От Андалусии до Нью-Йорка - Илья Исаевич Левит

он лет до 58 был мало известен. В конце концов, он стал настоятелем доминиканского монастыря «Санта-Крус» — «Святой Крест» в Сеговии. В это время Торквемада и стал духовником (исповедником) Изабеллы, тогда еще принцессы. Легенда рассказывает, что когда Изабелла, совсем молоденькая, каялась в каком-то грехе, он заставил ее поклясться, что если она станет королевой (а это казалось маловероятным — перед ней были другие кандидаты), то истребит ересь в своем королевстве. Известно, что в конце 70-х годов он оказывал давление на колебавшуюся королеву в пользу введения инквизиции. В самом начале деятельности инквизиции Торквемада еще не на первом плане. Первый севильский опыт казался «католическим королям» вполне успешным, и встал вопрос о расширении деятельности инквизиции. Вызвавшие упреки Рима перегибы были расценены как «детские болезни». Теперь резко расширяющейся инквизиционной службе следовало дать управляющие структуры. В 1483 году решили создать должность Великого Инквизитора. А ему в помощь организовать Высший Совет, «Супрему». И вот, по рекомендации королей и после утверждения Папой, «Томас Торквемада, известный праведным образом жизни, искренним и бескорыстным служением Богу, блистательным умом и пламенным красноречием», был назначен на этот пост. И рьяно принялся за дело.

До того инквизиционный трибунал действовал только в Севилье. Теперь их стали организовывать повсюду. Это нравилось вовсе не всем «старым христианам». Ибо мараны, наученные севильским опытом, теперь удирать стали далеко. И были люди, понимавшие пагубность этого. Когда, например, вводили инквизицию в Барселоне[14], крупнейшем торгово-промышленном центре Испании на Средиземном море, городской совет решительно протестовал. Средиземноморские города тогда и без инквизиции испытывали трудности — и в связи с прекращением черноморской торговли (из-за захвата проливов Турцией), и в связи с крахом Транссахарской торговли (см. главу 17). И вот говорится в петиции городского совета: «Если жизнь еще теплится в этом городе, то он обязан этим лишь скудной торговле, которую ведут упомянутые обращенные (мараны). Им принадлежит львиная доля капиталов, которыми располагает город. Только благодаря их торговле кораллами, шерстяными тканями, кожами и другими товарами существуют многие ремесленники». Далее указывается, что бегство маранов уже началось от одних только слухов об инквизиции, и это грозит городу гибелью (видимо, торговля маранов была не столь уж скудной). Но никакие просьбы не помогли. Инквизицию ввели, и через восемь лет в новой петиции городской совет отмечал, что все мрачные ожидания сбылись, что ремесло и торговля Барселоны поражены насмерть. И все это связывали с инквизицией. Не побоялись прямо это заявить. Но ничего не добились. Кое-где мараны пытались сопротивляться, рассчитывая на сочувствие «старых христиан». Так, в Сарагосе — столице Арагона — был убит отчаявшимися маранами прибывший туда инквизитор. Но ничего путного из этого не вышло. Церковная антимаранская агитация получила новый импульс. И инквизиция заработала вовсю. А убитого инквизитора позднее причислили к лику святых.

Глава двадцать четвертая

«Зеленая дама»

Зеленый цвет считается в христианстве цветом надежды. Зеленый цвет взяла себе и испанская инквизиция, так что на сленге XVI–XVIII веков ее будут называть «Зеленой дамой», а ее служителей — «зелеными».

В Великую Пятницу, на Страстной неделе перед Пасхой, в церкви употребляли свечи из зеленого воска (в надежде на спасение верующих). Запомним эту деталь. И поглядим поближе на «Зеленую даму».

Западная Европа уже в классическое Средневековье (середина XI — середина XV века, то есть в рыцарские времена) — довольно культурна. И с XIV века появляются руководства и инструкции для инквизиторов, а также их мемуары о том, как они боролись с ересью. Сперва все это расходилось в рукописных книгах, но ко временам Торквемады (то есть в позднее Средневековье) были уже и печатные труды на эту тему. «Бич иудеев» был человеком основательным. Хорошо все это изучил. И составил свои «наставления». В них была даже уступка времени — обвиняемый мог просить адвоката, и обычно просьбу удовлетворяли. Но адвокат должен был поклясться, что будет сотрудничать с инквизицией и откажется от своих функций, если увидит, что обвиняемый виновен. Сама тайность процесса ставила адвокатам тяжелые препятствия — они не присутствовали при снятии показаний свидетелей, не могли их допросить и т. д. Так что голос защиты звучал очень глухо (или вообще не звучал). Открыто признавалось право королевской власти вмешиваться в судопроизводство и смягчать приговор. Фердинанд V изредка этим пользовался и выручал нужных ему людей. Историк Лев Поляков сравнивал его с Герингом. Тот тоже говорил: «У меня (то есть в авиации) я сам решаю, кто еврей». А в общем-то, все было довольно похоже на старую инквизицию, только было намного страшнее. Доносчику теперь хорошо платили (в старой инквизиции — не всегда). Арестовывали чаще ночью (как видите, это старый прием). Затем начинались длительные и частые допросы. И надо было обладать очень хорошей памятью и очень крепкими нервами, чтобы ни разу не дать противоречивых ответов. Если это случалось хоть раз, а чаще всего это случалось, человек считался «полуизобличенным». Тогда дело было плохо. Ему угрожали пытками, если он не признается[15]. Для начала, демонстрировали орудия пытки. Если человек проявлял твердость, пытки пускались в ход, и в огромном большинстве случаев цель достигалась. Обычно человек из страха перед продолжением такого следствия все подтверждал после пытки. Сами пытки я описывать не буду, но точно установлено, что испанская инквизиция (она же новая, она же королевская) пускала их в ход много чаще, чем старая (она же папская). А затем был приговор. Справедливости ради отметим, что костер или пожизненное заключение (в обоих случаях с полной конфискацией имущества) было делом не столь уж частым. А потом стало еще более редким — в XVI веке сообразили, что сильных здоровых мужчин лучше слать гребцами на галеры (военные гребные суда). Там они все равно долго не протянут.

Лирическое отступление

Гребные суда с древних времен широко использовались на войне — именно там была важна независимость движения кораблей от ветра. С античной эпохи и до XVI века гребцами были свободные бедняки и служба эта позорной не считалась.

В XVI веке установилась практика использования в качестве гребцов пленных, осужденных преступников и т. д. Условия службы гребцов при этом, конечно, резко ухудшились. Их работа стала каторжной в прямом смысле слова. Каторжников этих требовалось много. Венеция даже закупала для флота преступников в германских землях. В Испании «правосудие» прилагало все силы для снабжения флота отечественными кадрами. Идея ГУЛАГа не нова.

В большинстве случаев наказание было все же менее страшным. Чаще всего кончалось позорной процессией