Ненависть - Иван Белов

– И как?

– А как может быть в семье, потерявшей отца, мужа и брата? Иди спать, завтра мы уходим.

– Куда? – удивился Руди.

– Надо увести тебя, оставаться здесь слишком опасно.

– Потому что немцы начали поиски? – догадался Рудольф.

– Да, рано или поздно их ищейки заявятся в деревню, найдут тебя и все закончится поножовщиной. Рисковать жизнями людей и семьи я не могу. Не имею права. Исчезнем на несколько месяцев, подождем пока все уляжется.

– И куда мы пойдем?

– На восток. В Мертвые земли.

– В Мертвые земли?

– Тебе будет полезно там побывать, места глухие, безлюдные, – кивнул Стрелок. – Рассказывать ничего не буду, увидишь все сам. Я, ты и Зульфат, выдвигаемся на рассвете.

– Может лучше отпустишь меня? – осторожно спросил Рудольф. – Клянусь, я никому ничего не скажу.

– Только мертвецы умеют молчать, – Стрелок помолчал, о чем-то раздумывая и произнес. –  Хорошо, мы заключим взаимовыгодный договор.

– Я не очень понимаю, о чем вы,– Руди замер, выискивая скрытый подвох. А подвох точно есть, бандит иначе не может.

– Расслабься,– унтер ободряюще толкнул в плечо. – Я не исчезну с дьявольским хохотом в языках адского пламени и облаке серы. Твоя душа останется при тебе, кровью подписывать ничего не придется. Два взрослых человека дадут нерушимое слово. Ты обещаешь быть со мной два месяца, не пытаясь бежать и передать информацию третьим лицам. По истечении времени ты принимаешь решение. Захочешь вернуться к немцам, я лично отведу тебя к Эккенталю, и больше мы не увидимся.

– Откуда мне знать, чтоты меня не обманешь? – Руди не поверил ушам.

– Сходи, спроси у людей, – Стрелок сделал приглашающий жест. – В деревне две сотни душ, послушай, что они скажут. Меня назовут убийцей, душегубом, зверем, авантюристом, но никто не скажет, что Егор Воронов кого-то обманул, или хоть раз нарушил данное слово.

–Я верю, не надо никого спрашивать, – выдохнул Руди.

– А еще я уважаю свободу воли, – голос Стрелка надорвался. – Давным-давно, мне было лет десять, отец принес из леса волчонка, маленький, пушистый, зубастый комочек с блестящими глазками. Он забился в угол и молча скалился на всякого, посмевшего подойти. Совсем маленький, один против всего мира, окружен, но не сломлен. Я назвал его Мрак, из-за сурового, гордого нрава. Он ел сырое мясо, и спал с нашей кошкой, у нее забрали котят, а звери не делят детей на своих и чужих. Постепенно привык, мы даже почти подружились, Мрак позволял мне гладить себя, а больше никого и близко не подпускал. Я думал, он останется у нас навсегда. К восьми месяцам он вырос в большого, сильного, красивого зверя с голубыми глазами, и я стал замечать, что он все чаще смотрит в сторону леса, и громко воет в ночи, – Стрелок неожиданно замолчал, погрузившись в воспоминания.

– А дальше? – не выдержал Руди.

– Однажды мой волк сорвался с цепи, – очнулся Стрелок. – Снял ошейник, а может я плохо привязал после прогулки. Не знаю. Мы жили на самой опушке. Две соседские собаки погибли на месте, люди успели спастись. Отец прибежал с ружьем, а Мрак поднялся ему навстречу и глухо, угрожающе зарычал. Я успел встать между ними, прикрыл зверя своим маленьким телом. Волк чуть успокоился и горделиво посмотрел на меня, дескать, вот я какой, и кровь капала у него с клыков. Хорошая охота, говорили его глаза. Тогда я понял, моему странному псу нет места среди людей. Еще миг и отец будет стрелять. Я заорал во все горло, замахал руками, прогоняя Мрака прочь. Он ничего не понял, думал это игра, запрыгал из стороны в сторону, припадая к земле. «Беги, тебя же убьют!» – заорал я, размазывая слезы и сопли, завизжал, бросил в него камнем. Мрак повернулся и побежал к лесу, остановился на самом краю, посмотрел на меня последний раз и ушел. Больше Мрака я не видел. С тех пор я не охочусь на волков. Каждый делает свой выбор. Пусть ты не волк, а запутавшийся щенок, ты будешь волен уйти, когда истечет срок нашего договора.

– Я согласен, – выдохнул Руди.

– Хорошо, – едва слышно обронил Стрелок. – А теперь спать, день завтра трудный.

Где-то далеко в лесу, тоскливо и протяжно завыл волк. Зверь предчувствовал кровь.

