Кольцо (другой перевод) - Кодзи Судзуки

Асакава угрожающе прошипел: «Тс-с!» — и приставил палец к губам. Вообще-то Сидзука от звука голоса не просыпается, но она вполне может проснуться, почувствовав, что в доме кто-то чужой.

Асакава соединил видеомагнитофоны проводом, вставил чистую кассету, выставил режим записи и, перед тем как нажать на «play», взглянул на Рюдзи. Он словно спрашивал: «Ну что, запускаем или как?»

— Что ты там копаешься? Включай, — не отрываясь от темного экрана, недовольно сказал удобно устроившийся на полу Рюдзи. Асакава сунул Такаяме в руки пульт и отошел к окну. У него не было никакого желания еще раз смотреть эту кассету. По идее, он конечно должен был просмотреть запись еще пару-тройку раз и хладнокровно проанализировать все увиденное, но он не находил в себе сил продолжать расследование. Охотничий пыл угас. Ему хотелось бросить все и убежать куда-нибудь подальше.

Асакава вышел на балкон и закурил. Когда родилась дочка, он дал жене слово, что не будет курить в доме. С тех пор каждый раз он выходил покурить на балкон.

Они с Сидзукой поженились три года назад и все это время жили в мире и согласии. Асакава всегда старался считаться с мнением жены, подарившей ему такую прелестную дочь.

Сквозь матовую балконную дверь Асакава видел дрожащий квадрат экрана. Ему подумалось, что в деревянном коттедже посреди темной рощи смотреть эту кассету страшнее, чем сидя на шестом этаже городской многоэтажки, в квартире, где кроме тебя находятся еще три человека. Хотя насчет Рюдзи можно сказать уверенно — он-то в любом случае скулить не станет. Асакава втайне надеялся, что Рюдзи будет смотреть кассету со смехом и веселой руганью и не то что сам не испугается, а наоборот, еще и запугает того, кто угрожает ему с экрана.

Докурив, Асакава открыл дверь балкона и шагнул в комнату. Как раз в этот момент открылась дверь напротив и из коридора в гостиную вошла заспанная Сидзука в пижаме. Асакава молниеносно схватил валявшийся на столе пульт и выключил видеомагнитофон.

— Ты разве не спишь? — с нотками недовольства в голосе обратился он к жене.

— Так ведь у тебя здесь шум… — сказала Сидзука, переводя взгляд с мужа на дергающийся от помех экран, с экрана на Такаяму. На ее лице появилось выражение недоумения.

— Иди спать! — тоном, не допускающим возражений, сказал Асакава. Это прозвучало довольно грубо.

— Хозяюшка, а может быть, вы к нам присоединитесь? Мы тут смотрим очень интересный фильм, — послышался с пола голос Такаямы.

Асакава едва сдержался, чтобы не заорать от бешенства. Не говоря ни слова, он с грохотом опустил крепко сжатый кулак на крышку стола, вложив в него всю свою злобу. Жена, вздрогнув от этого звука, поспешно схватилась за дверную ручку. Слегка откинув голову, она сузившимися глазами посмотрела на Такаяму и медленно произнесла: «Чувствуйте себя как дома». После чего резко развернулась и скрылась за дверью.

Ну что могла подумать его жена? Муж с дружком смотрят видео, она заходит в комнату, они сразу же останавливают кассету… Асакава ни секунды не сомневался, что она подумала то же самое, что подумала бы на ее месте любая другая женщина. В ее глазах он успел прочитать глубокое презрение. Не лично к Такаяме, а вообще ко всему мужскому полу. И ужаснее всего было то, что Асакава не мог ничего объяснить своей жене…

Как Асакава и ожидал, Рюдзи, посмотрев кассету, остался абсолютно спокоен. Напевая что-то себе под нос, он перемотал кассету на начало и, то ускоряя, то останавливая пленку, еще раз просмотрел все ключевые моменты.

— Ну вот, — наконец сказал он. — Теперь и я влип. Значит, у тебя еще шесть дней осталось, а у меня — семь. — В его устах эти слова прозвучали радостно, как будто его приняли в какую-то интересную игру.

— А что ты вообще по этому поводу думаешь? — спросил Асакава.

— Я думаю, дети развлекаются.

— Что-что?

— Только не говори мне, что ты сам в детстве ничего подобного не делал. Ну, например, подсовываешь кому-нибудь страшную картинку и говоришь: «Все, кто это видел, будут несчастны». Или там «проклятое письмо»… Что-нибудь в таком роде.

Конечно, Асакава с этим сталкивался. Ему вдруг пришло в голову, что страшные истории, которые дети рассказывают друг другу летними ночами, построены по такому же принципу, как и злосчастное видео.

— Ну делал, и что теперь?

— Да ничего. Просто мне показалось, что это похоже на такого рода развлечения.

— А больше ты ничего не заметил?

— Ну… Сама-то запись не страшная. Немного конкретных образов, немного абстракции… Если бы четверо человек не умерли ровно через неделю, как им и обещали, эту кассету никто бы и не подумал воспринимать всерьез. Ты согласен?

Асакава кивнул. Больше всего его тяготила мысль, что все угрозы, заключенные в записи, не выдумка, а правда.

— Прежде всего, нужно разобраться, отчего умерли эти недотепы. Попытаемся докопаться до истинной причины. Возможных причин две. Если ты помнишь, то в последней сцене после фразы: «Каждый, кто видел эти кадры, умрет…» должна быть магическая формула… Слышь, Асакава, я теперь буду называть объяснение, как избежать смерти, — «магической формулой». Так вот, первая причина такая: эти четверо стерли «магическую формулу», и их за это покарали. Или попросту — убили. Вторая причина: они не воспользовались «магической формулой» и поэтому умерли. То есть нам с тобой необходимо узнать, они ли стерли «формулу», или она была уничтожена до этого, и ребята просто не смогли ею воспользоваться…

Асакава достал из холодильника пиво, разлил по стаканам.

— Ты такой умный, Рюдзи. «Необходимо узнать». А как узнать-то? — С этими словами он поставил перед Такаямой стакан пива.

— Давай покажу. — Рюдзи нашел последнюю сцену. Незадолго до того как закончилась реклама, записанная поверх «магической формулы», он остановил пленку и начал медленно прокручивать ее кадр за кадром. По-видимому, ему никак не удавалось найти то, что он искал. Пришлось перематывать пленку назад, опять смотреть рекламу, нажимать на «stop», прокручивать запись по одному кадру… Это повторилось несколько раз. Но наконец-то на экране появился нужный кадр: в телевизионной студии три человека сидят вокруг стола. Единственная сцена из программы, начинавшейся сразу после рекламной паузы. Программа эта — известное ночное телешоу, которое транслируется в районе одиннадцати вечера по общественному телевидению. За столом сидят: всем известный модный писатель с копной обесцвеченных волос, рядом — молодая красивая женщина, а третий участник — моложавый сатирик, в последнее время очень популярный в Западной Японии. Асакава пододвинулся поближе и начал всматриваться в экран.