Я называюсь Никто - Тимофей Владимирович Алёшкин

Половина италиков не получила реальных прав гражданства, о них и транспаданцах говорилось подробно выше.

Городской плебс больше всего потерял от отмены хлебных раздач и желал и требовал их восстановления. Недовольство этой группы само по себе не было критически опасным, непомерно увеличившийся плебс в общем-то начиная с Гракхов был склонен постоянно по каким-то поводам проявлять недовольство и бузить, и у римских правящих классов был уже большой опыт его сдерживания в безопасных рамках, но всё-таки из-за хлеба недовольство было сильным и постоянным, а спокойствие и порядок в Городе были важны и необходимы.

Что касается урезанных Суллой до минимума прав и полномочий народных трибунов, это было утеснение едва ли реально влиявшее на жизнь большинства людей. Все-таки тирании и полного беззакония в 70-е не было, остальные магистраты и суды действовали, и защиту можно было искать у них. Что касается будто бы особой опасности народного трибуната для порядка в Республике, того, что народные трибуны используя свои полномочия могли устраивать революции, опасность такая действительно была, но исходила она не от самого трибуната, а от использовавших его политиков.

Собственно, уже сразу, прямо в 78-77 всем у кого есть голова на плечах было продемонстрировано, что уничтожение трибуната совершенно ничего не изменило и стабильность не обеспечило — Лепид, используя должность не народного трибуна, а консула, устроил всё то, что раньше устраивали трибуны – выдвинул программу смены режима, предложил много популярных мер, поляризующих общество и ведущих к гражданским распрям и войне, раскачал толпу демагогическими лозунгами, начал с опорой на неё эти самые распри а потом и гражданскую войну развязал. В 70 и вовсе оба консула, Помпей и Красс, полностью сменили режим под лозунгом восстановления прав трибунов – но не трибуны же это сделали! Наконец, в 59 Цезарь опять-таки именно используя полномочия консула вообще разнес в клочья мир и порядок в Республике, тогда народные трибуны, наоборот, пытались остановить его революцию, но где там…

В общем, те, кто чуть ли ставит знак равенства между сулланским режимом и лишением прав народных трибунов по-моему отвлекаются, так сказать, на фантик, или, если хотите, на хвост собаки Алкивиада. Сулланский режим заключался совершенно не в этом, а в расширенных властных полномочиях сената, его контроле над магистратурами и судами, праве сената создавать чрезвычайные магистратуры и упразднении цензорского контроля над самим сенатом. Второе главное слагаемое сути режима — партия сулланцев, которая через эти конституционные механизмы (в которых для нее были предусмотрены особые льготы и привилегии) удерживала власть. С полноправными народными трибунами все это хозяйство тоже бы, я уверен, более-менее нормально работало, ну, чаще бы использовали возможность для сената заседать и принимать решения за чертой померия, куда не распространялись полномочия народных трибунов. Я честно думаю, что права трибунов Сулла ограничил именно чтобы отвлечь внимание масс, плебса с действительно серьёзных вещей на негодный объект, и получить для себя и для своих сулланцев на будущее средство плебсом манипулировать в стиле купи козу – продай козу.

Но при этом, конечно, символически лишение народных трибунов старинных прав было явным и большим утеснением старинных прав римского народа сенатом, и требование восстановить права трибунов стало самым простым и действенным способом для любого желающего мобилизовать недовольных.

Большой проблемой была затянувшаяся до 71 года тяжелая война в Испании против Сертория – её не удалось погасить в зародыше. (1) У марианцев и всех противников режима появились свои территории, правительство в изгнании и большая военная сила, то есть стабильный и опасный центр сбора для всех недовольных, как вы знаете, они даже начали вести свою международную политику, заключили союз с Митридатом и начали ему помогать. (2) Война требовала больших ресурсов, людей и денег, и не приносила, как другие войны Республики, дохода. Содержание армии в 12 легионов в Испании и необходимость их пополнять, особенно на пике войны, в 76-74 годах, когда потери правительственных войск доходили до десятков тысяч солдат, явно требовало напряжения сил уже в Риме. (3) Отдельной проблемой война была именно для сулланцев – Метеллам удалось закрепить за собой командование в ней, и теперь они располагали за морем огромной лояльной армией, с помощью которой после окончания войны могли бы захватить власть в стиле Суллы (они, как известно, в итоге в общем-то так и сделали в 71).

Вот как описывает положение Республики в 75 консул Котта в «Истории» Саллюстия (в отличие от описания событий, от которого уцелели обрывки, именно речи, сочиненные Саллюстием для красоты, дошли полностью, это прям отдельно обидно. Но всё-таки Саллюстий в речах на факты хоть немного опирается):

Вы сделали нас консулами, квириты, когда республика была в крайне тяжелом положении внутри и на войне. Ведь полководцы в Испании [10 легионов Метелла и Помпея — timonya] требуют жалованья, солдат, оружия, хлеба, и обстоятельства принуждают к этому, ибо после отпадения союзников и бегства Сертория в горы, они не могут ни сражаться, ни заготовлять необходимое. Мы держим войска в Азии [2 легиона] и Киликии [5 легионов] из-за чрезмерной силы Митридата, Македония полна неприятелей [в Иллирии действует армия в 5 легионов], не менее того прибрежная полоса Италии и других провинций, а между тем поступления податей незначительны и неопределенны из-за войн и покрывают едва часть расходов, так что мы теперь пользуемся меньшим флотом для защиты перевозок продовольствия, чем раньше.

Наконец, и в сенате время играло против сулланского большинства. По сулланской системе вместо упраздненных цензоров, пополнявших сенат до 82 года, теперь пополнение происходило автоматически — новыми сенаторами становились после отбытия должности каждый год 20 бывших квесторов. Сулланцы явно не успели и не смогли из-за свержения и смерти Суллы и резкого усиления Метеллов с 79 взять надежный контроль над сенатом и магистратурами, а из-за этого, конечно, и над выборами. Так что с каждым годом в сенате оказывалось 20 новых членов, из которых даже половина совершенно не гарантированно были сулланцами. Квестором мог достаточно легко стать используя семейную клиентелу и ресурсы каждый молодой человек из консульского и преторского рода, из этих родов в сулланской партии состояло меньшинство. То есть в 70-е из 20 квесторов, по моей очень субъективной оценке, хорошо если 5 пополняли ряды сулланцев, по крайней мере сразу, как родственники или клиенты, без специальной «вербовки» для привлечения в группу.

Я сделал очень условную прикидку динамики изменения состава сената, с учетом убыли старых сенаторов