Смерть - понятие относительное - Лякмунт

— Мы на автобус? — предположила Алена, и тут же направилась к остановке.

— Нет, нам туда, тут пешком недалеко, — Иван показал направо.

Вскоре они шли по неширокой тенистой улице. Все дома были невысокими — двух, редко — трехэтажными. Через пару минут Алене казалось, что она вернулась в своё детство — в густой тени липы расположился мороженщик в белом халате со своим сундучком на колесах, а на ближайшем перекрестке обнаружилась желтая бочка с надписью «КВАС». К бочке стояла небольшая очередь; у некоторых людей в руках были алюминиевые бидончики. Вывеска на следующем доме просто потрясла Алену: большими строгими буквами на ней было написано «Городская столовая № 5». Не кафе, не пиццерия, не трактир, а столовая!

— Давай зайдем, — предложила Алена, тронув спутника за локоть, — всё равно нам где-то нужно перекусить. Интерьер предприятия общественного питания, казалось, перенесся из старых добрых советских времен. На окнах висели нечистые тюлевые занавески, а на одном из подоконников пристроился огромный фикус. Душная жара, стоящая в помещении, была ему явно по нраву, напоминая о далекой тропической родине — толстые, темно-зеленые листья лоснились, а внушительный ствол напоминал о небольшом деревце. Под потолком висели липучки — коричневые бумажные ленты, смазанные липким не высыхающим клеем. Липучки справно выполняли свои функции — каждая из лент была усеяна доброй сотней плененных мух. Большая часть алюминиевых столиков, покрытых оргалитом, неубедительного светло-голубого цвета, была не занята. Запах, стоящий в столовой, определенно имел пищевое происхождение, но аппетита не вызывал.

— Может, пойдем отсюда, — негромко предложил Иван. Похоже, брезгливость в нем пересиливала вероятную ностальгию.

— Ваня, ну давай попробуем, — Алене явно хотелось настоять на своем, — они же нас не заставят доедать всё до конца!

На первое взяли рассольник. За последние двадцать лет Алена успела забыть о существовании супа с таким названием. В качестве основного блюда, «второго», были выбраны тефтели. «Подливу будете?» — равнодушно спросила стоящая за стойкой тетка с очень красным лицом, облаченная в грязный белый халат, и полила круглые котлетки и серые слипшиеся макароны густой белой жидкостью непищевого вида. На десерт предлагался жидкий кисель неестественно красного цвета и компот чайной расцветки из сухофруктов, с разваренными черносливом, изюмом и парой ломтиков яблок на дне. Алюминиевые ложки и вилки, проживающие в алюминиевом же лотке, оказались довольно чистыми, но почему-то мокрыми. Алена взглянула на листочек меню с ценами, прилепленный к кассовому аппарату и шепотом спросила у спутника: «У них тут что, цены в долларах?» — «Не думаю», — серьезно ответил Иван, доставая из кармана кошелек.

Расположились за столиком у входа. Ветерок, изредка долетавший с улицы, в жарком помещении казался прохладным.

— Ты уверена, что это можно есть? — скептически поинтересовался Иван.

— Вот сейчас и узнаем, — бодро ответила Алена. В этот момент она протирала ложки и вилки одноразовым бумажным носовым платком — салфеток в заведении не оказалось. Иван не спешил приниматься за трапезу. Он внимательно смотрел, как Алена придвинула в себе тарелку с рассольником и зачерпнула ложкой жидкость, покрытую кружками янтарного жира.

— Ну как? — полюбопытствовал Иван, когда Алена, проглотив первую ложку, состроила задумчивую физиономию.

Алена пожевала губами, закрыла от наслаждения глаза и сказала: «Знаешь, кажется, соли не хватает». Иван молча придвинул к девушке солонку, наполненную крупной сероватой солью. В соли наблюдались какие-то посторонние крошки. Наверное предыдущие посетители макали туда хлеб.

— Пожалуй, ты прав, — вынуждена была признать Алена, — есть это не стоит.

Следующим пунктом дегустации были тефтели с подливой. Иван с интересом наблюдал, как Алена вилкой отковыряла кусок котлетки, имеющей консистенцию непропеченного хлеба, и отправила его в рот. После тщательного пережевывания воспитанная девушка проглотила то, что так долго жевала и начала прислушиваться к себе. Спустя несколько секунд Алена с удовлетворением констатировала: «Упало». Затем, немного подумав, заявила, что начинает разделять вегетарианские взгляды и потянулась за компотом. Компот оказался неожиданно наваристым и сладким. Его слега портила температура, такая же, как у окружающей среды, то есть, градусов тридцать пять — сорок. Иван пробовать компот наотрез отказался. Вскоре отважные исследователи общепита оказались на улице, где, как выяснилось, было довольно прохладно и хорошо пахло.

