Танец гнева. Как управлять негативной энергией - Харриет Лернер

Случалось ли вам вступать на работе в конфронтацию, в ходе которой гнев внезапно оборачивался слезами, извинениями, чувством вины, растерянностью и самоедством? Поведение Карен многим покажется знакомым (если не универсальным для женщин). Как же разобраться в глубинных, неосознанных мотивах, заставляющих нас отрицать собственный гнев и жертвовать одним из величайших наших сокровищ – четким осознанием своей сути?

Страх разрушения

Поражение Карен при попытке ясно и твердо отстоять свою позицию в разговоре с начальником было вполне закономерным: такая схема была типичной для всех ее межличностных отношений. Ее объяснение подобного поведения «он пугает меня» – лишь верхушка айсберга.

– Когда передо мной начальник, мысли путаются, – призналась она. – Наверное, я и сама не уверена в своей правоте.

Без одобрения окружающих Карен и в самом деле теряла уверенность в себе, однако за этим скрывалась куда более серьезная проблема. Дело в том, что она боялась четко заявить о своей позиции, потому что потом ей пришлось бы испытать дополнительный стресс, связанный с необходимостью эту позицию поддерживать. Кроме того, в этом случае она могла бы стать объектом гнева и неодобрения руководства – и тогда, по выражению самой Карен, началась бы «настоящая борьба».

Сама эта мысль пугала ее в том числе из-за вполне реалистичной перспективы, что работа в компании станет для нее невыносимой и ее попросту уволят. Конечно, в результате борьбы отношения Карен с начальником стали бы еще напряженнее, а значит, она лишилась бы последнего шанса на то, что ее услышат. Однако, помимо этих реалистичных доводов, Карен испытывала глубинный, подсознательный страх, что в ходе борьбы из нее наружу вырвется небывалая разрушающая сила, чего прежде никогда не случалось. Если она даст волю своему гневу, вдруг он все разрушит? Казалось, Карен боится, что взрывная волна ярости попросту уничтожит здание ее компании. А еще у нее, как у большинства женщин, не было яркого примера контролируемого, непосредственного и эффективного выплескивания гнева (тем более из ее личного опыта).

Неудивительно, что в Карен глубоко укоренились страх перед собственной всемогущей разрушительной силой и вера в уязвимость мужчин. Привычные нам определения «мужественности» и «женственности» основаны на убеждении, что женщины должны играть роль кротких помощниц последних, подпитывая их эго, – а иначе мужчины чувствуют себя кастрированными слабаками.

Проблема Карен заключалась в том, что этот иррациональный страх обошелся ей очень дорого. Она избегала не только борьбы, но и вообще старалась не заявлять слишком громко о собственной точке зрения, не требовать объяснений от других и не озвучивать своих желаний. Все эти действия относятся к категории потенциально разрушительных событий, способных нанести ущерб другим или ослабить их.

Страх отделиться

Как бы Карен ни боялась извержения вулкана, в глубине души у нее был еще один, гораздо более сильный страх, надежно спрятанный в дальнем уголке подсознания. Карен боялась того, что ее гнев трансформируется в лаконичное изложение ее мыслей и чувств, которое, в свою очередь, обернется тем тревожным чувством обособленности и одиночества, что мы испытываем, когда сообщаем о своем несогласии окружающим и призываем их к тому же.

Ту же «тревогу разлуки» ощутила и Мэгги, когда решила обсудить с матерью вопросы воспитания ребенка в более спокойной и взрослой манере. Или Сандра, когда извинилась перед Ларри за то, что излишне к нему придиралась, и решила впредь сама обеспечивать собственное счастье. Испытала бы ее и Барбара – если бы перестала спорить с мужем и спокойно заявила бы, что все равно пойдет на семинар, посвященный теме гнева. Беспокойство из-за разлуки может охватить нас в тот момент, когда мы решаем занять более независимую позицию в отношениях и спокойно заявляем об этом – или хотя бы задумываемся о подобной возможности.

Порой это тревожное чувство основано на вполне реальном страхе того, что если мы займем эту позицию – «Прости, но я не стану делать то, о чем ты просишь» – то потеряем отношения или работу. Гораздо чаще, однако, в основе этого чувства лежит подспудное ощущение дискомфорта от обособленности. Его корни уходят в наш ранний семейный опыт, когда, повинуясь неписанному правилу, мы должны были спрятать свое самовыражение под замок. Особенно чувствительны к таким требованиям дочери, которым гораздо легче дается защита родственного «мы», нежели автономного «я».

Карен не осознавала этой тревоги разлуки, а между тем именно это чувство вытеснило в ней изначально твердое намерение отстоять свою правоту, заменив его слезами и болью. В ответ на этот эмоциональный всплеск начальник смог почувствовать себя спасителем и покровителем, она же вновь ощутила восстановление связи с ним и почувствовала прилив уверенности, несмотря на «предательство» по отношению к своему изначальному намерению. Карен давно привыкла «склеивать» отношения с помощью слез и самокритики, сопряженной с растерянностью, или преждевременным заключением мира.

Суть проблемы заключалась в том, что Карен (как и Мэгги из главы 4) должна была с большим упорством отстаивать собственное право на самостоятельность и независимость от родителей. Если Карен удастся поддерживать отношения со своей семьей и достичь успехов в этой сфере, ей легче будет эффективно управлять своим гневом и на работе, она перестанет бояться обособленности и одиночества.

Вперед – по-другому

Если бы Карен пришлось пройти через это снова, как бы ей удалось преобразовать свой гнев в продуктивные действия? Прежде всего, она могла бы лучше подготовиться к беседе со своим начальником, продумать его контратаки, которые на этот раз проявлялись бы в прямой критике ее работы и попытках увести ее в сторону от главной темы. Карен не пыталась бы изменить его реакцию или подчинить его себе (ведь это все равно невозможно). Как не позволила бы ему контролировать себя. Она бы спокойно выслушала его доводы, а затем продолжила бы отстаивать свою позицию. Нет ничего страшного в том, чтобы время от времени притворяться заевшей пластинкой.

А если бы Карен вдруг почувствовала желание заплакать или ощутить на себе эмоциональное давление? Тогда она смогла бы взять паузу, чтобы восстановить силы. Можно было бы, например, сказать: «Мне нужно немного времени, чтобы привести мысли в порядок. Давайте встретимся в другой раз и вновь обсудим эту тему?» А если ее начальник отказался бы изменить оценку? Тогда Карен задумалась бы о своих дальнейших действиях.

Например, просила бы кого-нибудь третьего проверить ее оценку. Или просто сказала бы шефу: «Мне такая оценка не нравится, но я могу с этим жить». Можно было бы попросить его дать конкретные инструкции, которые помогли бы ей в следующий раз получить оценку «Превосходно». Как бы хорошо Карен