Тора Бора - Александр Орлов-Рысич

Михеев поднялся со стула, прошелся по кабинету. Пожалуй, он поотвык от работы с такими документами. За каждой строкой которых еще десятки других: донесения, справки, статистика. Да что там бумаги, чьи-то судьбы и жизни. Надо вариться в этом изо дня в день, за месяцем месяц, годы, чтобы представлять во всей многомерности фактуру и жизнь, которая за словами...

Он читал сводки. И понимал: люди делают работу, которой никто не воспользуется. Это подумалось как-то вдруг, с полной ясностью. Проблема века прошлого как и наступившего в том, что власть на планете отправляется людьми, чье сознание далеко от действительных проблем времени. Странно, планета стала совсем маленькой, но не вырос масштаб людей, они тоже помельчали.

Какими бы не были всякие глобальные теории, к добру они не приведут. Единственно, чему человечество научилось, это извлекать выгоду. Изо всех проблем, которые существуют вокруг. Но решать эти проблемы... Одна болтовня -- об экологии, обнищании земных недр, даже душ. Учение Христа и то использовали в корыстных целях. Кто-то с такой же оборотистостью использует мусульманство. Кто-то индуизм, иудаизм...

А те, кто искренне пытается следовать заповедям Христа, Магомета, на этом фоне лишь вызывают жалость. Они не защищены, они слишком абстракты, чтобы что-нибудь определять в реальном мире. Надежда, вера, любовь, божье провидение, упование на то, что есть мир посмертный, потусторонний -слишком слабый фундамент для строительства земной жизни. Но, может быть, единственно верный?

Много раз Михеев думал о том, что человечество страдает от идей. Производит их с завидным упорством и наступает на одни и те же грабли. Всякая идея рождается во имя новой, светлой жизни. И обращается в свою противоположность, как только переходит в плоскость житейского. Схваченная организационными рамками, государственными учреждениями, человеческими страстями, она немедленно превращается в античеловеческую. И человеческая душа опять мается в поисках идеального.

Показать бы Христу вот эти бумаги...

В замке повернулся ключ.

-- Скучаешь? -- Вошел отобедавший и где-то надолго зависший после обеда приятель. -- Я вижу, ты не терял времени даром. -- Он кивнул на перебранную стопу бумаг. -- Ну, какие будут замечания?

-- Замечаний, Саша, не будет. Будет вопрос.

-- Давай. -- Вынул сигарету друг.

-- Кто знает обо всем этом? -- Положил руку на кипу Михеев.

-- Все. Снизу до верху. И еще пара сотен людей. Но -- по верхам. Ты единственный, кто перечитал все. Наверное, потому, что пенсионер. Другим все некогда.

Он закурил и, прищурясь, сквозь дым разглядывал друга.

-- Куда сейчас?

-- Я, Саша, переоценил свои силы. Дай и мне сигарету... Хотел войти в один бизнес, ухлопал два года, но ты сейчас мне доказал, что ниша занята.

-- Ребята наши с тобой? Молодец, что поддерживаешь их.

-- Поддерживал... Куда, говоришь? Поеду куда глаза глядят. Может, в монастырь податься?..

15 сентября 2001 года, Лос-Анджелес

-- И вот из-за этого дерьма приходится убивать людей! -- С брезгливой миной держал в руках пачку долларов молодой парень с темными очками на кончике носа. -- Хоть человек-то хороший?

Сидящий рядом передал парню несколько фотоснимков.

-- Слушай, что-то лицо знакомое! -- Оживился тот. -- Политик, звезда эстрады, шоумэн? Стоп, я его знаю. "Не парься, Джени! Не парься, Джим!.." Классный фильм. Там еще...

-- Можешь заткнуться?

-- Нет вопросов! -- Поднял обе руки парень. -- Нем, как рыба, тем и жив. Весь внимание.

-- Это надо сделать по-тихому. Без нештатных отверстий в теле и всего такого. Желательно, чтобы вообще этот человек умер своей смертью, близкой к естественной.

-- За столь ничтожную сумму я мозги себе парить не буду. Мне сам будущий покойник завещал -- не парься, Джим!..

-- Это задаток. Еще пятьдесят тысяч получишь после чистой работы. Он сейчас живет один, вот адрес. Это в Голливуде...

-- Есть шанс прославиться. Так, Родди? -- Подмигнул парень. -Знаменитость -- особая такса, ты же знаешь. Придется накинуть еще полтинник.

-- Рассмотрим. -- Вздохнул Родди, это был тот самый человек, который некогда охотился на львов с друзьями в Ботсване. -- Но в этом случае, еще условие. Этот парень в последнее время жил один, отшельником. Должно быть, много пил. Не исключено, баловался наркотой. Смекаешь? Лучше всего, если не уцелеет и дом. Там могут быть некоторые вещи, которые должны исчезнуть вместе с покойником.