Минут через десять дошли до цели — небольшого трехэтажного дома, покрытого грязноватой бледно-розовой штукатуркой, зашли в подъезд и поднялись на второй этаж. Иван вытащил из сумки связку ключей, открыл ими два замка, и пара зашла в квартиру. С порога было видно, что в квартире царит совершеннейший разгром: в коридоре на полу в беспорядке валялась одежда, ящик для обуви опрокинут, а ботинки разбросаны по полу. В комнате разрушения были еще ужаснее: небольшой диванчик перевернут, а его матрац распорот, на ковре валялись книги, бумаги, одежда, а дверцы шкафов и шкафчиков, в которых эти вещи располагались ранее, были распахнуты. Ящики, вытащенные из письменного стола, лежали на ковре, рядом располагалось их содержимое — бумажки, коробочки, перочинные ножики, бесчисленное количество карандашей и не пишущих ручек, небольшой раскрытый футляр с медалью, выполненной в форме золотой звездочки и невероятное количество каких-то маленьких книжечек скромных расцветок, по-видимому, удостоверений. Алена подняла одну из книжечек и раскрыла. На фотографии был изображен молодой темноволосый человек с напряженным взглядом, одетый в пиджак. Фото украшали две печати — синяя и фиолетовая. Надпись на правой страничке разворота уведомляла, что Попцов П.В. является старшим научным сотрудником Боголюбского физического института с допуском «по форме номер один». Уведомление было подтверждено чьей-то неразборчивой подписью и еще одной фиолетовой печатью, расплывшейся от времени. Удостоверение было выдано в мае 1967-го года.

— Это дядя Персик? — спросила Алена, — я из-за прозвища, наверное, представляла его совсем другим — кругленьким что ли.

— Да, это дядя, — подтвердил Иван, — хотя с годами он, конечно, довольно сильно изменился. Алена положила книжечку обратно на ковер и с чувством сказала: «Ужасный беспорядок!»

— Ты не думаешь, надеюсь, что дядя Персик жил в таком свинарнике, — с обидой сказал Иван. — Здесь кто-то что-то искал, причем весьма усердно. И мы с тобой догадываемся, что именно искали.

— Думаешь, нашли?

— Очень сомневаюсь. Дядин тайник могли найти только профессионалы, и то, если бы у них было достаточно времени. А тут орудовали, как справедливо заметил дядя Персик, гопники. И эти гопники действовали в спешке.

— У дяди был тайник, и ты знаешь, где он находится?

Иван кивнул головой и уверенно направился к перевернутому диванчику, точнее, к его изголовью. О том, что в этом месте когда-то располагалось изголовье дивана, можно было легко догадаться — обои там были вытерты и слегка засалены, видать, дядюшка регулярно опирался головой об эту часть стены, лежа на диване. Иван внимательно осмотрел обои, поковырял их ногтем, и, вдруг, оторвал от обоев преизрядный кусок. Алена смотрела на всё это с недоумением. В это время, Иван, изучив тыльную сторону отодранного куска, довольно улыбнулся:

— Вот то, что мы искали!

Алена подошла, с любопытством взглянула ну кусок грубой бумаги в руках Ивана и увидела пять латинских букв, написанных карандашом: «iddqd».

— Что это значит? — недоуменно спросила девушка.

— Неужели, тебе ни о чем не говорят эти замечательные буквы? — весело спросил Иван.

— Хватит издеваться, рассказывай! — потребовала Алена.

— Iddqd — это один из чит-кодов старой игры Doom, — торжественно объявил Иван и замолчал, выжидательно глядя на девушку.

— Говори, пожалуйста, по-русски, — попросила Алена.

— Ты что, про игру Doom не слыхала? — удивился Иван.

— В моем детстве были другие игры, — сухо ответила Алена, — прятки, казаки-разбойники, «море волнуется раз». А в «Дум», наверно, играли раньше, когда вы с дядей Персиком детьми были, — ехидно добавила мстительная девушка.

— Doom это старая компьютерная игра, — примирительно сказал Иван, — мне и в голову не могло прийти, что ты о ней не слышала.

— И что, дядя Персик играл в эту игру? — иронически поинтересовалась Алена.

— Представь себе, да, — сказал Иван. — Когда я на новый год гостил у дядюшки и подарил ему ноутбук, выяснилось, что он с этой техникой неплохо знаком, причем познакомился с ней, куда раньше меня.

Из дальнейшего рассказа Ивана Алена уяснила, что у себя в институте, в свое время дядя Персик с коллегами резались в этот Doom в рабочее и нерабочее время. Впоследствии интерес к компьютерным играм у дяди пропал, но эпоха Doom ярко запечатлелась в его памяти. Дядя с племянником с энтузиазмом обсуждали тонкости уничтожения злокозненных монстров и прохождения уровней исторической игры. Причем оказалось, что Иван, который успел поиграть и в более современные игрушки, запомнил великую игру куда хуже, чем дядюшка. Дядя Персик, который в части компьютерных игр слаще морковки ничего не едал, с удовольствием просветил племянника, рассказав ему несколько секретов Doom, которые были известны лишь настоящим профессионалам. Среди прочих, абсолютно на сегодня бесполезных тайн, Иван узнал, что если в процессе игры набрать волшебные буквы «iddqd», герой приобретает полную неуязвимость и может душить монстров буквально голыми руками. Расщедрившись, Иван сделал дядюшке королевский подарок — подарил ему почтовый адрес «doom» на известном бесплатном почтовом сервере. Когда-то Ивану удалось зарегистрировать этот адрес на себя, что долгие годы было предметом зависти его друзей, великовозрастных шалопаев.