Бом Булинат. Индийские дневники - Александр Кашкаров

По местной карте от Аллапеи до Варкалы[61] двадцать километров, на самом деле их пятьдесят три.

На центральной улице мелкого городишки из-за какого-то праздника движение остановилось, и нам пришлось ехать в объезд. Безумные пробки в Колламе[62]. Из малюсенькой точки на карте он вырос в гигантский город с двухэтажными дорожными развязками на трассе.

Только миновали Колам, у мотоцикла сломался гудок, и стала барахлить фара. До Варкалы оставалось еще тридцать километров.

Без гудка и света Арсений наотрез отказался ехать дальше в темноте. Решено было добраться до ближайшей кафешки и решить, что делать дальше. Ехать пришлось километров десять, за это время глаза привыкли к ночному движению, и он решил продолжить путь.

У поворота к Варкале, наткнувшись на автосервис, остановились для ремонта.

Через пять минут около мотоцикла, припаркованного в пучке света, падающего от тусклой лампочки, образовалась толпа мастеров и подмастерьев. В ремонте принимали участие все – советом, шуткой или молчанием. Проезжающий мимо водитель мототелеги остановился, почесал затылок и тоже присоединился к процессу.

Разобрав половину мотоцикла, все долго возились со старым гудком, а спустя полтора часа велели купить новый. Он продавался в соседнем магазине автозапчастей, и из двух предложенных вариантов Арсений взял тот, что подороже: с самым зверским звуком, чтоб пугать всех по дороге. В Индии одно правило дорожного движения: «Кто оглушительней гудит – тот и прав!».

Еще через полтора часа ремонт был закончен, и все девять человек, включая водителя телеги, стали жать нам руки и давать разные напутствия. Трехчасовой ремонт обошелся в двадцать рупий.

В связи со всеми этими препятствиями в Варкалу въехали уже в кромешной тьме.

Рыбацкая лодка. Варкала

На опустевшей дороге повстречали индуса, который предложил нам собственную комнату за пятьдесят рупий, откуда он предварительно выгнал жену с ребенком. Комната была площадью в два квадратных метра, замызганная до потолка, с деревянными решетками на крошечных окошках, настольным, древним вентилятором и зеркалом. Привыкнув к полумраку, мы заметили, что потолок – это просто соломенная крыша. Все пространство занимала двуспальная кровать.

Утром за стаканом бананового lassi и морковного сока, который жадно поглощал мой друг, оставляя оранжевые следы на подбородке и столе, решено было искать новое жилище, так как планировали провести здесь не меньше недели. Всю ночь Екатерину мучили угрызения совести – она переживала за ребенка и мать меркантильного хозяина, которые по нашей милости оказались на улице. Совесть уступила сну лишь под утро, поэтому Катя отказывалась просыпаться, и завтракать нам пришлось без нее.

Вся «прибрежная жизнь» в Варкале располагается на высокой скале, у подножья простирается «главный» пляж, влево, насколько хватает глаз, тянутся оранжевые скалистые берега с песочной полоской пляжа у основания.

Отвергнув около дюжины жилищ, мы добрели до северной части скалы, здесь было не так шумно и совсем мало туристов. В итоге нашли отличный домик в десяти метрах от обрыва, рядом с непальским ресторанчиком. Это было большое помещение, прямо в середине которого стояла огромная кровать с марлевым балдахином от комаров. Два больших окна на разные стороны – на бесконечный океан и пальмовую рощу. А главное, он отвечал нашим правилам поиска жилья – «Cheap price and good view!»[63].

Мы провели целую неделю на обрывистом берегу в желтом бунгало, среди пальм и солнца. Жизнь текала лениво и спокойно.

Завтракали сыром, фруктами и багетами из ближайшего ресторанчика, оттуда же нам носили чай, соки и лепешки из большой, похожей на муравейник глиняной печи. Иногда поднимались на второй этаж ресторанчика, являвшего собой двухэтажную бамбуковую хижину, запутавшуюся в стволах пальм. Здесь, развалившись в плетеных креслах, можно было часами созерцать бесконечную гладь океана или читать книжку, наслаждаясь легким бризом.

По ночам наша веранда часто подвергалась нападению ворон, однажды утром пришлось расплачиваться за разбитый ими бокал. Купались и читали. За четыре дня Кашкет прочел все, что имелось, за исключением философского словаря.

Однажды вечером прошел тропический ливень. В это время мы сидели в креслах на веранде, пили ром, закусывая его арбузом и ананасом. Со всех сторон низвергались потоки воды, а бесконечные молнии ярко дополняли картину потопа, царящую вокруг.

Все небо было устлано густыми, тяжелыми облаками, но оставалось небольшое пространство, в которое, как в лузу, попала полная луна. Свет падал на мокрые края пальмовых листьев, отчего они походили на лезвия бритв.

Это была последняя ночь в Варкале.

После постоянных переездов – эта неделя явилась спасительным отдыхом и, восстановив силы, мы двинулись на Ковалам[64] – последнее пляжное пристанище перед мысом Каниякумари.

Кофе по-кераловски (необжаренные зеленые молотые зерна) очень похож на советский «Кофейный напиток» – в дорогу… через Тривандрум[65] до Ковалама.

Выехали в самое пекло. От черного бака моего мотоцикла несет бензином и парит, ноги жжет от двигателя, снизу обжигают раскаленные потоки воздуха от асфальта. Пыль с дороги на встречном движении бомбардирует воспаленную кожу, впиваясь в нее, как рой озлобленных ос. Через час останавливаемся у придорожного кафе передохнуть, утолить жажду и вылить на распухшие головы литр-другой прохладной воды.

Около полудня Арсений уже стоял на одном из пляжей Ковалама и недоумевал, что произошло с мотоциклом – он вдруг заглох и больше не заводился. По обыкновению, вокруг него выросла толпа зевак. Они по очереди вынимали свечи, продували их и пытались завести, это не помогало, и теперь все просто стояли, глазея на мотик, тоже недоумевая.

Просушка сетей. Варкала

Я отправился на поиски мастерской, но вместо этого привез двух ребят, которые, не мудрствуя лукаво, представились как «отличные механики». Неизвестно, так ли это было, но когда они прочистили воздушный фильтр и систему выхлопа, мотоцикл завелся.

Скатившись по кривому спуску к другому пляжу, мы уселись в очередном кафе с намерением подкрепиться и найти комнату. Катя зашла в соседний магазин и купила себе очки, очень необходимые для поездок на мотоцикле. Занятие это у нее заняло почти столько же времени, сколько потребовалось для поисков жилья. Она выбирала пару очков и устраивала нам пытки, вопрошая, какие именно ей подходят больше, причем делала она это с таким видом, будто заведомо знала, что мы специально наврем.