-- Что за вещи?

-- Не комментируется. Особенно мне бы не хотелось, чтобы остались бумаги, какие-нибудь дискеты, да и компьютер. Он был слишком писучий, как ты -- слишком говорливый. А это всегда плохо кончается...

-- Сколько у нас времени?

-- У нас? Ты еще кого-то хочешь брать? -- Вкрадчиво спросил Родди.

-- У нас в смысле... -- Поводил пальцем между собой и им парень.

-- Времени немного.

На самом деле Родди торопился. Иначе бы не выдернул этого пижона, поискал специалистов поопытней. Но даже прошедшие с одиннадцатого сентября семь суток заставили порядком поволноваться за Билли.

Нет, он, разумеется не побежит в полицию или еще куда рассказывать о том, что Родди и какой-то серб заказали ему сценарий с башнями. Но он же самовлюбленный сумасшедший гений, этот сукин сын. Не сможет кануть в безвестность, никогда не смирится с тем, что лучшие творения на земле не любят прямого авторства.

Вот уже три дня Билли названивал ему, Родди. С требованиями встретиться. И дело тут не в деньгах, гонорар за рукопись он получил сполна...

-- И все-таки, когда? -- Интересовался сроком киллер.

-- Вчера. Прямо сейчас и ступай. Сделаешь, найдешь меня.

-- Есть, босс!

Парень толкнул дверь и вышел из машины.

Через день внезапный полуночный пожар от замыкания в сети унес жизнь известного сценариста, режиссера и продюсера Билла Эшби.

Пожарные отстояли только заборчик перед его домом.

Было ли это событием? После известной трагедии в стране смерть ненормального Эшби не попала на первые полосы даже желтой прессы. Разве что некрологи в самом конце.

Возможно, вспомнить о Билле помешала еще одна общенациональная беда -невесть откуда свалившаяся сибирская язва. Конверты с белым порошком стали приходить в государственные учреждения, редакции газет и телекомпаний, и лично весьма уважаемым людям.

Эту эпопею освещали все, пока госдепартамент не изыскал способ закрыть эту тему, будоражащую население...

И еще одно событие прошло незамеченным для Америки. Открытие, которое сделал скромный программист корпорации "Center Global Technology" Александр Штерн. Правда пришло оно к нему после 23 сентября, когда Америка уже сняла траур по жертвам и большинство предприятий снова стали втягиваться в рутину производственной жизни.

После обеда в соседний отдел, ведавший не программированием, а воплощением в "металл" разработок управления, доставили модуль изделия, над которым они трудились около года назад.

Модуль был без корпуса, он разнес по помещениям запах паленой электроники. Большинство схем и плат было оплавлено, восстановлению не подлежало. Оказалось, что узел доставили с места завалов и народ потянулся смотреть.

Задача состояла в том, чтобы рассчитать, какую именно температуру перенес модуль. И предложить варианты новой конструкции, обеспечивающей живучесть изделия.

Алекс тоже пришел к "железячникам". Он впервые видел прибор, так сказать, целиком. И даже в таком виде он являлся ничем иным, понял Алекс, как автономной системой контроля и выполнения команд. Такая система могла применяться на космических кораблях, на боевых ракетах, в торпедах. А могла и на самолетах. Но вряд ли на гражданских -- первое, что вселило в Алекса беспокойство.

А второе... Он слишком хорошо знал технические условия, по которым считал программы. Если этот модуль стоял на самолете, то с земли можно было вполне спокойно вмешаться в команды, следовавшие на самолетные узлы. Вмешаться даже вопреки воле пилотов. Заставить автоматику исполнить или отменить любую команду...

Через несколько минут он повесился на ремне в туалете, никому не сказав о своей догадке ни слова.

16 октября 2001 года, Вашингтон

Отсвет компьютерных экранов ложился зеленым, мертвенным светом на лицо Витуса Ламберта. Можно сказать, все эти три недели он не покидал своего редакторского кабинета близ Капитолия. Он зарос рыжей щетиной, выглядел нездоровым.

Нет, на три дня он летал в Нью-Йорк, проведать стариков. Вызвонил Уэлса. Они встретились в Медиссон-сквере, место назначил Лари.

-- Я проехал по Нью-Йорку, жизнь, вроде, налаживается. -- Витус кивнул на мамашу, которая за что-то выговаривала своему малышу. -- Люди гуляют, каждый занят каким-то делом. Работают магазины. И знаешь, что я купил?..

Он развернул сверток. На майке был оттиск Бен Ладена.

-- Говорят, этим лихо торгуют где-то на Востоке, а я за десятку купил недалеко от рухнувших близнецов. Мы странная страна, Лари. Зарабатываем даже на собственных похоронах...