Месть наемника - Джерри Эхерн

— Давно его уже не использовали, — прошептал Фрост. Подземный тоннель состоял из покрытых мокрыми пятнами гладких каменных стен, собранных из тщательно пригнанных друг к другу гранитных блоков, которые образовывали полукруглый свод высотой в двадцать футов. В отдалении он понижался до высоты человеческого роста.

— Вот это да! — воскликнул Кертис, и по подземелью разнеслось гулкое эхо, отразилось от звонкого камня и вернулось, многократно усиленное. Одного из африканцев охватил страх, но Кобинте выручил и здесь, успокоив своего товарища. Значит, любой шум, который они могут неосторожно произвести, будет слышен далеко впереди на сотни шагов. Если там находится противник, он расстреляет их в упор, подпустив поближе. Придется продвигаться не только без единого слова, но и следить за тем, чтобы случайно не уронить фонарик, не оступиться на камне или не задеть стену автоматом. Капитан с ужасом представил, какую какофонию звуков это может вызвать.

Они пошли вперед, пробираясь между лужами грунтовых вод, сочившихся из русла реки. Сверху падали капли конденсирующейся на потолке влаги. Иногда путь преграждали камни, тогда приходилось останавливаться и убирать их с дороги. Обнаружилась первая неточность карты, составленной миссионером тридцать лет назад — в соответствии с ней от самого начала тоннель должен был идти горизонтально, а в действительности группа все время шла по пологому уклону и уже достигла глубины трехсот-четырехсот футов от поверхности. И спуск все продолжался. Фрост и Кертис присели рядышком, чтобы их слова не подхватило эхо, и стали совещаться. Питер, в отличие от Хэнка, не считал, что они чересчур уж углубились. Тот не стал спорить, хотя имел другое мнение, и группа пошла дальше. Около одиннадцати часов им снова пришлось остановиться — впереди разверзся зияющий провал. Если бы они не освещали путь фонариками, два из которых уже еле мигали, то упали бы в него. Все стали совещаться, Кертис бегло переводил.

— Теперь у нас выхода нет, — обратился Фрост к товарищам. — Даже если мы преодолеем провал и пойдем дальше, то через несколько часов батарейки сядут и фонари погаснут. В темноте мы свалимся куда-нибудь и свернем себе шеи. Остается последний шанс, чтобы узнать, ведет ли этот ход к церкви.

Он подождал, пока Питер переведет. Эхо повторяло их слова, словно тысяча людей молилась в огромном соборе. Капитан выключил фонарик, чтобы поберечь батарейки.

— Что же теперь делать? — спросил Кертис.

— Один должен перебраться на ту сторону на полчаса с двумя фонариками, остальные останутся, здесь с одним включенным. В этом случае у нас останется три фонаря, с которыми мы сможем выйти наружу. Тому, кто пойдет вперед, тоже будет спокойнее. Если разведчик не вернется через два часа, группа уходит назад. Если же он обнаружит, что выход близко, то возвращается к нам, и мы идем вперед все вместе. И у нас остается три рабочих фонаря. Другого выхода я не вижу.

Питер перевел, и африканцы закивали в знак согласия.

— Ладно, пойду я, — объявил Кертис.

— Ты что, прирожденный руководитель? — возмутился Фрост. — Ты разве не знаешь, что в молодости спелеология была моим хобби? Будь спокоен, я не заблужусь и не сверну себе шею.

— Ну и мастер ты врать, — недовольно буркнул Кертис, похожий на привидение при слабом свете. Хэнк подмигнул ему:

— Это уж точно. Кто одолжит мне фонарь? Он протянул руку и Кобинте отдал ему свой. Капитан кивнул и крепко пожал ему руку. Подойдя к краю пропасти, он попытался рассмотреть ее противоположную стену при свете двух фонарей. Вероятно, провал пола тоннеля произошел в результате каких-то геологических сдвижек. Ему удалось рассмотреть, что за пропастью дно тоннеля продолжается. Ширина зловеще черного провала достигала пятидесяти ярдов. Хотя капитан и взял на всякий случай моток веревки, но не представлял, как закрепит ее конец на другой стороне. Наверное, их смелому плану о подземном проникновении в город не суждено сбыться. Фрост посветил по сторонам и увидел, что провалилось не все дно — у правой стены остался выступ в виде карниза шириной от шести дюймов до фута, тянущийся по всей ширине пропасти и достигающий противоположной стороны тоннеля.

Если бы были альпинистские крючья, то преодоление провала не представляло бы особой опасности. Но, увы… Опоясаться веревкой и закрепить ее конец на этой стороне тоже не имело смысла, так как при падении, скажем, с двадцати пяти футов она сможет удержать от падения на дно ущелья, но не спасет от резкого рывка или от удара о стену, что приведет к гибели.

