Жена викинга из будущего. Любовь сильнее времени - Ли Ан

— там будущее. Ты сама говорила — Альфред создаст великое королевство. Хочу, чтобы наш ребенок был частью этого.

Я не стала спорить. Знала, что он прав. История движется в Англию. И мы должны двигаться с ней.

Или попытаться изменить её течение.

— Когда рожать? — спросил он.

— Недели две, может, три.

— Успеем подготовиться. И... я хочу, чтобы ребенок родился свободным. Не ярлёнок, а просто свободный человек.

— Это возможно?

— Всё возможно. Ты научила меня этому.

***

Две недели пролетели быстро. Схватки начались на рассвете, когда небо окрасилось розовым. Корабли уже готовились к отплытию — паруса проверяли, весла укладывали.

— Отменяем, — сказал Рагнар, бледнея.

— Нет, — простонала я между схватками. Боль накатывала волнами. — Вода отошла только час назад. У первородящих могут быть сутки. Плывите. Я догоню.

— Ты безумна.

— Я твоя жена. Это заразно.

Он поцеловал меня — быстро, отчаянно — и ушел. Командовать флотом.

Роды были адом. Восемнадцать часов схваток, каждая как удар молота. Я орала, не стесняясь — голос сорвался к концу. Проклинала всех богов подряд, грозилась кастрировать Рагнара тупым ножом.

— Голова показалась! — крикнула Хильда. Пот катился по ее лицу.

Но что-то пошло не так. Ребенок застрял. Плечи не проходили.

— Дистоция плечиков, — прошептала я, понимая, что это значит. Без кесарева сечения...

— Что делать? — Хильда впервые выглядела испуганной. Руки дрожали.

— Маневр... МакРобертса... — я пыталась вспомнить из учебников. — Прижми мои колени к груди!

Милава и Хильда прижали мои ноги, согнули почти пополам. Я тужилась из последних сил.

— Давай, давай! — кричала Хильда.

Резкая боль — что-то разорвалось внутри. Горячая жидкость хлынула. Кровь, много крови.

И детский крик. Пронзительный, сердитый.

— Мальчик! — Хильда подняла окровавленный сверток. — Живой!

Но я истекала кровью. Разрыв промежности, возможно, повреждение матки. Простыни стали алыми.

— Кровь не останавливается! — паниковала Милава.

— Массаж... матки... — я теряла сознание. Черные точки плясали перед глазами. — Сверху... живота... сильно...

Хильда начала массировать. Боль была невыносимой, хуже схваток. Я кричала, но она не останавливалась.

— Травы! Крапива, пастушья сумка! — приказала Хильда.

Меня поили горькими отварами, массировали, зашивали разрывы обычной иглой. Я то теряла сознание от боли, то приходила в себя.

Три дня я балансировала между жизнью и смертью. Лихорадка сжигала изнутри, бред, кровотечение, которое то останавливалось, то начиналось снова.

На четвертый день я очнулась окончательно. Слабая как новорожденный котенок, но живая.

Рядом с моей кроватью сидел Рагнар с младенцем на руках. Неуклюже держал, боялся сломать.

— Ты вернулась, — прошептал он. Глаза красные, щетина отросла — не спал все эти дни.

— Наш сын...

— Здоров. Силен. Ест как волчонок. Хильда кормит — нашла кормилицу.

Я была слишком слаба, чтобы держать ребенка. Руки дрожали. Рагнар положил его рядом со мной.

Крошечный, сморщенный как старичок, прекрасный. Глаза — серо-голубые, как у Рагнара. Волосы — светлый пушок, почти белый.

— Магнус, — прошептала я. — Магнус Александрович Рагнарсон.

Отчество из моего мира, имя — латинское "великий", фамилия — по отцу-викингу.

Ребенок трёх миров.

— Магнус, — повторил Рагнар, пробуя имя на вкус. — Хорошее имя. Сильное. Как его мать.

— Я чуть не умерла.

— Но не умерла. Ты боролась. Хильда сказала — никогда не видела, чтобы кто-то терял столько крови и выжил.

— Повезло.

— Нет. Не везение. Воля. Твоя воля жить. Для него. Для меня. Для нашего будущего.

Магнус зашевелился, открыл глаза. Посмотрел на меня немигающим взглядом. И я готова поклясться — узнал. Улыбнулся беззубым ртом.

— Через месяц плывем, — сказал Рагнар. — Когда ты восстановишься.

— Через месяц я едва смогу ходить.

— Я понесу тебя. И его. На край света, если потребуется.

— Рагнар... я может больше не смогу иметь детей. Разрывы были сильные.

— Неважно. У нас есть сын. Этого достаточно.

Я закрыла глаза, прижимая младенца к себе. Его дыхание было таким легким, что я едва чувствовала.

Семья. У меня есть семья в IX веке. Муж-викинг, сын-полукровка, друзья-воины.

И целая история, которую нужно переписать.

Если я проживу достаточно долго для этого.

Глава 10: Земля королей

Англия встретила нас туманом и криками чаек. Серая пелена висела над водой, сквозь нее проступали белые меловые скалы. Соленый ветер трепал волосы. Магнус спал у меня на груди в перевязи, которую я сшила по памяти из грубого льна — что-то вроде современной переноски для младенцев. Его теплое дыхание согревало кожу через ткань. Викинги сначала смеялись над странной конструкцией, потом жены воинов начали просить сделать такие же.

— Йорк через два дня пути, — сказал Рагнар, глядя на берег. Рука привычно лежала на рукояти меча. — Ивар ждет.

— Помнишь, что я говорила? Он опасен.

— Знаю. Но пока он нужен нам, а мы ему.

Мы высадились в устье Хамбера. Река была широкой, мутно-коричневой от ила. Наши люди — почти тысяча воинов и еще столько же женщин, детей, ремесленников — высыпали на берег. Лошади ржали, собаки лаяли, дети плакали. Не армия вторжения — переселенцы с пожитками, инструментами, надеждами.

— Леди Аса!

Я обернулась. Брат Колум, ирландский монах, которого я учила медицине, бежал ко мне. Ряса подобрана, сандалии хлюпали по грязи.

— Что случилось?

— Больные. В деревне вверх по реке. Местные христиане просят помощи.

— Что за болезнь?

— Лихорадка, сыпь, кашель с кровью.

Я похолодела. Холодок пробежал по спине. Чума? Оспа? Корь?

— Веди.

— Аса, нет, — Рагнар схватил меня за руку. Пальцы сжали запястье почти болезненно. — Ты не пойдешь к больным. У тебя ребенок.

— Магнус на грудном вскармливании. У него мой иммунитет. А если это эпидемия, она придет к нам все равно.

— Иммуни... что?

— Защита от болезней. Доверься мне.

Он отпустил руку неохотно, челюсть напряглась.

— Бери охрану. И если опасно — возвращайся немедленно.

Деревня была в часе пути по размытой дождями дороге. Грязь чавкала под ногами. Половина домов с закрытыми ставнями — знак болезни. Обычно оживленная деревенская площадь пустовала. У колодца сидел старик, сгорбленный, трясущийся. Кашлял так, что все тело содрогалось.

Я осмотрела его. Кожа горячая как печь. Жар, сыпь, начинающаяся с лица — красные пятна за ушами, на лбу. Увеличенные лимфоузлы на шее, твердые как