В гостях у турок. Под южными небесами - Николай Александрович Лейкин

кричат газеты! – воскликнул Николай Иванович. – По-моему, уж подражать так подражать! Сливаться так уж сливаться во всем, даже в мелочах. Да чай и самовары я считаю даже и не мелочью. За самоваром обыкновенно у нас на Руси собирается вся семья, к самовару приглашают добрых знакомых и приятелей. Самовар располагает к общению, за чаем человек делается добрее, любезнее, и тут зарождаются лучшие мысли и… намерения. Вы меня поняли?

– Отлично понял, ваше превосходительство, – кивнул сотрудник болгарской газеты. – И совершенно с вами согласен. Это вполне верно с вашей стороны. Так, по всем вероятиям, и будет в Болгарии, когда эта младшая славянская сестра совсем сольется духом с своей старшей сестрой. Но ведь у нас пока только еще началось сближение.

– Пора, пора… – покачал головой Николай Иванович. – Давно пора. И если вы пишете в болгарских газетах, то я советовал бы вам поскорей написать самую громоносную статью о самоварах, где вы должны настаивать, чтобы каждая гостиница Болгарии выписала бы из России не менее трех самоваров.

– Постараюсь, – с улыбкой поклонился сотрудник болгарской газеты, сделал маленькую паузу и продолжал: – Но я хотел бы вас спросить, какого мнения вы держитесь относительно политического состояния Болгарии в настоящее время?

– Политического? – протянул Николай Иванович и не знал, что отвечать. – Политика, знаете, темное дело… Политика – это такая вещь… Впрочем, все это похвально, что вы теперь делаете, похвально…

– Ну а что говорят об нас у вас в высших сферах?

– Да что говорят… Ничего не говорят. А о самоварах-то вы подумайте. Ах да… – спохватился Николай Иванович. – А квас? А кислые щи у вас есть в Болгарии? Я ведь вот только сегодня утром приехал и не успел еще ни с чем ознакомиться.

– Нет, квасу и кислых щей у нас не делают, – отвечал сотрудник.

– Странно, по меньшей мере странно! Ведь сближение-то начинается с мелочей. Да такие славянские напитки вовсе и не мелочи. Это ведь вас турецкое иго отучило. Сначала турецкое иго, а потом Баттенберг, Стамбулов с своим западничеством. Скажите, стало быть, у вас здесь в ресторанах нельзя и ботвиньи потребовать? Вы знаете, что такое ботвинья?

– О да… Я жил в России. Я учился в Одессе, слушал там лекции в университете и сколько раз ел ботвинью.

– Так неужели здесь нельзя получить ботвиньи? – еще раз спросил Николай Иванович.

– Нельзя. Здесь венская кухня. Наши болгарские повара также учились у венцев. А главное, здесь квасу нет.

– Но отчего же после такого поворота ко всему русскому вы не выпишете из Москвы хорошего квасовара, хоть только для Софии? Он и научил бы ваших болгар квасоварению.

Сотрудник пожал плечами:

– Как вам сказать?.. Действительно, у нас многого еще не хватает.

– А вы укажите в газетах. Вот вам и еще сюжет для громоносной статьи – квас. Конечно, это дело городской думы. Прямо требуйте у думы, чтобы был выписан из Москвы квасовар для городского хозяйства. Пусть город устроит школу квасоварения. Ведь у вас, я думаю, если уж такой антагонизм существует, то и селянки на сковородке получить в трактире нельзя?

– Нельзя, – покачал головой сотрудник.

– Так вот вместе с квасоваром выпишите и хорошего русского повара из какого-нибудь московского трактира. Он научит, как и ботвинью стряпать, как и расстегаи делать, как селянки мастерить. Так вот, я все сказал. – И Николай Иванович умолк.

– Виноват, ваше превосходительство… Вы мне еще не изволили высказать вашего взгляда относительно перемены нашей внутренней и внешней политики… относительно нашего поворота… – снова обратился к нему сотрудник.

– Как не высказал? Я все высказал. Я сказал: это похвально…

– Ну а в петербургских высших сферах как? Положим, может быть, это дипломатическая тайна, но я попросил бы вас сообщить мне хотя кое-что в пределах возможности.

Произнесенное слово «тайна» позволило ухватиться за него Николаю Ивановичу, и он заговорил:

– Нет, это тайна, гробовая тайна, и вы об этом не просите! Я все сказал. Я дал вам два сюжета для передовых статей: самовар – раз, и квас – два. Ах да… Как у вас здесь в Софии насчет бань? Есть ли хорошие русские бани?

– Баня у нас турецкая. Она перед вашими окнами. Но в нее ходят и болгары, и болгарки, – отвечал сотрудник.

– Ах, да-да… То-то я видел в окнах голые красные тела. Но ведь эта баня, я думаю, для простого народа, иначе неужели бы полированный человек стал отираться полотенцем около незанавешенного окна! И наконец, это баня турецкая, а я про русскую баню спрашиваю: с каменкой и полком для паренья.

– Такой русской бани нет.

– Т-с… А еще толкуете о том, что сделали полный поворот ко всему русскому! – процедил сквозь зубы Николай Иванович, покачал головой и наставительно заметил: – Скорей нужно завести в Софии русскую баню на московский манер, и она будет служить образцом для бань других болгарских городов. И вот вам третья громоносная передовая статья: русская баня. Ну уж теперь, кажется, все… Вам чаю стакан не прикажете ли? – предложил он сотруднику болгарской газеты.

– Нет, благодарю вас… Я тороплюсь в редакцию. Нужно написать, нужно послать в типографию, – отвечал тот, встал, переминался и наконец снова обратился к Николаю Ивановичу: – Еще один, может быть, нескромный вопрос. Вы с какими целями посетили нашу столицу, ваше превосходительство?

– Я? Просто из любопытства, чтобы видеть славянские земли. Я и жена – туристы и пробираемся в Константинополь.

– Туристы? В Константинополь? А вы не командированы каким-либо русским министерством?

– Нет-нет. По собственному желанию.

– Может быть, это тоже тайна, которую вы, как дипломат, не вправе сообщить?

– Нет-нет. То есть, конечно, я путешествую с известными целями, но… Нет-нет!

И Николай Иванович махнул рукой.

– В таком случае не смею вас, ваше превосходительство, утруждать больше своим присутствием. Честь имею кланяться и поблагодарить за сообщения.

И сотрудник болгарской газеты поклонился, Николай Иванович подал ему руку, подала и Глафира Семеновна.

Николай Иванович вышел его проводить в коридор и кричал ему вслед:

– Так не забудьте сюжеты для передовых статей-то! Самовар, квас и баня! Русская баня на московский манер!

XXIV

Николай Иванович вернулся из коридора в комнату и торжествующе сказал жене:

– Каково! Нет, в самом деле, должно быть, я очень похож на статского генерала!

– Да ведь сам же ты аттестовал себя коридорному превосходительством, – отвечала Глафира Семеновна.

– Э, матушка, другой сколько угодно аттестуйся, но ничего не выйдет. А у меня есть даже во взгляде что-то такое превосходительное. Коридорный с первого раза спросил меня, не превосходительство ли я. Да и не в одной Софии. В Белграде тоже.

И Николай