Капитан посветил в провал, но не смог увидеть, как глубоко он кончается. Он взял камень, бросил его вниз и долго прислушивался. Тишина. Хэнк что-то пробормотал и достал из рюкзака антисептик и бинт, чтобы обработать зудящую ранку от укуса пиявки. Повесив веревку на плечо, он проверил обувь, закрепил фонарики и осторожно ступил на карниз. Его товарищи подсвечивали ему, чтобы было видно, куда переступать. Фрост отдал свой автомат Кертису, но все остальное снаряжение находилось при нем. Фонарь он привязал к руке запасным шнурком.

В течение пяти минут капитан прошел примерно четверть пути по карнизу. Пока все шло гладко. И вот, когда он выставил вперед правую ногу, крепко прижимаясь всем телом к стене, то почувствовал, что выступ пропал. Он медленно отвел ногу назад и посветил вперед — перед ним открылась гладкая стена. Карниз был обрушен и продолжался лишь через пять футов.

Что делать? Вернуться и отказаться от всей операции или рискнуть и попробовать перепрыгнуть через бездну, надеясь, что противоположная сторона карниза выдержит его вес? Капитан придвинулся как можно ближе к краю выступа, прижался к стене, и, сильно оттолкнувшись, прыгнул вперед. Резкая боль в паху едва не разорвала его пополам от мгновенного напряжения. Уже в полете он понял, что неверно рассчитал расстояние до противоположного края — на самом деле оно превышало два шага. Но Фросту удалось все-таки приземлиться левой ступней на выступ и уцепиться за камни, стараясь сохранить равновесие. Он еле-еле вскарабкался на карниз и прижался к стене, стараясь отдышаться в полной темноте. Минут через десять капитан продолжил свой путь, пробираясь вперед еще более осторожно. Карниз сузился, и его ширина не превышала трех дюймов. В одном месте кусок выступа обломился под ногой и Фрост чудом не упал в ущелье. Немного переведя дыхание, он взглянул на светящийся циферблат и отметил, что идет по карнизу уже двадцать минут.

Наконец, при тусклом свете Хэнк увидел впереди противоположную стену и понял, что провал кончается. Он продвинулся немного по еще более узкому карнизу и выпрыгнул на противоположную сторону тоннеля. Хэнк сразу помигал светом своим товарищам, давая сигнал о том, что ему удалось преодолеть ущелье. Отдохнув несколько минут, он засек время и пошел дальше. Они договорились заранее, что будут ждать его возвращения полчаса со времени подачи светового сигнала о переходе через провал. Через пять минут дно тоннеля выровнялось, а затем начало подниматься. Еще двадцать минут быстрой ходьбы, переходящей в бег, — он понимал, что если будет медлить, группа его не дождется и повернет назад — и перед ним мелькнула светлая полоска.

Хэнк припал к каменной плите, которой заканчивался ход. Раствор вокруг нее легко осыпался под пальцами. Капитан достал нож и, засунув лезвие на дюйм между плитой и камнями, с силой провел по ее периметру, удаляя остатки раствора. Он выключил фонарик и прильнул к щели. “Свет”, — прошептал он и тяжело опустился на землю.

Путь занял больше, чем оговоренное время, и он чувствовал, что катастрофически опаздывает. Как успеть к товарищам? Стараясь не упасть, не подвернуть ногу, он побежал назад, выключая фонарь в редкие моменты передышки, чтобы хоть немного сохранить батарейки. Достигнув обрыва, — для этого, по подсчетам капитана, понадобилось не более ста лет — он взглянул на часы. Группа должна была уже уйти. Фрост осторожно приблизился к пропасти и стал подавать световые сигналы. Ответом ему была лишь кромешная темнота. Он в изнеможении опустился на колени, руки вдруг вспотели и возникло неприятное ощущение в груди. Это было непроизвольным рефлексом на безнадежное чувство потерянности, которое его охватило. Хэнк также понимал, что даже если и вернется ко входу в подземелье, то сам не сможет отодвинуть неподъемную плиту, закрывающую лаз. Он опять помигал фонариком, все еще надеясь, что группа находится на той стороне и просто не имеет возможности ответить на его сигналы. Может быть, их сморил сон? Капитан почувствовал, что его начинает охватывать паника. Решив, что терять нечего, он достал пистолет и два раза выстрелил в бездонный провал.

Когда затихло эхо, капитан заметил один огонек, затем другой — и вскоре четыре тусклых пятнышка света мигали ему с другой стороны ущелья. Он посветил им в ответ, давая знать, что все в порядке и они могут пробираться к нему.