Мёртвая свадьба - Елена Александровна Усачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внезапно накативший страх скрутил желудок, сжал в комок кишки. Посмотрел на лежащую на земле Иринку. Она хрипло дышала, откашливаясь и отплёвываясь, что-то бормотала. Покопался в душе. Было ли ему жалко городскую, неожиданно попавшую в такую историю? Он пока не мог сказать.
– Надо что-то придумать, – произнёс Толик. – Убьют они нас. И себя заодно.
Игорёк снова посмотрел на горизонт.
– Чтобы убить, надо сначала на берег выманить. Я вот лодку поставлю, и всё, из дома больше ни ногой.
– Добровольно не пойдёшь, колдовством приведут, – усмехнулся Толик.
– Это пусть попробуют, – пробормотал Игорёк, закинул цепь в лодку, толкнул нос, сталкивая на воду. – Ты бы тоже домой шёл.
– А Иринка? – напомнил Толик.
– Отец велел близко к их дому не подходить, – отозвался Игорёк, запрыгивая в лодку. А хорошо его родители поработали. Игорёк аж вздрагивает от упоминания имён городских. Какие же истории ему нарассказали? Какими последствиями запугали?
Толик обернулся. Иринка сидела ровно, обхватив колени руками, смотрела чётко перед собой.
Игорёк отводил лодку от берега, подпихивая веслом. Спросил:
– Ты пойдёшь со мной на регату? Там как раз три человека надо.
Толик улыбнулся. От холода свело нижнюю губу. Ну вот и его позвали. Теперь они точно победят.
– Почему так холодно-то? – грубо спросила Иринка.
Толик ожидал, что она вновь скажет что-нибудь приятное. Что он невероятно мил и дорог её сердцу, что впереди у них горизонты и перспективы и что они когда-нибудь… Но все хорошие слова остались в воде, и сейчас перед ним сидел другой человек.
– Ты в озере купалась, – напомнил он. – С утопленником целовалась. Меня утопить хотела.
– Что? – презрительно скривилась Иринка. – С башкой раздружился? С кем мне тут целоваться?
– Меня за руки хватала, – скупо перечислял Толик, скручивая мокрую куртку. Он так и не понял, стоит ли обо всём этом напоминать, если сознание меняется почти полностью. – Звала куда-то отправиться.
– Да куда тебя можно звать? В коровник? – Иринка развела руками, словно лишь сейчас заметила мокрую одежду. – И почему я опять мокрая?! В озеро загнали? Опять твои убогие шуточки? Тупая деревня!
– Мы не деревня, а село, – напомнил Толик. – А развлечения ты сама себе устраиваешь. Лучше с бабкой поговори. Она тебе всё объяснит.
– О чём я с ней говорить буду? У неё одно на уме: хозяйство, уборка, курсы примерной невесты. Она же прошлый век. Мамонт. Дальше огорода ничего не видит.
Хотелось сказать что-нибудь обидное. Но, глянув на Иринку, Толик испугался. Мокрые волосы облепили её голову и плечи, лицо от холода посинело, после купания обозначились резкие морщинки, как у её сестры – от носа вниз, к губам, глаза стали водянисто-серые. Онега смыла с городской всё очарование. И тут он понял, что ему жалко новенькую. Очень жалко.
– Вставай, я тебя домой отведу, – протянул руку Толик. Иринка поднялась без его помощи, наградив тяжёлым взглядом.
– Это чьё на мне? – Она сбросила куртку. – Грязь какая-то. Ещё и воняет.
Пошла к дороге. Уверенно так пошла. Не как в прошлые разы, а твёрдо и прямо.
Привыкает. Втягивается. Толик проводил её до калитки. В этот раз здесь никто не встречал. Чтобы поговорить с бабой Светой, надо было заходить в дом. А ну как и правда в этой избе черти живут. Ещё засядет какой на загривок, мучайся потом всю жизнь. Он провёл рукой по левому плечу. Нет, всё у него было чисто. Он придумает, как из этой истории выпутаться.
