Сибирский рассказ. Выпуск V - Пётр Денисович Аввакумов

Галдану отчего-то вспомнился его первый приезд в Уоян. Было это десять лет назад, когда вся страна заговорила о строительстве северной стальной магистрали. В зимнюю стужу он приехал сюда с молодежным строительным отрядом. Правда, не в этот поселок, а в старый Уоян, где, как знал, живут хамниганы[6].

Вертолет высадил его на площадке, разбитой посреди леса, чуть в стороне от поселка, и снова набрал высоту… Было уже поздно, гасли звезды в небе. И, пока Галдан дошел до поселка, стало темно. Он с трудом отыскал сельсовет, но на двери старого бревенчатого дома висел большой ржавый замок. Он помедлил и пошел дальше, раздумывая, что делать… Подул сильный ветер, и мороз усилился. Гостиницы тут или общежития наверняка нет. Можно было, конечно, чуть раньше уехать с парнями, которые прилетели с ним, и переночевать у них в палатках. Но ему хотелось поговорить с местными жителями, приглядеться к тому, как живут они. Вот и остался…

Он шел по улочке поселка, раза два встречал припозднившихся людей, спрашивал, где отыскать председателя сельского Совета, но те лишь понимали плечами. Галдан вовсе растерялся и уж подумывал, что придется ночевать под открытым небом. Странно, что и ночь эта казалась ему необычной, вроде бы была она суровее и непрогляднее всех тех, что видел в своей жизни. Вконец смутившийся, он подошел к какому-то большому, под тесовой крышею, дому с закрытыми окнами, помедлил, постучал в ставень. Долго прислушивался, не отзовется ли кто-нибудь. Не дождался. Прошмыгнул в калитку, поднялся на крыльцо, торкнулся в дверь. Оказалось незаперто. Сквозь щели пробивался желтый свет лампы. Он словно бы подмигивал и приглашал войти. И Галдан уж собирался так и сделать, негромко кашлянул и взялся за скобу, и в это время откуда-то выскочили две здоровенные собаки и с громким лаем набросились на него. Галдан вскрикнул и побежал назад, к калитке. И тут он услышал, как кто-то закричал: «Воры! Воры! Караул!..» А потом раздался выстрел из ружья, и Галдану почудилось, что пуля просвистела у него над головою, но, может, это было и не так вовсе, потому что Галдан был словно бы не в себе, не соображал, что с ним и куда он бежит в этакую темень. Когда же пришел в себя, увидел, что находится в глухом лесу и одежда на нем насквозь промокла. Надо было разжечь костер да обсушиться, а то и вовсе станет худо, задубеет одежда и покроется ледяной коркою. Но Галдан не курил и у него не оказалось при себе спичек. Он вздохнул, подумал с досадою: «Сам виноват… Надо было пораньше прилететь. Были же еще вертолеты. Так нет же, промешкал… А местные жители что ж, они, наверно, напуганы разговорами о том, что строители дороги изведут тайгу, зверей всех погубят и оставят их без промысла, которым занимались прадеды, деды, и они сами с малых лет».

А одежда меж тем покрылась ледяною коркою, и Галдану ничего другого не оставалось, как идти обратно в поселок. Помедлив, он так и сделал. И, окруженный собаками, которые, не переставая, лаяли на него, Галдан подошел к сельсовету, поднялся на невысокое крыльцо и надавил плечом на дверь… Кажется, он сломал замок, весь дрожа от озноба, ввалился в избу и упал возле печки, К счастью, в сельсовете было натоплено, и спустя немного озноб плошал. Галдан почувствовал себя лучше, разделся и развесил одежду на стульях.

Чуть свет его разбудил председатель сельсовета. Им оказался один из самых старых хамниганов, нерослый, худой, с редкими черными волосами на подбородке. Узкие глаза его недружелюбно блестели, когда он сказал:

— Это что же получается? Без спросу зашли в сельсовет, сломали замок… Я обязательно доложу про вас начальству. Черти что!.. Уж очень много появилось в последнее время в нашей тайге людей, навроде вас, которые ни с чем не хотят считаться. — Галдан попытался объяснить, кто он и зачем приехал сюда, но старик не захотел и слушать: — А чего искать меня? Я все равно не был вчера дома, ездил в гольцы проверять оленье стадо.

— Я бы, конечно, не сделал так, но… — виновато проговорил Галдан. — Зашел в какой-то дом, хотел попроситься переночевать, а на меня набросились собаки. Потом кто-то стрелял. Странные люди. Нашли вора!..

— Еще легко отделались!.. — усмехнулся старик. — А что до воров, так… Вон в прошлом месяце лошадей украли, а позавчера зашли в один дом и утащили ружье и охотничий нож. Так что воры есть нынче. Понаехали!.. До недавнего времени мы двери-то не закрывали в избах. Привычки такой не было.

Взгляд у старика был тяжелый, давящий какой-то и Галдану сделалось не по себе, но все же он поднял голову, и старик не выдержал его взгляда, отвернулся.

— Нельзя каждого нового человека принимать за вора, — сказал Галдан. — Пора привыкать к людям… Скоро у вас тут начнется такое строительство… фабрики появятся, заводы… Так что привыкайте жить среди людей.

Старик сделал вид, что не услышал, о чем идет речь, однако ж это было не так, и потому, как глаза у него пуще того сузились и сделались колючими, злыми, Галдан понял, что он все услышал. В тот раз Галдан побывал во многих местах, где пройдет железнодорожная магистраль, и везде ему чудились глаза старого хамнигана, и на душе делалось неспокойно.

С тех пор прошло десять лет, уже проложена северная железная дорога, построено немало новых городов и поселков, многое забылось за это время, а вот глаза старика хамнигана все еще помнятся… Вот и теперь он мысленно увидел их, вздрогнул от неприятного ощущения, и это не осталось незамеченным.

— Что с тобою? — сказал отец. — Ты вроде бы с лица спал… Может, устал с дороги и не пойдешь со мною в тайгу? Так ты скажи, я пойму…

— Нет, нет, — испугался Галдан. — Я ж специально для того и приехал, чтобы день-другой побыть с тобою.

— И ладно, — сказал отец. — Значит, скоро и тронемся…

Их было четверо, отец с Галданом и двое русских парней. Машина подвезла их к самому подножию высоченной горы, поросшей низкорослым, почти карликовым на самой вершине ее, лесом. Вообще-то поначалу они решили взять