Тело каждого: книга о свободе - Оливия Лэнг

Евгеника видит человеческую расу как библиотеку, часть которой необходимо вывести из оборота. Мужчины в блестящих сапогах бегают туда-обратно. В воздухе кружится пепел и обрывки жженой бумаги. В костер кидают больше, больше книг, книг Фрейда, Райха и Хэвлока Эллиса – опасных, дегенеративных книг, книг, посмевших толковать язык телесных наслаждений.

4. Под ударом

Андреа Дворкин в колледже Беннингтон. 1965 (Getty)

Тринадцатого марта 1973 года молодая женщина была найдена мертвой в своей комнате в общежитии Университета Айовы в Айова-Сити. Ее били по лицу и груди, потом изнасиловали и задушили. Девушку звали Сара Энн Оттенс, и ей было двадцать лет. Стояло время весенних каникул, и почти все женщины из общежития разъехались. Тело Оттенс обнаружила незадолго до полуночи единственная студентка, жившая кроме нее на этаже, когда вернулась после свидания из кино.

Это было жуткое зрелище. Шея у Оттенс неестественно раздулась. Она лежала под простыней, раздетая ниже пояса, с вымытым лицом и волосами. Рядом с ней валялась окровавленная метла, а раковина была наполнена водой с кровью. В последующие лихорадочные дни стали расползаться слухи. Оттенс изнасиловали. Оттенс изнасиловали анально и вагинально, когда она уже умерла, той самой метлой, которой ее задушили. «Ей нанесли увечья при помощи предмета, – подтвердила газета „Дэйли Айован“ во время суда. – Рядом с ней была найдена метла со следами фекалий на рукояти, по всей видимости использованная для этих целей»[100]. Эта история, и особенно последняя чудовищная деталь, долго не выходила у людей из головы. Арестовали подозреваемого только в мае, и два месяца женщины жили в постоянном страхе нового нападения.

Это убийство случилось в тот момент, когда отношение к гендеру и сексуальной свободе вновь претерпевало стремительные изменения. Оттенс убили менее чем через два месяца после решения Верховного суда по делу Роу против Уэйда, узаконившего право женщины на аборт. Право на аборт неизменно было частью борьбы за сексуальное освобождение, которую Райх и его коллеги вели в 1920-х годах. Однако новое движение за права женщин, в то время набирающее силу по всему миру, имело немного иную повестку. Оно было сосредоточено скорее не на свободе делать что-то, но на освобождении от чего-то.

Движение за права женщин в 1970-е годы боролось за освобождение от физического и сексуального насилия, структурного сексизма, неравноправия, бытового произвола, жестокого обращения, нежеланных беременностей – всего этого комплекса страданий, сопутствующего жизни в женском теле. От убийств, разумеется, тоже – когда твое голое, изувеченное тело обнаруживает незнакомый человек. Страх этот не был абстрактным. Он основывался на том, что происходило с реальными людьми: знакомыми женщинами, женщинами, о которых ты слышала или читала в газете, и это сказывалось непосредственно на твоем личном физическом опыте жизни в мире: какую одежду надеть, какой дорогой пойти, какие слова сказать и каким голосом.

Движение за права женщин ворвалось в мейнстрим в 1970 году с публикацией книги Кейт Миллет «Политика пола», революционного исследования половой динамики в литературе и психоанализе. Миллет скрупулезно разоблачает суперструктуру патриархата, которая выходит за пределы экономики и права и пропитывает даже самые отдаленные области культуры, пронизывая и подчиняя домашнюю и эротическую жизнь. Миллет указывает на свидетельства повсеместной мизогинии в романах Эрнеста Хемингуэя, Генри Миллера и Нормана Мейлера, настолько естественной, что она воспринимается как часть реальности.

Одним из немногих мужчин, к которым Миллет не имела претензий, был Райх. Наряду с многими представительницами нового поколения феминисток она опиралась на его труды как на источник, и не только для названия книги, но и для анализа патриархальной семьи. Она приводила цитату из его едкого критического исследования «Психология масс и фашизм»: «Авторитарное государство имеет представителя в каждой семье – отца; в этом смысле он самый важный инструмент для государства»[101]. Обзор ее книги, занявший целую страницу в «Нью-Йорк таймс», пророчил, что «Политика пола» станет «за неимением более изящного термина, Библией движения за права женщин»[102], что в итоге и произошло. Ее экземпляр стоял на полке в доме моей матери все 1980-е, подпирая армаду зеленых книжек в мягких обложках издательства «Вираго» – еще одного наследия бурной второй волны феминизма.

В 1970-е случился всплеск демонстраций. В марте сотня женщин оккупировали кабинет главного редактора журнала «Ледиз Хоум Джорнал», где, растянувшись на его столе и раскурив его дорогие сигары, потребовали издать «равноправный» выпуск. В августе пятьдесят тысяч женщин вышли в час пик на марш на Пятую авеню в рамках женской забастовки за равенство. Двадцатого ноября активисты забросали бомбами-вонючками и тухлыми помидорами сцену во время конкурса «Мисс мира» в Лондоне. Ведущему Бобу Хоупу пришлось ретироваться («Сорвать такое прекрасное мероприятие может прийти в голову только под наркотиками»[103], – объявил он, вернувшись к микрофону).

В январе 1971 года радикальные феминистки организовали первую конференцию жертв изнасилования в епископальной церкви Святого Клемента на Манхэттене, нарушив молчание вокруг сексуального насилия. В марте в заснеженном Лондоне на первую демонстрацию собралось движение за права женщин: активистки маршировали под распятым манекеном женщины с привязанными к раскинутым рукам фартуком, парой шелковых чулок и авоськой. Голоса скандировали: «Биология не решает судьбу!» Довольно быть только телом, расходным материалом. Той осенью в Лондоне открылось первое в мире убежище для жертв домашнего насилия.

Из вышесказанного видно, что убийство Оттенс произошло в тот момент, когда отчаяние перерастало в ярость, а ярость перерастала в действие. После ее смерти студентки Университета Айовы организовали первую в стране горячую линию для переживших изнасилование («Программа по защите жертв сексуального насилия»). Той весной волонтеры начали круглосуточное дежурство с бессонными ночами на раскладушке, отвечая на звонки по телефону доверия – единственному городскому телефону в Женском центре, открытом двумя годами ранее организацией «Фронт женского освобождения». Ничто не имело официального статуса. Всё делалось своими руками, пробно, кустарно, спонтанно, импровизированно. Люди хотели перемен, но как их добиться? Как выразить свою боль, свой страх, свое нежелание принять устройство общества, готового обеспечить все условия для твоей гибели?

Одной из студенток, учившихся в Университете Айовы той весной, была Ана Мендьета, двадцатичетырехлетняя кубино-американская художница. По фотографиям кажется, что от нее исходит невероятная энергия. Она всегда как будто пытается улизнуть и скорее вернуться к работе, крошечная взлохмаченная красивая бунтарка в водолазке и расклешенных джинсах и с кроткой улыбкой на лице. В возрасте двенадцати лет ее и еще четырнадцать тысяч детей вывезли с Кубы в Америку в рамках операции «Питер Пэн». Операцию инициировало Католическое бюро и Госдеп США в ответ на всеобщую панику по поводу победы режима Кастро (родители надеялись приехать за ней следом, но ее отца арестовали и посадили в