Мёртвая свадьба - Елена Александровна Усачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Испугался, словно кто-то его сейчас будет обвинять в том, что он сломал.
Подхватил замок, послал дужку в паз. Дужка стукнула о железо и откинулась. Толик с усилием загнал дужку на место. Это был такой замок, что должен был закрываться сам, и уже только ключом его можно было потом открыть. Щёлкнуло соединение. Толик с облегчением оставил замок. Дужка тут же отскочила, освобождая цепь. Волна ударила о борт, заставляя лодку чуть съехать с земли. Толик ухватился за носовой выступ, вытягивая лодку обратно. Закусил губу: от резкого движения всё в теле опять заболело.
Над головой вздохнули.
От неожиданности выпустил лодку. Крутить головой было больно, в шее что-то перемкнуло, поэтому разворачивался он всем корпусом.
Это была Иринка. За вчерашний день она как будто совсем истончилась, стала прозрачной. Уж какие там пирожные ела в гостях Сонька? Новенькие явно питались дневным светом.
– Ах, как хорошо, – вдруг произнесла Иринка.
Она раскинула руки и вытянулась, вставая так, чтобы ветер бил ей в грудь. Запрокинула лицо, закрыла глаза, улыбнулась. Картина была бы милой, если бы светило солнце, было тепло и дул лёгкий бриз. В окружающем холодрыльнике и злом сивере Толик ничего хорошего не видел. А в явлении замёрзшей новенькой и подавно.
– Вот так бы сейчас полететь, – мечтательно произнесла Иринка и сделала шаг к воде.
Толик почувствовал, что каждая мышца в его теле напряглась. Даже те, что были не в состоянии это сделать из-за контузии, тоже поучаствовали в общем порыве.
– У тебя такое бывает? – посмотрела на него Иринка. – Когда всё время тянет куда-то, хочется встать и пойти. И ты точно знаешь – там, впереди будет хорошо. Там ждёт счастье. И никаких обид, одиночества… Только счастье.
Она развернулась к Онеге, широким жестом обвела берега. Толик вновь поразился, какая Иринка красивая. Удивительно, как природа разделила сестёр, одной дала всё, а другой пожалела. У Иринки были тонкие правильные черты лица, светлые волнистые волосы, белоснежная кожа, аккуратная линия губ, мягкий овал подбородка. Толик на мгновение засмотрелся на всю эту красоту. Вторая волна холода, прострелившая по позвоночнику, привела его в чувство.
– Ты бы… это, – откашлялся он, прочищая горло, – домой шла.
– Да! Надо идти! – Иринка присела рядом с Толиком, схватила его руки своими ладонями. – Идти вперёд. Туда, где хорошо! Ничего не бояться. Вместе. За счастьем.
Толик, как заворожённый, кивал на каждое слово. Шея заболела. Всё-таки Игорёк здорово по ней настучал. Да и голова начала поднывать, напоминая, что резкие движения сейчас лучше не делать.
Иринка вскочила, уверенно потянув Толика за собой. Тонкая, тонкая, а силища как у терминатора. Толик поднялся. Он хотел высвободить руки, но державшие его ладони вдруг стали каменными.
– Любишь ли ты меня? – требовательно спросила Иринка.
Толик вдруг заметил, что стоит спиной к Онеге. Что одно неловкое движение, и он окажется в озере.
– Говори, любишь? – жарко шептала Иринка. Глазищи огромные, лицо светится изнутри невероятной красотой.
Любой нормальный человек в такой ситуации сказал бы, что любит – когда ещё такая красавица обратит на тебя внимание?
– Вообще-то нет, – признался Толик.
– Пойдёшь ли ты за мной до конца? – словно не слышала его Иринка. – Конечно, пойдёшь! Меня нельзя не любить! Меня любят все и не отказывают. Ради меня можно умереть.
– А какие-то ещё варианты кроме смерти есть? – спросил Толик, но Иринка уже развернулась и стала тянуть его за собой в лодку. Очень резво, словно каждый день сигала на борт и обратно, она оказалась внутри, втянула за собой Толика – он честно спотыкался, даже попытался упасть, но железные тиски ладоней протащили его, и вот уже у него под ногами качается дно. Нос сполз с земли, утягивая за собой цепь, и лодка отправилась в свободное плавание.
«Игорёк», – мелькнуло в голове у Толика. Теперь только он мог их спасти. Потому что это его лодка. И это самое ценное, что у него есть. Хозяин почувствует неладное и придёт. Если, конечно, его так же, как и Толика, не удерживает в своих крепких ладонях Маринка.
– Мы поплывём далеко-далеко отсюда, – не переставала говорить Иринка. – Это будут лучшие края, золотые земли, мы будем с тобой всегда вместе. Всегда-всегда. Ничто не разлучит нас. Это будет счастье до гроба. Самое настоящее счастье, милый мой!
В этот момент Толика словно по лбу стукнуло, выдёргивая из наваждения. Не то чтобы он поддался этим странным словам, но в какой-то миг почувствовал удовольствие – не каждый день тебе говорят что-то вот такое. Но «милый мой» – это точно было не про него. Так могла сказать Ритка. Но она своя. А это другое.
Лодка уверенно шла к выходу из заливчика. Она развернулась кормой к берегу, носом к горизонту, как полагается. Из неправильного было только то, что цепь заметно отвешивалась, словно за неё кто-то тянул. Иринка встала на корме и заговорила о волшебном будущем, о том, как всё будет, когда они…
Толик пригляделся. После обращения «милый» он понял, что говорят не ему. С самого начала Иринка видела вместо него кого-то другого. Уж не покойника ли? Несчастного жениха тёти Лиды, заговорённого бабой Светой? Если Толик правильно понял, то теперь из родственных чувств утопленник готов взять в жёны замену. Это сколько же раз Иринка приложилась лбом о косяк двери, что ей втемяшилось в голову желание пойти в жёны к мертвецу? И почему баба Света ничего не делает? Она же видит, с внучками беда.
Вопросов было много, а ответ мог дать только тот чувак, что прятался сейчас под лодкой. Если он, конечно, за полсотни лет не отрастил жабры и не бросил такое занятие, как человеческое общение.
Толик присел, подтаскивая к себе весло. Тяжёлая цепь по всем законам судоходства должна была волочиться по дну и за это дно цепляться, притормаживая ход, а не гнать лодку вперёд. Значит, есть кто-то, кто за цепь ухватился. И этот кто-то Толику сейчас был очень нужен.
Иринка продолжала нести пургу про небывалое счастье, безграничный восторг будущей жизни и заманчивые перспективы далёких горизонтов.
Толик удобней перехватил весло и перебрался на нос. От его перемещения лодку раскачало, но Иринка стояла, как приклеенная, даже руками не взмахнула. Мечтательным взором она смотрела на расстилающиеся перед ней радужные дали – лицо воодушевлено, глаза устремлены вперёд, руки раскинуты. В этот момент она была немного похожа на фигуру, которые раньше лепили на носы парусных кораблей. Пора было этот спектакль кончать.
Толик ткнул веслом в воду перед лодкой. Весло рубануло поверхность и чуть не вывернуло запястье, лопасть повело назад и ударило