Глава седьмая
Проклятие рода
Мать заметила его в окно. Стоило Толику подойти к калитке, как она вышла на крыльцо. Вся была какая-то нереальная – длинная юбка в мелкий цветочек, свободная серая рубаха с завязками на вороте, тёмный фартук. В руке кочерга. Толик напрягся. Не колун, конечно, но тоже хорошо летает.
Не прилетело. Быстро пересекла двор, сграбастала Толика в объятия, крепко-крепко – дыхание перехватило. Отстранилась.
– От чёрта отбивался? – мать вгляделась в исцарапанное лицо. Глаза её бегали, проверяя лоб, брови, щёки, светлые волосы, губы. – А мокрый-то!
– Представляешь, она ей сказала: «Прыгай!» – и та прыгнула. – Прошептал Толик. – А Игорёк… Мама! Он со мной дрался. Почему? Что с ним стало? А потом вторая городская полезла в лодку… Это что, вирус?
– Этот вирус называется проклятие. Он таблетками не лечится.
– Она хотела меня вместо утопленника подсунуть.
– Ты замёрз, – мать повела его к крыльцу. – Пойдём. Я дом прогрела.
От печки по кухне растекалось тепло. Толик ещё больше задрожал и стал неловкими руками снимать с себя мокрое. Получалось плохо. Он измучил себя дёрганьем и бессильно опустился на пол.
– Лезь в печку, – подогнала его мать.
– Зачем? – подобрался Толик. – Там огонь!
– Балбес! Нет там никакого огня. – Мать подошла к печке, стала шевелить кочергой в её нутре. – Раздевайся и залезай.
Толику опять показалось, что мать заколдовали, что она его сейчас зажарит на углях. Замотал головой, потерял равновесие и бухнулся рядом с тазом, куда днём сбрасывал очистки от грибов. Холод изнутри напирал, сковывал. Он попытался стянуть куртку и свитер одновременно.
– Говорили тебе, сиди дома, – мать присела около Толика, потащила с его ноги сапог, высвободила, и Толикова нога упала, ударившись пяткой об пол. Толик взвыл.
– Старая ведьма, – вздохнула мать, отшвыривая сапог под вешалку. – Жаль, ей пятьдесят лет назад петуха под крышу не пустили. Всё бы село жило спокойно.
– Почему меня?
– Не знаю я этих законов приворота. Но, видимо, как-то он на весь род ложится. И на наш, и на их. Но с нами ничего не сделают. На нас защита стоит. Лидка, сеструха моя, хитрая бестия, как всё это случилось, сразу смекнула, что надо бежать отсюда. Вещички собрала и свинтила. И вроде бы всё, прошла гроза стороной. Но такие дела без последствий не остаются. Я уж, грешным делом, когда замуж выходила, тоже к ведунье одной ходила. Страшно ведь, жизнь начинается, а ну как опять через смерть? Бабка мне и сказала, что на нашей семье защита стоит. Поэтому с Лидкой ничего не случилось.
– Типа оберега?
– Да не знаю я, – мать опять подошла к печке. – Лидка ведь тоже не слепая была, знала, в какую историю ввязывается, защитилась чем-то. Вот её защита и спасла. А Светка… – мать отмахнулась. – Потом уж Светка какие только обереги на себя ни вешала, ничего не помогало. Ни семьи, ни дома нормального. И видишь, как чёрт до неё добрался – через девок.
– Делать-то теперь что? – Толик почувствовал, что сейчас заплачет от безысходности. Он ведь так надеялся, что мать всё знает, что скажет волшебные слова, что с ним-то точно ничего не произойдёт.
– Да бес его знает. Наши ходили к колдуну после той свадьбы, просили помочь, отвести проклятие. Колдун прогнал всех: сделанного не воротишь, Светке ответ держать. Даже не сказал, на