Глава 7

Тайга бесконечна, труднопроходима и неприветлива. Ты теряешь стороны света и тонешь в бездонной пучине тяжелых, хвойных вершин, смыкающихся над головой и закрывающих солнце. Километры темного, елового бора, мертвых трясин и скальных обломков торчащих из мха, создают впечатление, что ты попал на другую планету. Прелые запахи и сырость пропитывают одежду и снаряжение. Минуло двое суток с того момента когда три человека покинули деревню затерянную в лесу. Первую ночь скоротали в укромном овражке, Руди, вымотавшийся за день, как галерный раб, упал на землю и тут же уснул, не соизволив даже поужинать. Утром встал похожий на зомби из итальянских трэш-фильмов, разбитый, перекошенный, способный лишь утробно мычать. На морде отпечаталась трава и мелкие веточки. Перекусили на скорую руку и Стрелок повел дальше, звериным чутьем находя в этом хаосе малейшие тропы. Руди пробовал считать шаги, но на третьей тысяче сбился и плюнул. Вторую ночь провели в крохотной избушке с узкими, деревянными нарами и печкой в углу. «Зимовье», так назвал это место Стрелок. Охотничий домик, открытый для всех. Настоящий рай, похлебали горячего, и вполне сносно выспались на старых матрасах. Утром, перед уходом, бандиты оставили дров и положили в сундук, обитый железом, сахар, сухари, чай, спички и пару бинтов из личных запасов. Оказалась такая традиция: есть чем делиться - делись, вдруг следом за тобой придет человек, потерявший припасы, раненый, или попавший в иную беду. Второй закон тайги: помоги ближнему, и тогда помогут тебе.

К середине третьего дня неожиданно вышли к дороге. Ну как к дороге, ничего общего с  немецкими автобанами, затянутыми в асфальт. Обычная грунтовка. По таким ездят зимой или малодождливым летом. Стоить добавить немного воды, и полотно превращается в склизкую, жидкую кашу. Танк не проедет, машины вязнут по двери, на ботинки налипают килограммы грязищи. Как вермахт смог преодолеть сотни километров уральского бездорожья? Вот это были железные люди, превозмогли, преодолели и победили, куда там современным нытикам, неспособным сделать и шага без теплой постельки, кофе и булочек. Рудольф живо представил себя солдатом той славной эпохи. Измотан, устал, промок до костей, в тысячах километров от дома, снабжение безнадежно отстало, но надо идти, выполняя приказ. Колонны изможденных людей и техники на размытых дорогах, со всех сторон зажатых лесами несущими смерть. Брр, дрожь берет даже сейчас, а каково было им, прошедших насквозь всю Европу, уроженцам благословенных Саксонии, Баварии и Померании? Каково, после цивилизованного запада, окунуться во всю эту грязь? Только вера в правоту своего дела вела вермахт к победе, лишь желание сделать этот мир чуточку лучше. Вся восточная компания была противостоянием стихии и непогоде, где главным врагом оказались распутица и генерал Мороз. Техническое превосходство вермахта оказалось утрачено в этих условиях, и вся тяжесть войны упала на солдатские плечи. Здесь, среди гор и лесов, проявилось истенное величие несгибаемого тевтонского духа. Дикие орды азиатов, полукровок и большевиков были отброшены на восток, и растворилась в холодных, покрытых льдом и снегом просторах. Надолго ли? Не знает никто. Может потомки орды давно вымерли, нарожали мутантов, спариваясь брат с сестрой на протяжении поколений, и сгинули без следа, а может копят силы и ждут.

Ладно, черт с ними, главное дорога, пусть плохенькая, но если есть дорога, то есть и люди, человеческое жилье, зыбкая возможность комфортного отдыха. Дальше пошли по обочине. В подсохшей грязи отпечатались протекторы шин. Дорогой пользуются, причем не так уж и редко. Причем ездят не на телегах, а на машинах, а это значит рядом скорее всего не задрипаная деревушка с парой безумных старух, а настоящий город, возможно и с немецкой администрацией. Хороший шанс вернуться домой. Конечно дал слово Стрелку, ну и что с этого? Слово данное под угрозой жизни, ничего не значит, тем более слово данное унтерменшу.

Позади послышался быстро приближающийся гул автомобильных моторов.

– Уходим, быстро, – скомандовал Стрелок и прыгнул в кювет. Отбежали в глубь леса и залегли под раскидистой елью. Зульфат мягко щелкнул предохранителем, в руках Стрелка появилась яйцеобразная граната в рубчатой рубашке, с ввернутым запалом.

Загудело совсем рядом и мимо, на средней скорости проехали три машины. Приземистый военный джип «Кубельваген» с пулеметом на крыше, прикрытым бронещитом, с целым ворохом антенн, торчащих из самых неожиданных мест, и два грузовика «Опель», один тентованный, второй с металлическим кунгом, явно оборудованным под дом на колесах. Людей  разглядеть не удалось, солнце бликовала на стёклах машин. На дверях автомобилей приметный знак: оскаленная морда белого волка с черной руной на лбу в виде стрелки с двумя наклонными полосами. Раньше такие никогда не встречал. Сейчас этих эмблем развелась целая куча, мода на оригинальность пошла: животные, топоры, скрещенные мечи, пафосные девизы. Ясно одно, в машинах если не немцы, то люди с ними тесно связанные. Сердце учащенно забилось, Руди поборол желание вскочить и побежать следом с дикими криками. Искоса посмотрел в сторону и натолкнулся на выжидающий взгляд Стрелка. Автомобили скрылись за поворотом.