Жена викинга из будущего. Любовь сильнее времени - Ли Ан

Я вздохнула. В коридоре было прохладно, наши голоса эхом отражались от стен.

— 873 год. Дублин. Тебя убьют ирландцы. Или ты умрешь от болезни. Источники расходятся.

— Дублин? Но там же твоя база.

— Будет война. Ирландцы восстанут против викингов.

— Через... шесть лет?

— Примерно.

Он молчал. Потом усмехнулся — кривая, горькая усмешка.

— Шесть лет. Достаточно, чтобы завоевать Англию. Спасибо за правду.

— Ивар...

— Не жалей меня. Я не боюсь смерти. Боюсь умереть никем. А за шесть лет я стану легендой.

Он ушел, его странная походка стучала по каменному полу, оставив нас с Рагнаром.

— Не надо было говорить, — сказал муж.

— Он бы узнал. Ивар умный. И... он имеет право знать.

— Как и я имел?

— Да. Знание — это сила. Даже знание о собственной смерти.

***

Земли, которые нам выделили, были плодородными. Долина Трента растянулась зеленым ковром, река петляла серебряной лентой. Защищенная водой с одной стороны и дубовым лесом с другой. Идеальное место для поселения.

За месяц мы построили основу городка — несколько длинных домов из свежесрубленных бревен, еще пахнущих смолой. Частокол из заостренных кольев, простую пристань из грубых досок. Не город, а военный лагерь с зачатками постоянного поселения. Настоящие улицы и рынок появились бы только через годы.

Баня, которую я предложила построить, вызвала споры.

— Зачем мыться так часто? — возмущались воины, собравшись у вечернего костра. — Раз в неделю достаточно!

— Чистота — это здоровье, — упрямо повторяла я.

В итоге построили маленькую баню на десять человек — тесное помещение с каменкой и полками. Пользовались в основном женщины и те, кого я лечила — им я приказывала мыться перед процедурами.

Я организовала лечебницу — точнее, выделила комнату в длинном доме под лечение. Три койки из досок с соломенными матрасами, полка с глиняными горшками для трав, грубый стол для процедур. Милава помогала мне, и мы взяли еще двух женщин-ирландок учиться.

— Это всё, что мы можем себе позволить, — сказала Хильда, осматривая наше скромное заведение. Морщинистое лицо выражало скепсис. — Больше людей кормить нечем.

— Достаточно для начала, — ответила я, хотя мечтала о большем.

Что касается "аптеки" — это была просто полка с глиняными горшками, подписанными углем, где хранились травы и мази. Сухие пучки растений свисали с потолка. Я учила Милаву и помощниц делать простейшие лекарства — отвары от кашля, мази от ран, настойки от боли.

— Слишком сложно, — ворчала одна из ирландок, рыжая Бригит. — Моя бабка лечила заговорами, и помогало!

— Заговоры тоже можно использовать, — дипломатично ответила я. — Но с травами работает лучше.

Местный священник, отец Беда — тощий человек с фанатичным блеском в глазах — пришел ко мне с претензиями.

— Ты учишь языческой магии! — возмущался он, размахивая костлявыми руками.

— Я учу медицине. Богу угодно, чтобы люди были здоровы, разве нет?

— Но ты язычница!

— А брат Колум учится у меня. И не видит в этом греха.

Священник ушел, бормоча проклятия на латыни, но через неделю вернулся — щека распухла, зуб гнил.

— Только не говори никому, — попросил он, пока я готовила настойку мака для обезболивания.

***

Магнус рос быстро. В четыре месяца он уже пытался ползать, подтягиваясь на пухлых ручках. Глаза остались серо-голубыми, как северное море. Волосы потемнели до русых. Смесь викинга и славянки.

— К тебе посетители, — сказала Милава.

В лечебницу вошли трое. Монах, которого я узнала — брат Колум. С ним молодой воин в простой, но качественной одежде, рука на перевязи. И женщина с закрытым плотным покрывалом лицом.

— Леди Аса, — Колум поклонился. — Эти люди нуждаются в помощи. И тайне.

Я посмотрела внимательнее. Воин был ранен — хромота, бледность от потери крови. А женщина...

— Откройте лицо, — попросила я.

Она сняла покрывало дрожащими руками. Молодая, может, двадцать лет. Красивая — тонкие черты, карие глаза. И беременная — живот уже заметно округлился.

— Я Эльфледа, — сказала она. Голос дрожал. — Дочь короля Бургреда.

Вот это поворот.

— Принцесса Мерсии в доме викингов?

— Бывшая принцесса. Отец отрекся от меня, когда узнал... — она положила руку на живот.

— Ребенок не от мужа?

— У меня нет мужа. И отец ребенка... — она посмотрела на воина с такой любовью, что всё стало ясно. — Он не знатного рода.

— Я Вульфстан, — сказал воин. Простое лицо, честные глаза. — Был королевским тэном. Теперь изгнанник.

История, которая не попала в хроники. Интересно.

— Что вы хотите от меня?

— Убежища, — сказал Колум. — Король приказал убить их обоих. Я подумал... викинги не подчиняются Бургреду.

— Но мы союзники.

— Союз военный. Это личное дело короля.

Хитрый монах. Технически он прав.

— Хорошо. Можете остаться. Но не бесплатно.

— У нас нет денег...

— Мне не нужны деньги. Мне нужна информация. О Бургреде, его планах, слабостях.

Эльфледа колебалась, кусая губу.

— Вы хотите, чтобы я предала отца?

— Он предал вас первым. Но нет, не предательство. Просто... понимание ситуации.

— Отец планирует бежать, — сказала она тихо, опустив глаза. — Если Уэссекс нападет, он уйдет в Рим. Уже отправил часть казны.

Я кивнула. Всё по истории.

— Спасибо. Вульфстан, рану покажите. Эльфледа, вы на каком месяце?

— Седьмой.

— Милава, отведи принцессу в дальнюю комнату. Покой и хорошее питание.

В "дальней комнате" — отгороженном занавеской углу — стояла единственная приличная кровать с чистым матрасом для рожениц. Туда и поселили Эльфледу.

Когда они ушли, Колум сказал:

— Это опасно. Если Бургред узнает...

— Узнает. И поймет, что его секреты у нас. Это защита.

— Или причина для войны.

— Бургред не начнет войну. Он трус. Потому и сбежит.

— Откуда такая уверенность?

— Оттуда же, откуда всегда. Из знания.

***

Вечером я рассказала Рагнару о гостях. Мы сидели у очага, Магнус спал между нами.

— Дочь Бургреда? Это либо удача, либо ловушка.

— Удача. Она рычаг давления.

— Или повод для войны.

— Все боятся войны с Бургредом. Но он слаб.

— Слабые крысы кусают больнее.

Магнус заплакал. Я взяла его, приложила к груди.

— Кстати, — сказал Рагнар, помешивая угли железным прутом. — Пришли вести от Харальда.

Я напряглась. Молоко перестало течь от страха.