Другой мир. Союз трех - Максим Шаттам

укутанный в одеяло. В комнате было свежо. Мэтт поморгал, ослепленный тем, что он принял за лунный свет. Луна светила так сильно, что он окончательно проснулся.

И тут луна зашевелилась.

Она повернулась вокруг своей оси и, как прожектор, осветила комнату. Неожиданно вторая луна – точная копия первой – зажглась рядом с Мэттом. И он все понял.

Это были не луны.

Это глаза ходульщика. Он находился прямо за окном и пытался рассмотреть, что происходит в комнате. Двойной луч скользнул по кровати и упал Мэтту на лицо, прежде чем тот успел спрятаться. Ужас охватил мальчика, он попытался спрыгнуть с кровати. Но сил не было, ноги не слушались.

Из-под длинного пальто высунулась белая рука, невероятно длинные пальцы коснулись рамы. Стекло покрылось паутиной трещин, а потом вылетело из рамы и разбилось.

В комнату ворвался холодный ветер и принялся кружить внутри, сбросив одеяло на пол. Молочно-белая рука протянулась к Мэтту, и мальчик закричал.

Из-под капюшона раздался скрипучий голос:

– Приди… Ш-ш-ш-ш-ш-ш… Ропероден ждет тебя… Ш-ш-ш-ш-ш-ш… Приди. Он будет доволен.

Мэтт закричал еще сильнее – длинные мягкие пальцы обвились вокруг его лодыжки и поволокли к окну.

Потом Мэтт почувствовал на лбу что-то влажное.

Лучи погасли, и рука исчезла.

Его снова укрыли одеялом.

Мэтту удалось выскользнуть из объятий ночных кошмаров, он открыл глаза – наяву все было хорошо и светило солнце.

– Успокойся, – сказал кто-то, – это всего лишь дурной сон. Не более того.

Мэтт ничего не ответил. Потом задышал ровнее. Над ним склонилась светлая голова Дага.

– Реджи, принеси поднос, – сказал подросток, обращаясь к младшему брату, который все еще был в своем цилиндре.

Даг снял со лба Мэтта влажный компресс и улыбнулся.

– Есть хочешь? – спросил он. – Мы испекли свежий хлеб.

– Хлеб? – повторил Мэтт. – Вы умеете печь хлеб?

Его голос все еще был немного хриплым.

– Да, пришлось научиться! Запасы хлеба в супермаркете быстро испортились. Пять с небольшим месяцев назад Буря все изменила. Пришлось многое освоить. К счастью, поваренные книги не исчезли! – засмеялся он.

Мэтт попытался сесть:

– Я могу сегодня встать?

– На несколько минут, не больше. Я правда боюсь, что потребуется несколько недель, пока твои мышцы снова придут в норму и ты сможешь ходить.

– Ты… врач? – удивился Мэтт: Даг выглядел очень молодо.

– Отец был врачом.

Мэтт увидел, как печаль исказила лицо Дага.

– Мне всегда нравилось то, что он делал. Он многому меня научил.

Мэтт восхищенно кивнул.

– Это был самый лучший доктор в мире, – добавил Реджи, вошедший в комнату с подносом в руках. – Его звали Кристиан…

– Что это за остров?

Ставя перед Мэттом поднос с хлебом и чашкой молока, Даг ответил:

– Отец поселился здесь лет двадцать назад. Он разрешил своим наиболее преуспевающим друзьям тоже обосноваться здесь – при условии, что они не станут строить дома иначе как в готическом стиле. Сегодня тут семь домов.

– Шесть, – резко поправил брата Реджи.

Даг, казалось, рассердился, но уточнил:

– Да, шесть, прости.

Мэтт отхлебнул молока: порошок, разведенный водой. Вкус и даже плотность отличались от настоящего.

– Остров большой? – спросил он.

– Да, довольно большой, скоро увидишь сам. Нас тут шестьдесят семь. Возраст – от десяти… Сколько лет сейчас Пако?

– Думаю, девять, – ответил Реджи, – но он самый младший.

– Значит, от девяти до семнадцати.

– И ни одного выжившего ребенка младше девяти лет? – расстроился Мэтт.

– В любом случае сюда ни один не добрался, но, может, они остались в других местах…

– То есть сначала вас было только двое?

Даг мрачно кивнул:

– Да, мы с братом. Шестьдесят пять остальных появились постепенно в течение двух первых месяцев. Как ты и Тобиас.

Даг легко похлопал его по ноге; в этом жесте было что-то заботливое, как будто так делал отец Дага; потом он встал и сказал:

– Ну, ешь, и посмотрим, можно ли тебе сделать пару шагов. Не беспокойся насчет одежды, у нас есть вещи твоего размера.

Менее чем через полчаса Мэтт оделся и, с трудом переставляя ноги, при поддержке Дага кое-как шел по длинному коридору, украшенному темно-коричневыми деревянными панелями и блеклыми гобеленами.

– Ноги не болят, – сказал он. – Такое ощущение, что они просто устали.

Казалось, Даг удивился, обнаружив столько сил у своего пациента.

Они вышли на балкон с видом на просторный зал, под потолком которого расположились три гигантские люстры. На каменном возвышении был устроен огромный камин. «Можно поджарить целого слона», – подумал Мэтт. Стены в зале, как и во всем доме, были обшиты деревом; кроме того, на них были развешены охотничьи трофеи – сотни звериных голов. Мэтта затошнило. Он ненавидел даже мысли об охоте… Выложенный из черных и белых плиток пол напоминал шахматную доску. Дневной свет проникал внутрь через большие стрельчатые окна, расположенные метрах в девяти от пола и похожие на окна церкви.

Даг указал на шесть длинных столов и обитые бархатом стулья:

– Тут мы собираемся, когда необходимо решить что-то сообща. Это самое большое помещение на всем острове.

– А многие живут здесь, в доме? – спросил Мэтт.

– Брат, ну и я, разумеется. Ты с Тобиасом. И еще пять других мальчиков, ты их скоро увидишь.

– А Эмбер? – робко поинтересовался Мэтт.

– Она живет в доме на другом краю парка, – пояснил Даг. – Девочки не ночуют в одних зданиях с мальчиками!

Спустившись по широкой лестнице, они пересекли столовую, а затем прошли сквозь анфиладу больших комнат, пока не попали в зал, где стояла ужасная скульптура. Пятиметровой высоты спрут протягивал к входной двери бронзовые щупальца. У него была мерзкая голова, злобные глаза, а в разрезе острого клюва виднелась отвратительная глотка; он наверняка снится местным детишкам в кошмарных снах, решил Мэтт.

– У каждого здешнего дома есть свое название. Этот, где мы находимся, дом Кракена. Отцу очень нравились легенды о необычных существах. Этот гигантский осьминог был его любимцем. Остальные здания тоже называются именами мифических существ.

Однако самое удивительное было еще впереди.

Едва они оказались на крыльце, Мэтт был поражен густой растительностью, протянувшейся вдоль узкой дорожки, словно настоящая изгородь. Мальчику показалось, что дом стоит в центре лабиринта, образованного папоротниками и кустами ежевики. Повсюду с ветвей деревьев свисали лианы.

– Мы каждый день боремся с растениями, наступающими на дома, – объяснил Даг. – Приходится попотеть, но участвуют в этом все. Рубка растений, да еще работы по кухне, стирка, охрана острова…

– У вас тут есть часовые? – удивился Мэтт.

– Да. На мосту, соединяющем остров с большой землей.

– А что, были попытки проникнуть сюда?

– К счастью, нет. Иногда только появляются своры бродячих собак, но они не могут сюда попасть.