Йарахонг. Город и тьма - Наталья Гунина

Вот и теперь глава, уходя, небрежно бросил Милисе:

— Замкни дверь, сиди и тренируйся. И не забудь про дела.

Онгхус Ар все еще верил в ее силы. Это воодушевляло, и Милиса снова и снова добросовестно старалась нащупать внутри себя хотя бы тень предвидения, но впустую. Она вздохнула и потерла глаза. Что еще она могла поделать? Ей оставалось только ждать возвращения остальных. Тревожилась ли она? Ничуть. Разве может случиться дурное с теми, кто способен видеть будущее, как собственные ладони? Тем не менее, спать в такую ночь казалось бессмысленным, и Милиса принялась за свои обычные дела. Она вычистила стыки каменной мозаики в главном зале, поправила светильники на стенах, подготовила иглу, нитки и ворох одежды, которая требовала штопки. Как вдруг в дверь постучали.

Этой двери из прочного мореного дуба, привезенного из низин, доводилось слышать разный стук. Коротко и уверенно били главы соседних храмов, явившиеся с визитом, дробно-торопливо барабанили посыльные, молочник и зеленщик, робко постукивали просители и паломники, спокойно-рутинно — прочие соседи. Этот внезапный стук был зовущим. Просящим, но не заискивающим, настойчивым и тревожным.

Милисе не следовало подходить к двери. Мало ли кто сегодня может проситься внутрь. Эта ночь принадлежала переменам, а перемены нередко ударяют по тем, кто их создаёт, и другим, невзначай оказавшимся рядом. Милисе не следовало, но она подошла и прислушалась.

Тихо. Похоже, человек, стоявший снаружи, тоже прислушивался к ее шагам.

— Кто там, — робко шепнула Милиса, но поняла, что через толстый слой древесины её не услышат, и повторила громче, — кто там?

— Впустите меня, мне очень нужна помощь, — голос из-за двери звучал приглушенно, — пропал ребенок, мой племянник. Мне очень нужно его найти.

— Его тут нет, — быстро ответила Милиса, — идите мимо.

— Но вы… вы же можете посмотреть, предсказать, где я его встречу. Пожалуйста.

— Но я, — начала Милиса и прижалась ладонями и лбом к полированной гладкой створке. Человек за дверью был в отчаянии. Как она признается, что посмотреть в будущее не в ее силах?

Видение пришло внезапно, без спросу, без всякого её желания. Это оказалось так же легко, как моргнуть или сделать вдох. Она проживёт дольше, если сейчас впустит его. Как, почему и что именно может с ней произойти, Милиса не разглядела и не поняла, но пальцы уже сами тянулись к засову.

* * *

Эрну жгла чёрная досада. Опять исход дела решил Лландер, все заслуги его, и почести ему одному. Он героический герой, нет сомнений. Несмотря на обожженную руку, он в который раз за сегодня обратился галкой. Пока Эрна и остальные отвлекали внимание ветра, Лландер сумел подобраться незаметно, тайком, и обезвредить самого опасного.

Но разве она плохо старалась, отводя взгляды и силы противников на себя? Разве она сама не пострадала, получив рану на лице? Разве она виновата, что все ее ножи сносило ветром? Да она была на волосок от победы еще в самом начале, когда ее клинок лишь чуть-чуть не достиг цели! Но почти — не считается, и никогда не считалось. Даже глава Онгхус Ар, при всех похвалив Лландера, в ее сторону лишь покосился и хмыкнул. Он, несомненно, был вправе ожидать от нее большего, но почему от этого становилось так горько?

Кусочек мозаики — вот её роль в общей картине. Главе, разумеется, видней. Он выставляет своих верных, как цветные камешки, на те места, которые предназначены для каждого. Эрна не должна противиться и сетовать на несправедливость — ведь целый замысел недоступен её взору.

Эрна виновато потупилась. Ей не следовало испытывать такие недостойные эмоции и думать о подобных вещах.

Победа оказалась полной и красивой. С их стороны все уцелели, никто даже серьезно не пострадал. Глубокая царапина на Эрниной щеке, а у других — несколько ушибов, пара сломанных ребер и вывихнутое запястье. Да Нок, неуклюжий юнец с изъеденным оспой лицом, умудрился сломать ногу. Его собирались возвысить из послушников в жрецы, вот он и пытался выслужиться изо всех сил, чтобы это произошло поскорее. Нок сидел со страдальческим лицом, привалившись спиной к колонне и вытянув больную ногу. Ступня распухла и пофиолетовела. Ботинок он где-то потерял.

С побежденными тоже обошлись гуманно настолько, насколько сумели. Пришлось убить лишь одного, главного, но это было неизбежно. Он бы ни за что не подпустил жрецов Ахиррата к хранительскому знаку. Трое из четырех служителей ветра все еще дышали. Эрна не стала бы их больше трогать, пусть себе лежат в сторонке на безопасном расстоянии и понемногу приходят в себя, но они, как нарочно, упали в самых неудобных местах. Там, где мешали ритуалу.

Эрна помогла оттащить одного из них прочь от моноптера и грубее, чем могла, отпустила плечи. Затылок со стуком ударился о мостовую. Нечего с ним миндальничать. Сам виноват, что встал на пути и сводил её усилия к нулю. Парень тихо застонал, и Эрна устыдилось своих мыслей: он же не мог знать замысел Ахиррата и не видел светлое будущее. Вот почему он так отчаянно бился. Ей стало жаль его, но себя всё равно было жальче. Глаза защипало.

— Лучше пока не просыпайся, — шепнула она, — тебе же лучше.

Она отвернулась, чтобы никто не видел ее слез — не хватало еще и опозориться сейчас перед всеми! — и поспешила собрать оружие. Не дело ножам лежать после боя на мостовой. Плотное облако вновь накрыло луну, и узкие металлические полоски стали почти не видны, темные на темном. Их удавалось найти, лишь нашарив ладонью. Так она и ползала на корточках в пыли до тех пор, пока её не позвали к центру. Ритуал близился. Солёная влага на ее щеках высохла, и Эрна надеялась, что никто не обратит внимания на припухшие глаза.

Она поднялась по широким ступеням. Извилистые линии ветра — знак хранителя города, начертанный в моноптере — мерцали неровно и рвано. Светящиеся нити узора будто истончились. Они то притухали, делаясь почти неразличимыми, то разгорались с новой силой. Тело жреца, которому Лландер перерезал горло, оттащили далеко в сторону, но часть окружности все еще заливала черная, начавшая запекаться кровь. Канефа, позвавшая Эрну на помощь, действовала так спокойно и равнодушно, как будто проделывала подобное множество раз. Оторвав полы одеяния убитого жреца — мертвецу они всё равно были без надобности — она разделила ткань надвое и протянула половину Эрне. Эрна медлила. Её пальцы дрожали. «А ну, не раскисать! — прикрикнула она мысленно на них, — Нашли время!»

Онгхус Ар стоял спиной к уцелевшим светильникам, сложив руки на груди.