Космическая тетушка - Елена Хаецкая

Это была тайна. Честная и опасная тайна, которую Гоцвеген оберегал так старательно, что даже у Хугебурки не возникало никаких конкретных предположений относительно ее смысла. Он просто понял: тайна есть. И это обстоятельство, в конце концов, странным образом его успокоило.

– Вы так и будете сидеть тут весь вечер? – осведомился Хугебурка грубовато. – Ваш ход, между прочим. И опять вы меня расколошматите!

Именно это и случилось. Кат Гоцвеген выиграл у Хугебурки в карты – и в тот раз, и в следующий. Компьютер умиротворенно моргал: «Курс ХЕДЕО-ОСНОВНАЯ. Сбоев системы нет». Калмине Антиквар изучал инструкции по технологии приготовления растворимых блюд из синтетических концентратов, а в свободное время делал какие-то таинственные упражнения для разработки больной ноги. Бугго царила на корабле, вроде бы ничем не управляя, но как будто освящая «Ласточку» своей светлейшей персоной и своим суверенным правом. Для полноты картины феодального благоденствия не доставало только комаров тихими задумчивыми вечерами.

Корабль шел на Хедео через десятый сектор; затем предстояло свернуть и, в обход Содружества, с которым у Эльбеи не установлены дипломатические отношения, двигаться прямо к цели. Границу десятого пересекли на восьмые сутки полета в середине дня, и тут у Гоцвегена сделалась мигрень. Он остался у себя в каюте, попросив, чтобы Антиквар принес ему туда чаю и немного сладкого, а обеда не нужно вовсе.

С подносом к пассажиру вошел, однако, не Антиквар, а Хугебурка. Он впервые был у Ката Гоцвегена и огляделся не без любопытства. Двухместная каюта, где прежде обитали курсанты Фадило и… – как ее звали? Хугебурка забыл – была завалена мягкими подголовными валиками самых разных расцветок и планшетками. Круг чтения Гоцвегена оказался обширный: от классических и духовных произведений до трактатов по геополитике и промышленной геологии.

Доккэ, любимец пассажира, при виде вошедшего чуть поднял голову от лап, утробно вздохнул и отвернулся.

Гоцвеген лежал, простертый на койке, полуприкрыв лицо платком. Под голову, под локти, под колени у него были подсунуты валики. Их гродафриксовая обивка по краям красиво драпировалась в складки, перетянутые шнуром. Валики выглядели как конфеты в пестрой обертке.

– А, – слабо сказал Гоцвеген из-под платка. – Господин Хугебурка! Пришли удостовериться, что я болен, а не изготавливаю втайне бомбы?

– Что-то в этом роде, – не стал отпираться Хугебурка.

– Нет, мне в самом деле нехорошо. – Гоцвеген отбросил платок, и Хугебурка подивился его виду: шерсть на лице пассажира потускнела, в темных глазах скакал подпаленным чертом… страх? боль?

– Фу ты, – выговорил Хугебурка искренне, – да вы, дружище, просто угасаете. Думайте-ка лучше о своей вилле. Через пару дней – все, полет окончен, и отныне – только розовый песок. И никаких хвойных деревьев, только лиственные.

Доккэ тихо скребнул лапой в своем углу и снова замер. Хугебурка поставил поднос на стол возле койки, сам налил для Гоцвегена чаю, еще раз поглядел на него встревоженно и вышел из каюты. Постоял у двери, размышляя и слушая, как ворочается больной и как ворчит его животное.

– Господин Хугебурка! – резко прозвучало по внутренней связи. Динамик оказался прямо у Хугебурки над ухом, так что он даже подскочил. – Зайдите в рубку, будьте любезны! – В голосе Бугго Хугебурка безошибочно распознал ярость.

Он почти побежал по коридору.

В экранчике переговорного устройства помещался молодой, чрезвычайно строгий офицерик в форме таможенных войск десятого сектора. Точнее, помещались его голова и верхняя часть плеч. Офицерик был белокожий – должно быть, хедеянец. Бугго смотрела на него, тщательно скрывая отвращение. Краем глаза заметив вошедшего Хугебурку, она указала ему на место рядом с собой. И вот они уже сидят рядком на дачном топчанчике, как дети, уличенные нянькой в злодейском умерщвлении пирога.

Офицерик говорил:

– Итак, госпожа Анео, вы продолжаете решительно утверждать, что все находящиеся у вас на борту грузы и пассажиры имеют вполне легальное происхождение?

– Да, – зло ответила Бугго. – Не вижу смысла подвергать мои слова сомнению. Уверяю, каждая гайка моего корабля снабжена соответствующим сертификатом, со всеми надлежащими подписями и печатями.

– Нас интересуют не гайки, – холодным тоном молвил хедеянец.

– Здесь мой старший офицер, – представила Бугго Хугебурку. – Прошу вас теперь переходить к сути ваших требований. Не сомневаюсь, что они вполне законны. Господин Хугебурка – более опытный человек, чем я. Он окажет всяческое содействие тому, чтобы я приняла правильное решение.

Офицерик перевел взгляд на Хугебурку и отсалютовал ему.

– По просьбе дружественного нам Одиннадцатого сектора мы производим досмотр всех кораблей, оказавшихся в нашем подъюрисдикционном пространстве. Должно быть, у вас отсутствует информация о происходящем в Одиннадцатом.

– Точно так, – высокомерно сказала Бугго.

– Ну разумеется… – Офицерик вздохнул совершенно по-человечески. – Одна из самых богатых планет Одиннадцатого – Арзао. Медь, никель. Залежи естественных удобрений. Народы Арзао процветают преимущественно благодаря экспорту специально культивированных почв.

Бугго мгновенно ощутила жгучий интерес к судьбам этой планеты, поскольку наше семейное дело – производство сельскохозяйственной техники, удобрений, минеральных добавок для почвы и т.д.

– Последние сто лет политическая ситуация на этой планете, к сожалению, крайне нестабильна, – продолжал молодой офицер. – Правительства часто сменяли друг друга; эти перемены сопровождались репрессиями и расправами… Полную информацию о так называемом «пожирании министров» вы найдете на сайте «Арзао. Политика. Перевороты».

– Очень хорошо, – сказала Бугго и сделала пометку у себя в планшетке.

– Шесть лет назад путем очередного кровавого переворота к власти на Арзао пришел Тоа Гираха, бывший доселе преподавателем в Военной Академии Арзао.

– А что он преподавал? – полюбопытствовала Бугго, не замечая, как морщится Хугебурка.

– Вся информация на сайте. У нас мало времени. Я рассказываю только основное.

– Что вам, жалко слово сказать?

– Стратегию организации тыла, – нехотя сообщил офицерик. – Прошу не отвлекаться на детали. Гираха вел очень жесткую внешнюю политику. В частности, он отменил все инопланетные концессии на разработку меди и селитры, а концессионеры попросту исчезли, и на запросы об их судьбе ответа так и не последовало. – Офицерик замолчал.

– Остальная информация на сайте, – негромко подсказал Хугебурка. – Да, мы поняли. Спасибо.