лишь сам великий князь, да ещё, возможно, его племянник Всеволод Константинович (о судьбе которого летописи не сообщают54). Ещё один, Василько Ростовский, оказался в плену и был убит татарами позднее. Двое других, Святослав Всеволодович и Владимир Константинович, уцелели и, более того, сохранили за собой княжеские уделы — очевидно, в самом побоище они участия не принимали.

Трагическая судьба князя Василька Константиновича привлекла особое внимание летописца. Составленная в Ростове летопись включила в себя яркий панегирик князю-мученику, принявшему лютую смерть от безбожных «агарян». «Был же Василько лицом красен (красив. — А. К.), очами светел и грозен, храбр паче меры на ловах (охотах. — А. К.), сердцем лёгок, к боярам ласков: ибо никто из бояр, кто ему служил и хлеб его ел и чашу пил и дары от него получал, не мог уже иному князю служить за любовь его; особенно же слуг своих любил; мужество же и ум в нём жили, правда же и истина с ним ходили, во всём был искусен и всё гораздо умел; пребывал в доброденствии на столе отцовом и дедовом…» Татары увели его с собой куда-то к Шеренскому лесу[10] и там стали понуждать «обычаю поганскому быти в их воле и воевати [вместе] с ними». Что касается первого требования (принять «обычай поганский»), то оно едва ли могло иметь место в действительности: татары никогда не принуждали представителей покорённых народов обращаться в их веру. Но вот отказ воевать вместе с татарами (а это, как мы уже поняли, было обычной практикой в завоёванных ими землях) действительно мог привести к трагической развязке. По летописи, князь с негодованием отверг оба предложения и начал, напротив, обличать нечестивцев: «О глухое царство осквернённое! Никоим образом не отлучите меня от христианской веры, пусть и в великой беде пребываю…» Но всё было тщетно — окаянные «без милости» убили его и бросили тело тут же в лесу. Летопись рассказывает, что некая жена поповича увидела брошенное тело и рассказала об этом мужу. Они взяли тело князя Василька, завернули его в саван и схоронили в укромном месте.