Кавказский рубеж. На границе с Тьмутараканью - Лев Прозоров

В худшем же случае кембриджский документ — очередная «историческая» фальшивка, состряпанная малограмотным норманнистом (слышавшем, что имя Олег трактуют, как Хельги[30], но напрочь забывшем, или не знавшим, что Олег Вещий «отомстил неразумным хазарам» задолго до воцарения «Злодея Романуса»), очень любящим евреев и очень не любящим русских[31]. Вроде русской «Влесовои книги» с той существенной разницей, что норманнистско-русофобский «документ» триумфально въехал в историческую науку, а единственная ссылкаа на антинорманнистско-русофильскую «Влесову книгу» способна изгадить репутацию историка.

«Объективность»? Она, читатель, она!

Так что забудем эту «Песахову книгу» и повторим ещё раз: в середине X века, при великом князе Игоре Рюриковиче, Русь — сильная держава, никому из соседей не подчинённая и граничащая с каганатом по Дону. Мы же вернёмся к русам, погибшим в Итиле. Итак, они не киевляне. Кто же они в таком случае и откуда? Не зря ведь аль Масуди начал рассказ про злосчастный поход 912 года сообщением, что русы «состоят из разных племён».

Тут надо знать то, не слишком ярко освещаемое нашими историками обстоятельство, что в конце IX — начале X века на Чёрном море образовалась, согласно целому ряду источников, некая пиратско-купеческая вольница, вроде украинской Запорожской сечи или Карибских флибустьерских гнёзд эпохи Великих географических открытий — Порт-Ройяль, Тортуги. Многие исследователи именно здесь располагают загадочную Артанию-Арсанию-Уртаб, третье царство русов арабских и персидских источников. Располагалась она в Тъмуторокане, и съезжались туда молодые, охочие до приключений удальцы, одиночки и ватажные, не прижившиеся ни к одному двору дружинники, изгои и беглые всякого рода. Позднее Тъмуторокань стал гнездом князей самого авантюрного склада — чего стоит тот же Олег Святославич-Гориславич (в этом прозвище нет ни обиды, ни намёка на «горе», оно обозначает человека «горючего», огненного, человека славы яркой и недолгой, как пламя). Именно отсюда могли приходить русские дружины на северо-восточный берег Византии (житие Григория Амастридского, IX век). И очень вероятно, что именно отсюда вышли в поход и те лихие полукупцы-полуразбойники, которых перебили в 910-м корабельщики ширваншаха Али, и те злополучные удальцы, столь страшно за них отомстившие — и потерявшие вместе с плодами мести свои жизни.

Что-де до урока, он прост — не верь врагу. Как ни был ему выгоден союз с тобою, твоё поражение всё же выгодней. И лучше бы шедшие на Каспий русы начали мстить с разгрома Итиля и освобождения славянских невольников.

Глава 3. Бердавское сидение

Возвращение в Бердаа. История с географией. Райский уголок. Русские воины X века. Манифест русов. Наглость, тупость, жадность и фанатизм — в одном флаконе. Пять смертей в саду. Выкуп с печатью. Психологический портрет туземцев. Поклёп ибн Мискавейха. Бои, хворь и другие тяжелые вести. Кто и зачем? Секретная миссия воеводы. Не мечите бисер…

Пламя — играют тениВ воздухе пахнет гарьюСлед городов — лишь пепел.

Невзирая на то, что аль Масуди был убеждён сам и убеждал читателей, будто на повторение похода 912 года русы никогда не осмелятся, всего лишь через каких-то тридцать с небольшим лет вторжение русов пусть в меньшем масштабе, но повторилось.

Мы возвращаемся в Бердаа, уважаемый читатель. Уже не в армянскую Партаву, но в Берда мусульманский. Когда-то под его стенами сидели славянские воины хазарского кагана, и вот теперь сюда пришли славянские дружинники славянского государя. Впрочем, позднейший автор Абу-л-Фаража утверждает, что в дружине, пришедшей к стенам Бердаа, были кроме славян аланы и лезги[32]; будь это действительно так, мы могли бы предположить, что русы шли к Бердаа через Северный Кавказ, а то совершенно непонятно, откуда они взялись в этом райском краю. Одни авторы предполагают, что они шли так же, как в 912-м: Сурожское море — Дон — Волга — Хвалынское море. В таком случае, возникает большой вопрос — а что делал и чем именно размышлял над создавшейся ситуацией каган-бек Иосиф, сын и преемник вероломного Аарона, тот самый, который, помнится, заверял Хасдая ибн Шафрута, что ни на минуту не оставляет в покое грозных русов и не пропускает их в мусульманские земли? Про хазар можно сказать много доброго и тёплого — но дураками их назвать сложно. И если русы и впрямь оказались на Волге — неужели они удержались от благодарности хазарам, и хазарским мусульманам в особенности, за гостеприимство, оказанное их предшественникам? Другая версия — о пешем броске через Дагестан к Дербенту (вкупе с аланами и лезгами), захвате флота и походе на кораблях до устья Куры — выглядит убедительней. Вот только б была она подкреплена хоть строчкой источников… а то, что написано в источниках, убеждает лишь слабом знакомстве их авторов с наукой географией. Вот что пишет об этом ибн Мискавейх, младший современник событий, поведавший нам о них наиболее подробно: «они (русы. — О. В.) проехали море, которое соприкасается со страной их, пересекли его до большой реки, известной под именем Куры». И что прикажите делать с этим «маршрутом»? Кура, по примеру Волги, впадает, как известно, в Каспийское море. В середине X века Каспий не «соприкасался» со страной русов ни одним метром берега.

