Истории мееханского пограничья. Том I. Север - Роберт Вегнер

Капитан просто кивнул:

– Вы будет защищать проход?

Полковник переглянулся с офицерами:

– Вам нужны колеса повозок? – спросил он.

Мееханская пехота был известна двумя вещами. Упорством в наступлении и возможностью строить укрепления даже посреди моря. Умение копать окопы, оборонительные валы, частоколы, возможность создания линии обороны в чистом поле, используя лопаты и топорики, солдаты практиковали на одном уровне с умением обращаться с мечом, щитом и копьем. Старая поговорка гласила – если дать мееханцам три часа, они выкопают траншеи, но если у них будет три дня, то построят крепость.

Решению этого вопроса помогли беженцы. Сотни повозок стояли у входа в долину. Подполковник немедленно послал туда солдат, которые начали выбирать среди них лучшие для защиты. В первой линии должны были стоять самые тяжелые, купеческие, с крепкими бортами и днищами. Как только выбранные тридцать фургонов образовали полукруг у входа, оставив проход для беженцев, в ход пошли лопаты. Каждое колесо было наполовину закопано в землю. Перед линией обороны появился ров, а вырытая земля пошла под фургоны, и никто не сможет проскользнуть под ними. Все повозки связали цепями и веревками, длинные доски, снятые с других возов использовали для закрытия проходов между ними и поднятия бортов. Каждые несколько шагов были установлены навесы, защищающие солдат от падающих сверху стрел. Вдоль всей линии обороны стучали молотки, лопаты грызли землю. Вархенн, глядя как солдаты выламывают оглобли из повозок, заостряют их и вкапывают перед линией обороны, готов был поверить в три дня и крепость.

Вопрос о колесах не был риторическим. С повозок, которые должны были  сгореть, снимали колеса, стягивали обод и заостряли спицы. Потом их вертикально вбивали в землю. Четыре или пять таких выступающих из земли деревянных «ежей» могли  замедлить любую атаку.

На расстоянии ста ярдов от линии обороны двигалось несколько десятков солдат. Широкими бурами, менее чем за две минуты, они делали в земле отверстия глубиной в два фута и шириной в десять дюймов.

Черный Капитан молча смотрел на эти работы:

– Я слышал, что с каждого пехотинца, у которого найдут такой бур, кочевники живьем сдирают кожу. Но говорят и другое: достаточно десятку солдат перед битвой пройтись с ними перед нашими линиями, и они побоятся атаковать. Лошади ломают ноги. Паршивая вещь такая ямка.

– Такая же паршивая, как стрела в брюхе? – раздалось за их спиной. Офицер не  оглянулся на чародея:

– Об этом лучше спросить у лошадей, мастер. Далеко они?

– Десять миль. Немного притормозили. Но основные a'keery уже ближе. Четыре или пять миль. Это все.

– Не пытаются нас обмануть?

– Они еще не знают обо мне. Я только прислушиваюсь, не кричу и не сверкаю Силой. – Мастер улыбнулся самими губами. – Просто я не отваживаюсь этого делать. Их шаманы исключительно сильные. Но даже они не почувствуют меня, пока я сам не начну использовать заклинания. Есть тут несколько пользующихся Силой, кроме того такое большое скопление напряженных и испуганных людей всегда приводит к волнениям Источника. В конце концов, зачем им скрываться? С вершины Лысицы наверно уже видно большую часть отряда, маскировка с помощью магии это пустая трата сил. Они и так уверены, что войдут в долину при первой атаке и будут собирать добычу.

Вархенн открыл рот прежде, чем смог задуматься:

– Мастер, откуда вы знаете, что они так уверены?

– Потому что поют. – Чародей пожал плечами. – Слышу их. Не знаю слов, но это  радостные, боевые песни, сопровождающие победоносные войны. –  Его глаза потемнели. – Когда человек слышит такую песню от вражеской армии, то понимает, что его страна проигрывает. Они идут сюда убивать и собирать трофеи.

Они помолчали. Не было смысла отрицать это.

– Перерыв!

Очередной бег закончился. Дорога была уложена в соответствии с лучшими имперскими образцами, твердая и плоская как стол, с тенистыми деревьями, посаженными через регулярные отрезки. Не бег, а приятная прогулка.

Кеннет несколькими нетерпеливыми жестами развел людей в стороны. Даже во время пробежки они ломали строй, желая оказаться поближе к Велергорфу.

– Когда вы увидели первых се–кохландцев? – спросил он, когда отряд наконец принял подобие строя.

– Перед наступлением ночи…

Они появились внезапно, темное пятно оторвалось от маячащего на горизонте леса и помчалось в сторону главной дороги. В течение нескольких десятков ударов сердца ничего не происходило, скорее всего их не заметили. Солдаты и стражники, собравшиеся у закопанных повозок, были заняты образовавшимся затором, две группы беженцев пытались въехать одновременно. Вспыхнула короткая драка, в ход пошли кулаки и палки, самых разгоряченных участников пришлось утихомиривать силой. Казалось, проход будет расчищен, когда в конце колонны беженцев раздался отчаянный женский крик. Потом еще несколько, и вдруг толпа, около трехсот человек, бросилась вперед. Проход был шириной менее десяти шагов, люди заткнули его собой как мокрый песок клепсидру. Крестьянам, которые еще секунду назад были заняты кулачным боем, пришлось бороться за свою жизнь. Солдаты стали насильно вытягивать людей, не глядя, рвут ли они одежду или ломают руки. Какая–то женщина кричала что–то о своем ребенке.

Вархенн не обращал на нее внимания. Он стоял на возу рядом с Черным Капитаном и смотрел на юг. Солнце только приближалось к горизонту, и ночь еще не успела милостиво накрыть все своим плащом. Темное пятно было уже меньше чем в миле от оборонительной линии, и после нескольких ударов сердца разделилось на отдельных всадников. Около сотни, если его зрение не подводило. Они умело растянулись  полумесяцем и накрыли шесть ближайших повозок в караване, двигавшемся по дороге к входу в долину. Разглядеть в деталях не удавалось, но еще мгновение назад повозки двигались вперед, в окружении десятка людей, а теперь две из них съехали в сторону и застряли в канаве, остальные четыре остановилась. Кочевники оторвались от них и галопом помчались вперед. Беженцы в колонне были мертвы. Вокруг возов лежали тела, выглядевшие на таком расстоянии темными неуклюжими куклами.

На дороге возникла паника. Больше тысячи человек бросилось бежать в сторону спасительной долины. Стада скота рассыпались во все стороны, убегающие  бросали на землю пожитки, оставляли повозки, которые тянули много миль, и мчались вперед. Какой–то возница махал кнутом, пытаясь заставить утомленных животных сделать последнее усилие, в итоге соскочил с козел и неуклюже побежал. Другой потерял управление своей упряжки и та перевернулась, перекрывая дорогу; через мгновение в него влетела  другая, затем еще одна. Воздух наполнился ржанием раненых лошадей.