Твоя жизнь и твоя смерть принадлежат мне - Ирма Гринёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
46 — в переводе — «евнух»
29
— Госпожа Соа, Вас ожидает Его величество император Когурё ХунЮн.
Никакие другие слова не смогли бы сделать Соа счастливее. Она увидит Его величество! Хотя она и понимала, что не для любви он её зовёт. Не для прогулки. И, даже, не для беседы. Ведь её не повели в баню, чтобы смыть грязь с её тела и вымыть волосы. Не надели красивые одежды. Не покрыли лицо краской. Её вызвали для наказания. Она не боялась наказания, потому что это было ничто по сравнению со счастьем увидеть Его.
Его величество император ХунЮн смотрел на тоненькую фигурку своей любимой наложницы, стоящей в середине огромного тронного зала с опущенной головой, и его сердце обливалось кровью. Сейчас ей будет больно. Очень. Но он должен подвергнуть её наказанию. А она должна извлечь из него урок. Потому что рядом с ним на троне должна сидеть зрелая женщина, а не вечная женщина-ребенок. И он хотел, чтобы этой женщиной была Соа.
Его величество подал знак рукой, и вперёд вышел канцлер. Степенно развернул Указ Его императорского величества. Не без внутреннего злорадства развернул, хотя и не знал его содержания.
Его величество, как только получил в своё безраздельное пользование печать императора, перестал согласовывать с ним и с Советом каждый свой шаг. Канцлер понимал, куда дует ветер — его власть канцлера заканчивалась. Но поделать с этим ничего не мог. Этот мальчишка так незаметно, по крохам, отбирал власть, и не только у канцлера, но и у Совета, что они все как будто заснули, а утром проснулись уже совсем в другом мире. И что им всем теперь оставалось? Только подчиняться и ждать в уголке, пока кто-нибудь из окружения Его величества не сделает ошибки, не совершит промах. Как эта наложница. Она явно дорога Его величеству, но и её он вынужден наказать, иначе основа основ империи зашатается. Кроме того, к Соа канцлер испытывал ещё и личную неприязнь. Ведь это она перешла дорогу его любимой младшей дочери.
— Указ Его величества императора Когурё ХунЮна, — торжественно начал канцлер, — За покушение на жизнь наложницы Соа из гарема Его императорского величества к избиению приговариваются: лекарь Ыйса — тридцать ударов бамбуковыми палками, евнухи гарема во главе с евнухом Нейси — тридцать ударов мокрым хлыстом, служанки наложницы Соа — двадцать ударов сухим хлыстом. К наказанию приступить публично и незамедлительно.
После этих слов стражники ввели несчастных, кинули их на колени, и их тут же окружили палачи. Соа ничего не понимала — как же так? Преступление совершила она, а наказывают ни в чём не повинных людей? Ждала, что канцлер продолжит читать Указ дальше, где будет оглашено, чем Его величество накажет её, Соа, но тот свернул бумагу, и другой в его руках не было. И тогда Соа упала на колени и бросилась ниц:
— Ваше величество! Накажите не достойную Вашей милости меня, но не наказывайте невиновных!
— Ты смеешь перечить мне?! — гневно заговорил Его величество, — Прибавьте каждому по десять ударов!
Соа поняла, что если скажет ещё хоть слово, то наказание ещё более ужесточится и замолчала.
— Поднимите наложницу Соа с колен. Она должна видеть наказание, — жестко произнёс император.
Стражники немедленно выполнили приказание, развернули Соа в сторону лекаря, и экзекуция началась. Лекаря били бамбуковыми палками по спине и ягодицам. Ноги и ступни не трогали. Сидеть в ближайшее время он не сможет и спать сможет только на животе, а до больных ему будет, чем дойти. Соа содрогалась от каждого удара по тщедушному телу лекаря Ыйсы.
— Благодарю за милость, Ваше величество! — произнёс лекарь после наказания.
Потом Соа развернули к лежащим на полу четырём евнухам во главе с Нейси. Два палача встали по разные стороны от них и, каждые два удара опуская хлыст в чан с горячей водой, начали наказание одновременно. Соа с ужасом наблюдала, как их белые халаты расчерчиваются кровавыми линиями. Под конец их белая поверхность полностью стала красной.
— Благодарю за милость, Ваше величество! — произнесли евнухи.
Картина наказания шести служанок Соа выглядела также как и наказание евнухов. Только если лекарь стонал, а евнухи не произнесли ни слова, то служанки не смогли сдержать криков от боли. Их «Благодарю за милость, Ваше величество!» Соа уже не услышала — упала в обморок.
30
На следующую ночь ХунЮн отпустил себя. Делал то, что хотела его душа, о чем пело его сердце, что жаждало его тело. Любил Соа. Они так изголодались друг по другу, что почти не разговаривали. Только глазами и руками. Языком тела.
Утром, уходя, Его величество ХунЮн сказал:
— Помни, ни своей жизнью, ни своей смертью ты не имеешь права распоряжаться сама. Такое право есть только у меня!
Соа позавтракала в одиночестве. Попыталась занять свои мысли рисованием, но перед глазами никак не вставали картины сада, только прошедшей экзекуции. Как там себя чувствует лекарь Ыйса, евнух Нейси, любимая служанка Даын46? И Соа не выдержала, попробовала выйти из комнаты. Не выпустят, что ж, останется в одиночестве. Но незнакомые евнухи препятствовать Соа не стали, с поклоном выпустили из комнаты. И она отправилась к главному евнуху Сангхуну47. Узнать, как чувствуют себя те, кто пострадал из-за неё. Посоветоваться, не навредит ли она им ещё больше, если проведает? Выяснить, где они сейчас находятся.
Евнух Сангхун помог Соа. Сопроводил к выздоравливающим. Пообещал впредь давать Соа советы, когда та будет обращаться к нему. И Соа весь день помогала своим служанкам. У евнухов и лекаря только попросила прощения, помогать лечить их раны главный евнух не посоветовал.
Вечером о поведении наложницы Соа доложили императору. Его величество остался доволен. Кажется, его девочка усвоила преподанный урок. Поняла, что наказание других, ни в чём неповинных людей, которые страдают вместо тебя, ещё большее наказание, чем самой принимать удары за свой проступок. И проявила благодарность и милосердие — качества, незаменимые у императрицы, искренне переживающей за своих подданных, мать нации.
Что ж, начало положено. Ещё не один урок предстоит тебе усвоить, моя любимая наложница!
46 — в переводе — «молодая девушка»
47 — в переводе — «вечный учитель»
31
— Госпожа Соа! Проснитесь! Проснитесь, госпожа!
