Кольцо (другой перевод) - Кодзи Судзуки

Асакава считал такое положение вещей парадоксальным. Ему казалось, что парапсихология, то есть изучение телекинеза, телепатии и прочих «сверхвозможностей», вступает в противоречие с научной логикой или, если хотите, с логичной наукой… На что Такаяма ответил так:

— А вот и нет! Парапсихология дает ключ к пониманию механизмов, действующих в нашем мире.

Хотя тогда стояла середина лета — жара за тридцать и невыносимая влажность, — Такаяма был одет в полосатую рубашку с длинным рукавом. Наглухо застегнутый воротничок туго перехватывал его шею. Красный от жары, весь вспотевший, Рюдзи сказал:

— Я хотел бы быть свидетелем гибели человечества.

А еще он сказал:

— Я ненавижу всех тех, кто призывает к гармонии и мирному существованию человеческого рода во вселенной.

Тогда же, два года назад, во время интервью с Такаямой Асакава задал стандартный вопрос:

— У вас есть заветная мечта?

С безмятежным видом Рюдзи произнес:

— Мне бы хотелось, глядя на гибель человечества с вершины холма, раз за разом эякулировать в ямку, которую я бы выкопал на этом холме заблаговременно.

Асакава со значением произнес:

— Смотри, Такаяма, я ведь могу опубликовать все, что ты сейчас болтаешь.

Рюдзи лишь кивнул головой и ухмыльнулся, совсем как сейчас…

— Так вот, говорю я, — Рюдзи пристально посмотрел на Асакаву, — мне наплевать. Я ничего не боюсь. — Он почти вплотную придвинулся к собеседнику и зашептал: — Знаешь, до того как я сегодня с тобой встретился, я еще одну… этого… ну ты знаешь, о чем я…

«Опять он за свое», — подумал Асакава. На его памяти это была третья жертва. Первый случай произошел, когда они учились в классе девятом-десятом. Тогда они оба жили в Кавасаки, в районе Тама, и ходили в одну и ту же районную школу. Асакава обычно приходил за час до занятий и наскоро делал уроки, заданные на этот день. Утренняя прохлада как нельзя больше способствовала учебе. Если не считать уборщицу и секретаршу, он приходил в школу самым первым. Такаяма,

напротив, постоянно опаздывал. За все то время, что они проучились вместе, Рюдзи ни разу не пришел вовремя на первый урок.

В одно прекрасное утро — сразу после летних каникул — Асакава, как обычно явившись в школу очень рано, зашел в класс и обнаружил там Такаяму. Тот, глядя в никуда, сидел прямо на парте.

— Ты чего это? — спросил изумленный Асакава.

— Да так… — недружелюбно ответил Такаяма и с отсутствующим видом уставился в окно. Белки глаз были мутными, с множеством красных жилок. На щеках выступил лихорадочный румянец. От него слегка пахло спиртным.

Большими друзьями они не были, поэтому Асакава решил не продолжать диалог. Усевшись на свое место, он раскрыл учебники и принялся делать домашние задания. Через несколько минут Такаяма сам неслышно подошел к нему сзади и сказал на ухо:

— Слышишь, я хочу тебя попросить об одном одолжении, — с этими словами он дружески похлопал Асакаву по спине.

Рюдзи был яркой личностью. Он прекрасно учился, делал успехи в легкой атлетике, и кого ни спроси, все считали его самым гордым и неприступным в школе. Асакава же ничем особо не блистал, поэтому ему польстило то, что такой парень обращается к нему с просьбой. Разумеется, он ничего плохого не заподозрил.

— Ты не мог бы позвонить мне домой? — Рюдзи доверительно потрепал Асакаву по плечу.

— Нет проблем. А зачем тебе?

— Какая разница. Просто позвони и позови меня к телефону.

Асакава озадаченно посмотрел на одноклассника:

— Зачем же я буду звать тебя к телефону, если ты здесь?

— Да позвони, и все!

Асакава позвонил по нужному номеру и, услышав в трубке женский голос — к телефону подошла мать Рюдзи, — вежливой скороговоркой произнес:

— Здравствуйте, а Рюдзи дома? — И вопросительно посмотрел на Такаяму.

— Рюдзи уже ушел в школу, — безмятежным голосом ответила женщина на том конце провода.

— Извините. — Асакава повесил трубку. — Ну, ты доволен? — спросил он у стоящего рядом Такаямы. Он не видел в своих действиях никакого смысла и совершенно не понимал, что происходит.

Такаяма, не отвечая на вопрос Асакавы, в свою очередь поинтересовался:

— Ты ничего странного не заметил? Тебе не показалось, что моя мама нервничает или что-нибудь в этом роде?

— Да нет… кажется, все нормально. — До этого Асакава никогда не общался с матерью Такаямы и слышал ее голос впервые, но было непохоже на то, чтобы она волновалась или переживала.

— А ты не расслышал в трубке каких-нибудь подозрительных голосов?

— Не было там никаких голосов. Обычный утренний шум, будто на стол накрывают.

— А-а, — удовлетворенно протянул Такаяма. — Раз так, то спасибо тебе за помощь.

— А в чем, собственно, дело? — не выдержал Асакава. — Зачем было звонить домой и звать тебя к телефону?

В ответ Рюдзи схватил Асакаву за плечо, притянул его к себе, так что Асакава лбом уткнулся ему в щеку, и жарко зашептал прямо в ухо:

— Ты вроде молчать умеешь, положиться на тебя можно. Поэтому я тебе сейчас все объясню. Если тебе интересно, то сегодня в пять утра я изнасиловал женщину.

От изумления Асакава потерял дар речи.

Рюдзи рассказал ему, что в пять утра, на рассвете, он пробрался в общежитие студенток и немного поозорничал. На прощание он предупредил свою жертву, чтобы та даже и не думала жаловаться в полицию. Прямо из общежития он отправился в школу. Но ему не давала покоя мысль, что девушка все же сообщила о происшествии, и полиция вот-вот нагрянет к нему домой. Поэтому он попросил Асакаву позвонить и узнать, как там обстоят дела.

С того самого утра между мальчиками завязались — дружбой это не назовешь — приятельские отношения. Разумеется, Асакава никому не рассказывал о «подвиге» Такаямы, и об этом так никто никогда и не узнал. На следующий год Рюдзи занял третье место по толканию ядра в японской общешкольной олимпиаде. А еще через год поступил в медицинский институт. Асакаве поступить с первого раза не удалось.

После окончания школы он в течение года занимался на подготовительных курсах и в конце концов сдал экзамены на филологический факультет одного из престижных университетов.

Сидя в кафе на Роппонги, Асакава пытался разобраться в себе. На что, собственно говоря, он надеется? Конечно, ему очень хотелось, чтобы Рюдзи посмотрел эту идиотскую кассету, потому что одно дело, когда тебе пересказывают содержание, и совсем другое, когда ты видишь все своими глазами. Но при этом он не мог поступиться моральными принципами и для собственного спасения поставить под угрозу жизнь другого человека. Так сказать, когнитивный диссонанс per se[3]. Казалось бы, и думать нечего — заранее ясно, в какую сторону склонятся весы: конечно же, Асакаве хотелось увеличить свои шансы на выживание. Хотя… Он снова погрузился в размышления.