Не вполне ясно также, когда именно был предпринят поход на Бердаа (между тем, как мы увидим, от этого во многом зависит правильное понимание его целей). Ибн Мискавейх и многие историки, средневековые и современные, вслед за ним, называют датой похода 943 год. Абу-л-Фараджа называет 944-й, и это кажется более верным, так как сам ибн Мискавейх говорит, что русы были в Бердаа в год смерти эмира Тузуна, скончавшегося в 945 году, и ни один источник не утверждает, что пребывание русского отряда в Закавказье затянулось далее, чем на год.

А что край был райский — в этом согласны были все, кто там бывал. Вот армянский автор: «великая река Кура стремительным течением приносит с собой множество огромных и мелких рыб. Она протекает и впадает в Каспийское море. Поля вокруг неё изобилуют хлебом, вином, нефтью, шёлком и хлопчатой бумагой; несметно число оливковых деревьев. В горах добывается золото, серебро, медь и жёлтый ладан. Есть и хищные звери, львы, тигры, барсы, дикие ослы (? Автор, видимо слегка увлёкся. Дикие ослы не относились к хищникам даже в X веке. — О. В.) и множество птиц: орлы, соколы и подобные им»

Великий азербайджанский поэт Низамеддин Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф Низами, родившийся и проживший жизнь в окрестностях Бердаа, в городе Гендже, оставил в поэме «Искандер-намэ», написанной, очевидно, по мотивам местных преданий и легенд, следующее восторженное описание своего родного края накануне появления в городе русов:

Так прекрасна Берда, что январь, как и май,Для пределов её — расцветающий рай.Там на взгорьях в июне раздолье для лилий,Там весну ветерки даже осенью длили,Там меж рощ благовонных снует ветерок,Их Кура огибает, как райский поток,Там земля плодородней долины Эдема,«Белый сад» переполнен цветами Ирэма,Там кишащий фазанами дивно красивТёмный строй кипарисов и мускусных ив,Там земля пеленою зеленой и чистойПризывает к покою под зеленью мглистой,Там в богатых лугах и под сенью дубрав —Круглый год благовонье живительных трав,Там все птицы краев этих тёплых. Ну что же…Молока хочешь птичьего? Там оно — тоже.Там дождем золотым нивам зреющим данОтблеск золота; блещут они, как шафран.Кто бродил там с отрадой по благостным травам,Тот печалей земных не поддастся отравам.

Одним из главных сокровищ окрестностей Бердаа в X веке были тутовые рощи, в которых выращивали шелковичных червей и коконы. Это было место крупного шелкового производства. Ко времени появления под его стенами русского войска Бердаа был захвачен отрядами дейлемитов под водительством Марзубана ибн Мухаммеда, которого армянский историк-современник называет Саларом. Этот человек был бы находкой для любого автора авантюрно-исторического романа; Роберт Говард бы охотно посвятил его приключениям не одну повесть. Типичный «Конан», Марзубан начал жизнь в горном полудиком племени, стал наёмником, командиром наёмников и, наконец, правителем. Бердаа, столицу Агвана, Марзубан сделал своей ставкой, а его войска двигались на север — в Ширван и дальше, к Дербенту.

Градоправитель Марзубаи послал против пришельцев, высадившихся из ладей на берегу Куры и разбивших лагерь в местечке Мубараки, своего заместителя во главе сборного войска. В нём, как сообщает ибн Мискавейх, было три сотни дейлемитов, примерно такое же количество курдов и каких-то непонятных «бродяг». К небольшому войску присоединились ещё и пять тысяч добровольцев — «борцов за веру». Далее ибн Мискавейх делает по-настоящему великолепное замечание — «были они беспечны, не знали силы русов и считали их наравне с армянами и ромеями». Прекрасный отзыв о воинских качествах византийской армии…