Истории мееханского пограничья. Том I. Север - Роберт Вегнер

Колонна мгновенно разделилась на две части, огибая опасное место, и позабыв о новом залпе. Этого хватило. По команде вторая часть роты арбалетчиков заняла позицию, сто арбалетов выстрелили одновременно.

На этот раз солдаты послали болты вдоль всего отряда. Визг и ржание раненых и умирающих лошадей, прерывистые человеческие крики, всадники, вылетающие с седел, переворачивающиеся животные, падающие на землю тела. Для тех, кто бессильно наблюдал вчерашнее убийство беженцев, не могло быть более прекрасного вида.

Но это было не все, чем пехота могла ответить. С тыла, из–за третьей линии обороны, раздался металлический лязг и четыре онагра выпрямили свои плечи. Это не были большие, осадные машины, всего лишь полевая артиллерия, поэтому кувшины,  загруженные на ложки, были объемом не более полутора галлонов. Наполнены они были  смесью смолы, серы, селитры и горного масла. Оставив за собой огненный след, снаряды пролетели над баррикадами и ударили точно в центр вражеского отряда. Теперь стало ясно, для чего всю ночь артиллеристы измеряли расстояния, устанавливали свои игрушки и проводили пробные выстрелы. Благодаря этому могли держать оборону, даже не видя врага.

Кувшины взорвались огнем, и через мгновение клубы черного дыма закрыли весь вид. Крики и вопли внизу на какой–то момент перестали напоминать звуки живых существ. Когда дым рассеялся, на выжженном, окровавленном поле боя лежали тела нескольких десятков людей и лошадей. Остальной отряд удирал сломя голову, только бы выскочить из зоны обстрела.

Начало дня принадлежало Семнадцатому полку.

– Самое странное… нет, дьявол задери, не странное. Самое необычное было в том, что проклятая пехтура стояла молча. – Велергорф оперся плечами о ствол кривого дуба и прикрыл глаза, будто еще раз видел все, о чем только что рассказывал. – Не стучали мечами о щиты, не издавали воинственных криков, не подбадривали себя  оскорблениями врага. Стояли на баррикаде из связанных купеческих повозок, настолько маленькой, что если бы кто–то хорошо размахнулся, то брошенный камень легко перелетел бы из одного конца на другой. Напротив были десятки тысяч диких воинов, и куда не глянь, они видели непреодолимые ряды противника. Но молчали. Я бы на их месте верещал во всю глотку, чтобы не обосраться от страха.

Татуированное лицо скривилось в горькой улыбке:

– А мы всю первую половину дня сидели наверху и смотрели как они воюют. Атаки шли одна за другой, почти без перерыва, находясь напротив входа, кочевники видели подъем на Лысицу и дорогу, заполненную людьми. Они видели как уходит их добыча. Потому так торопились…

Пробные атаки продолжались все утро. Отдельные a'keery отрывались от монолитной стены всадников в нескольких местах одновременно, и неслись в сторону баррикады, забрасывая ее стрелами. Командующий армией Сын Войны проверял стойкость защитников, охват ловушек и искал слабые места в укреплениях. Сначала, когда атакующие приближались на двести ярдов к линии связанных повозок, их засыпал град болтов. Трупы людей и лошадей постепенно окружали баррикаду кровавым полукругом. Позже защитники сменили тактику, увеличивая радиус обстрела, сначала на двести пятьдесят, потом на триста и триста пятьдесят ярдов.

– Пристреливаются – пробормотал Черный Капитан.

Они сидели рядом у искривленного ствола горной сосны, каким–то чудом укоренившейся на скале. Кавер Монель использовал минуту затишья и присоединился к роте, желая взглянуть на поле боя. Его лицо было серьезно. Пока Стража не выдавала своего присутствия, и се–кохландцы не планировали  обойти баррикады со стороны. Удивляться тут было нечему. Кочевники были уверены, что прорвутся первым же серьезным штурмом.

А он начался через два часа после рассвета. Под звуки пищалок и барабанов в нескольких местах началось движение. Стоящие до той поры смешанные шеренги выровнялись, разделились на отдельные отряды. Если у кого и были до сих пор сомнения, что атакующую армию составляют отличные, хорошо обученные и дисциплинированные бойцы, то они сразу же развеялись бы при взгляде на происходящее. Не случайно третий год подряд Империя проигрывала битву за битвой.

Они начали одновременно, пять широких и длинных колонн, по тысяче лошадей каждая. Одна по центру, две по ее сторонам, последние две на флангах, почти вдоль каменной стены. Сначала ехали медленно, шагом, ровными рядами, словно проходящая перед Императором гвардия. Потом ускорились, пошли рысью, затем галопом. Даже притаившиеся на сто футов выше стражники чувствовали дрожь скал, передающих удары тысяч копыт. Атакующие на флангах отряды первыми перешли в карьер, осыпая баррикаду градом стрел. Теперь не было пауз между залпами, дождь стрел равномерно, без устали бил в повозки, наконечники впивались в доски, в защитные навесы, в щиты стоящего в тылу плотного строя тяжелой пехоты.

Баррикада молчала. Нападающие приближались с пяти направлений как серо–бурая лавина, а линия баррикады казалось брошенной. Сверху можно было увидеть, как пехота невозмутимо принимает на щиты стрелы, как стоят с заряженным оружием арбалетчики, как дрожат напряженные до предела плечи онагров и скорпионов. И все ждут.

А чего ждут, стало понятно, когда всадники пересекли магическую до той поры линию в сто ярдов. Первые четыре лошади в атакующей колонне с левой стороны рухнули с диким ржанием, попав в замаскированные ямы, пробитые солдатами. Было слишком поздно останавливаться, и, по правде говоря, вряд ли у кочевников были такие намерения. Сто ярдов, отделяющие их от баррикад, обошлись отряду десятками лошадей, но нападавшие ожидали таких сюрпризов и были готовы к потерям. Не в первый раз они сражались с мееханской пехотой.

Огибая падающих лошадей, затаптывая собственных товарищей, конница налетела на баррикаду.

И та ожила. Арбалетчики заняли позиции и дали аккуратный залп. За ним второй, прореживая нападающих. Но это был конец, одна рота арбалетчиков – это около двухсот человек, двести болтов, которые могут даже пробить латную броню, но перезарядка у обученного бойца занимает порядка половины минуты.

Два залпа в упор собрали кровавый урожай, но за то время, когда арбалетчики горбились, перезаряжая оружие, всадники были уже возле баррикады. Засвистели веревки, на заостренные бревна, вбитые перед возами, были наброшены петли, и их попытались выдернуть. Не всегда удачно. Мееханцы умели вкапывать колья, не одна лошадь присела на задние ноги, не один всадник вылетел из седла. Некоторые из поспешно приспособленных оглоблей и кое–как отесанных стволов подались. В защищающих баррикаду укреплениях появились первые бреши.